Дарья Лемтюжникова

Случайные лица далёких вселённых. Стихи

ПОГРЕМУШКА

 

За горящей грозой выгорает гряда.

Гром гудроновый горечи громче.

Гарнизон горизонта грозит городам.

На галере грассирует кормчий.

 

Горяча как горчица щека гордеца –

Разогрета игрой в разговоре.

Громогласно грубея у рёбер гребца

Громоздится гремучее горе.

 

 

ИНТЕРМЕЦЦО

 

В вакууме гореть,

как минимум, тяжело –

Души заболевают

без доступа кислорода.

Пламя, что в январе

уютно в тебе жило,

Сделалось веществом

совершенно иного рода

К лету, что выявляет

капризную суть тепла:

Вспышками разряжается

солнечное пространство.

Милая, я вчера

догадался, что ты – стрела,

И улетаешь в сон

беспробудного постоянства.

 

Я превращаюсь сам

в неисповедимый путь,

Тот, что хранит твой образ

на краешке перспективы.

Лающих мыслей бег

на пороге не развернуть.

Прячет улыбку ночь

в маскарадном тумане гривы.

Время остановилось

и мелко дрожит в узде,

Небо из звёздных душ

варит пламенные подковы.

Милая, помолчи:

ты разбудишь вчерашний день.

Тише. Реальность спит,

мы присниться ей не готовы.

 

 

НЕПОГОДА

 

В протекающей матроске

день тяжёл и неуклюж.

Узелки на перекрёстках

принимают форму луж.

 

Нарастает сумрак ранний

за плечами. Дико мне:

Ты теряешь очертани

я любви. Иди ко мне.

 

 

АННА КАРЕНИНА

 

Медлительным поездом быть. И по фазам

     Развратно покачивать фразами, плотно

          Набитыми мыслями возраста разно-

               го, часто меняя пейзажей полотна.

 

Быть рельсами, чувствовать тяжесть состава

     На теле своём, параллельно звенящем,

          Металлом тереться, скучать по усталым

               Колёсам, вперёд убегающим чаще,

 

Чем грохот сцеплений. Быть крышей вагона,

     Отчаянно-грустно смотреть в бесконечность,

          Как падают спелые звёзды в ладони,

               Как ночь отрезает от личности вечность.

 

 

ЛЬЮИСОВСКИЙ ДЖАЗ

 

                                               Ты

       Скрываешь говорящие цветы

На монохромных клетках суеты

                                               Настырной…

                                               Звон

      Зеркальных стен ворвался в сон.

        Я перевёл часы безумью в унисон…

 

В твои глаза и вниз по кроличьей норе,

      И страх, теряя равновесие, разбился:

              Шалтай-Болтай…

Оставь сомнения неназванной горе,

      Моя смешная и несносная Алиса,

              Не улетай…

 

                                            Чай

Пролился между нами невзначай,

      Но замирать часы не приучай

                                            Случайно…

                                            Гриб

               Ломай под гусеничный скрип

Кальяна: сумрак к шляпке с двух сторон прилип…

 

В твои глаза и вниз по кроличьей норе,

      И страх, теряя равновесие, разбился:

              Шалтай-Болтай…

Я перекрашу все угрозы во дворе.

      Моя смешная и несносная Алиса,

             Не улетай…

 

                                  Кот

Улыбкой занял звёздный небосвод,

      Заботам в шею дышит бармаглот:

                                        Щекотно…

                                                 Сны,

          Болтая, с каменной стены

Упали на ресницы мартовской весны…

 

В твои глаза и вниз по кроличьей норе,

      И страх, теряя равновесие, разбился:

              Шалтай-Болтай…

Уже пробило пять часов в календаре.

      Моя смешная и несносная Алиса,

              Не улетай…

 

 

ДЕГУСТАЦИЯ

 

Я полон судьбой, как гранёный стакан

В дрожащих руках человека седого:

Он спелым дыханием воздуха пьян,

Крадётся на цыпочках, выронить слово

 

Боится, как будто замёрзнет оно

В неопытных ласках вечернего мая.

Я чувствую, как преломляется дно

Минувшего времени, и понимаю,

 

Что зрелость судьбы проникает в стекло,

Что нежно сжимает её до предела

Седой человек, и его ремесло

Похоже на тайный язык винодела.

 

 

ЯВЛЕНИЕ «ОНА»

 

она как приправа слегка обостряет

             моё ощущение жизни вплетаясь

                                      предчувствием вкуса предчувствием запаха

                                                                           в порцию завтра на белой тарелке

 

она как шампанское пеной танцует

             на теле стеклянных изогнутых улиц

                                      иллюзию жизни находит в бокале

                                                                           иллюзию чувства иллюзию солнца

 

она как безумие неосторожна

             и я замечаю как небо беззвучно

                                      и как у неё на лице проступают

К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера