Владимир Тарковский

Завершение речи. Стихотворения

УЧИТЕЛЬ РОЗБАХ

 

Мы так медленно поспали,

Что проспали до Суда,

Ангел дня из белой стали

Весь текучий, как вода

 

Поднесет нам крынку с медом -

Разговейтесь, пацаны,

Больше нет у вас народа,

Нет ни флага, ни страны.

 

Мы так медленно поспали,

Что проснулись за бугром,

Где такие, как мы сами

Горький воздух ловят ртом,

 

И полынный этот воздух

Вроде как необходим,

Был у нас учитель Розбах,

Здесь и встретились мы с ним.

 

Он с большою головою,

Он с линейкою в руке,

Он похожий на секвойю

Виден даже вдалеке.

 

Говорил, что спать полезно,

И проспал весь праздник сам,

По его стекает бездна

Стекленеющим усам.

 

Сам он выпускник истфака,

Знал все даты и чины,

Говорит, что нет ни флага,

Ни народа, ни страны,

 

Есть лишь долгий долгий отдых,

Выжил тот, кто отдохнул.

 

Подыхал учитель Розбах

В коммуналке на полу

 

***

Хлев в полях околоплодных,

Во младенце молоко,

Подавив рефлекс свой рвотный

Смотрит, бел и волоок.

 

И еще почти не видя,

То есть, видя все не так,

Поднял голову, и сидя

Дует матери в кулак.

 

И ползет резная жизни

По протопленной руке…

 

Тихо-тихо, только взвизгнет

Сын койота вдалеке.

 

 

ЛИСТВЕННИЦА

 

сидел я как то в лифт-виннице

в окно сидел смотрел на лиственницу

и до то того печальна и ободрана она была

как юноша которому подружка не дала

 

вышел я из лифт-винницы к листвиннице подошел

вылил остатки вина ей на корень развернулся ушел

 

а как шел я до дому вдруг увидел две ели

пышные высокие и делали все что хотели

и дошел я до дома и взял там топор

и под корень их разом с земли этой стер

 

однажды я вот так же загляну кому-нибудь в окно

похожий на ту лиственницу но всем будет все равно

подумал я подумал еще немного влил

и лиственницу тоже на щепки порубил

 

земля похолодела иду я глух и нем

и пирожок невкусный в себя рыдая ем

 

по топору стекает пахучая смола

противные курятся навстречу дерева

 

КОГДА КРАСОТА ЗАСТАВЛЯЕТ ПЛАКАТЬ

 

Или ночь, или день, да неважно что -

Идешь в авангарде, вступаешь в драку,

Кровью забрызгиваешь пальто,

Когда красота заставляет плакать.

 

Когда стая кондоров рвет наверх,

Клювы сцепляя в последней схватке,

Мажешь когтями по воздуху, сверх-

звуковую набравши. Пусть по повадкам

 

твоим уже всем ясно все давно,

Порезы под глазом, как слезы солнца…

Там, на земле не решить свинцом,

Там только грех, только мрак исконный.

 

Лучше уж в небе сдавать войну,

Селезнем битым позорно крякать,

За оперенную ту одну,

Когда красота заставляет плакать.

 

Битым крылом, пробивая путь,

Раненой лапкой все чаще дергать -

Все теперь тщетно, и все не суть,

Если в глазах ледяная корка.

 

Ты для нее не подбитый птах,

Только комок из пера и грязи,

Время проходит, уходит страх,

И, как в чернушном, больном рассказе

 

Труп поднимается, труп идет,

Месит весеннюю грязь и слякоть,

Медленно, но все равно вперед,

Когда красота заставляет плакать.

 

ПРОРОЧЕСТВО

 

Твердь утвердительна, а небо неделимо,

Вздыхает воздух, водят воды, время врет…

Стою один на побережье Крыма,

Мальчишка лет пятнадцати. Берет

 

Свое гормон неведомого чувства,

Тебя узнаю только в двадцать семь,

Но хрящик будущего уже явно хрустнул,

Заставив полусладкого на все

 

Пойти  купить, и опьянеть с бокала,

Уснуть на мокрой гальке голышом,

И вот тогда-то, море все узнало,

А солнца луч по берегу прошел.

 

И вот теперь, спустя двенадцать дымных,

Неясных, уготованных нам лет,

Я вспоминаю побережье Крыма,

Напротив ты, затянута в корсет.

 

С тех пор я никогда не видел моря,

Под кипарисом книги не читал,

Но в полусладком блеске алкоголя

Я терпеливо срок свой отмотал.

 

Ты утвердительна, ты непоколебима,

Танцуют люди, бьет в глаза софит,

И взгляд фасеточен, затем, как все делимо,

И я разгорячен, и не побрит.

 

Наутро время не остановилось,

А луч прибрежный ходит по ковру,

Ты спящего меня волной накрыла -

Я труп теперь, а значит, не умру.

 

ЗАВЕРШЕНИЕ РЕЧИ

 

1

Не трогай пустоту за рукава,

Не заходи чуть глубже, чем по пояс,

Послушай страх - оно того не стоит,

Бог очень долго всех нас покрывал.

 

Иди, люби, иди, сойди с обрыва,

Любить не пошло, падать не грешно…

Что, не влюбился? В пропасть не сошел?

А зря, а зря, смотри каким курсивом

 

Пошла прожилка к шее от виска,

Прозрачен стал ко лбу прилипший волос,

В такие игры не играет космос,

Он просто ждет, он знает что близка

 

Немая участь всех твоих наречий…

Поворотись - там все подметено

Невидимой рукой, а сквозь окно

Кровоточащий проникает вечер.

 

У лимфы нет ни шанса, пустота

Пожрет весь дом, весь мир и много боле,

И если ты не спрячешься, доколе

Наступит ночь - Его не снять с креста.

 

2

Так много слов, но так оно не будет,

Молитва литру - черная дыра,

Ночь пронеслась, а где она была

Тебе неясно, потому как люди

 

Ее вдыхали, спящие и не,

Она вся в них, смотри какие лица -

Остервенели воры и блудницы,

Убийцы речи, ставшие вдвойне

 

Сильней теперь, в твои стучатся двери.

О нет! О нет! Не примыкай к глазку!

Та жилка, что прилеплена к виску

У них отсутствует, они как будто звери

 

За звукоряд цепляют звукоряд.

Ты продал все, что как то изъяснимо,

У самого уже пошла курсивом

Не жилка, а подкожная змея.

 

Теперь пиши отказ о том, что слово

Тебе даровано, о том, что сам язык

Стал чужд и немощен, затем как он привык

Перебивать катреном Богослова.

 

3

Названья нет ни небу, ни земле,

Ни мошкам крохотным роящимся над телом,

Ни телу в частности, ни телу в целом,

Здесь без названий видится вполне

 

Все целостным: один немой поклон,

Второй немой поклон, два быстрых взгляда

И разошлись, какая же отрада

Не зная слов пройти на свой балкон,

 

Стоять курить в неведомой тоске,

Отбросив все вопросы мирозданья,

И в сотый раз, зачем, не понимая,

Ненужное пульсирует в виске.

 

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера