Виктория Сушко

Книга странностей и предложений, или «БДСМ на ВДНХ»

***

Когда я умру, пожалуйста, кремируйте мое тело. Не нужно портить землю. Да и, говорят, современные трупы стали дольше разлагаться. А я не хочу никаких проблем после себя, не нужно цепляться за материальное.

***

Представьте, у каждого что-то болит – сердце, живот, зуб ноет. Ломит спину. Представьте… Может, тогда мы стали бы терпимее друг к другу?

***

В детстве сложно было запомнить расположение цветов на российском флаге. На помощь пришла реклама на ТВ из 90-х: «Под белыми-белыми облаками синее небо. Под синим-синим небом ходят красные-красные люди… Дети не должны быть одинаковыми». Какое-то такое антикоммунистическое послание.

***

Совершенно неразрешимой задачей многие годы казалось отличить право от лево. Правой рукой пишешь, но и левая старается проявить себя, когда в очередной раз пытаешься отличить право и лево, сжимая в той и другой воображаемую ручку. Какое-то время спасал такой образ: дорога в школу, изо дня в день один и тот же маршрут поутру. Справа – клены, слева – здание школы. И каждый раз, когда нужно было решить, где же право-лево, я доставала из памяти крепко засевшую картинку. Но годы после школы, переезд в другой город слегка подтерли устойчивый образ. Поэтому теперь всякий раз заминка длится несколько секунд – сначала пробую каждой рукой сымитировать письмо, а потом для верности вспоминаю школу и клены.

***

Всякий раз, когда меня приглашает на свидание N, я очень волнуюсь, и волнуюсь до тех пор, пока не затащу его в любую забегаловку, где можно накормить волнительного мужчину. В детстве мы с мамой боялись отца. Когда тот был голоден – человек превращался в зверя. Теперь, даже если мы оба не испытываем голода, мне необходимо удостовериться, что свидание в несколько часов пройдет спокойно, на меня не будут орать, не будут бить, и зверь будет и дальше спать в глубокой берлоге – хоть бы он никогда не просыпался…

***

Я думал, что любовь меня возвысит, разбудит все светлое во мне. Никто не учил меня любви. Я не знаю, кто я. А она так прекрасна, что нет ни одного сло-

 

ва, которое было бы про нее. И на заброшенном бульваре я пью с каждой пустой скамейкой. Мой путь и не начинался, а впереди целая ночь – без надежды встретить ее.

***

Порой кажется, для женщины – в отличие от мужчины – достаточно найти свой ракурс, чтобы остаться в вечности. Например, взгляд из-под полуопущенных ресниц «Незнакомки» Крамского. Именно такой, с приподнятым подбородком.

***

У москвичей нет времени на попить кофе, покурить, поговорить, глядя в глаза. Все это они делают на бегу. Иногда – одновременно.

***

Обыграла мужа в шахматы. Он сказал, что я очень умная, и что он меня сейчас трахнет.

***

Как быстро утомляет быть модной. Поносила пару недель новое пальто, а потом хочется обратно – закутаться в неприметное, поношенное. Окутать себя воспоминаниями. Отражать любопытствующие взгляды серостью неопределенного тона. Пусть серые оттенки самые неброские, зато – глубокие. Как морщины, как промозглый ветер со взвешенными каплями предзимней влаги. Никакие цвета, ничего не отвлекает от созерцания невечности мироздания.

***

87-летняя Л.А. отводит в сторону сигарету и сверкает на собеседницу сквозь тонированные очки: «Нет, в отношениях мужчины и женщины секс – это главное. А если секс соединяется с умом – то это надо хранить как бесценный дар. Ну, если только секс, то еще может быть… А если нет секса, один ум – ничего не будет. Это я говорю, уже прожив жизнь».

***

Она любила то, как он ее любил.

***

Мир как будто построен на том, что все должны урвать хоть чуточку радости. Может быть, ее хватит и на всех, если понять, что радость – нематериальное понятие. Ищут и не найдут, потому что ищут не там.

***

Иногда представляю, будто скоро умру, и тогда мои записки будут читать как мемуары и думать, будто в каждом слове я предчувствовала близкий конец. Как смешно: как будто это действительно будет кого-то хоть как-то колыхать.

***

Хочешь научиться ненавидеть людей? Приезжай в Москву, с вещами.

 

 

***

Обычное московское лицемерие – ресторан на первом этаже гостиницы Метрополь, где средний чек на обед выйдет на пару тысяч, называется «Simple People». Уж чего проще.

***

Зима обманывает. Снега нет, пар изо рта – кажется, будто теперь каждый первый курильщик. Опасливо задерживаешь дыхание после каждого выдоха ближнего своего.

***

Это лучшая цена на побережье. Лучшие цены на любовь. Биг Лав Шоу! Сейчас мы будем показывать нашу большую любовь. Потому что любовь требует выражения!

***

Как можно крутить роман с молоденькой девушкой! Назначаешь ей ночь любви, а у нее какие-то свои приключения. И в полдень следующего дня она как ни в чем не бывало пришлет смс: «прости, сама не знаю, как так вышло. хз, где я. как доберусь до дома, напишу. целую :-*». И вместо реального секса каскад виртуальных поцелуев.

***

Только читатель может определить, психиатрия это или искусство.

***

Парень с котом на плече важно прохаживался по станции Римская и пил пиво, а кот дерзко разглядывал красивых дам. Мы с котом встретились взглядом, парень сел напротив меня, продолжая неспешно попивать пиво и мять морду кота свободной рукой. Я улыбнулась коту в шарф и случайно – парню. Он поймал мою улыбку даже сквозь слои шарфа. У нас в ушах были наушники. У кота, конечно, не было. Поезд дальше не шел. И мы вышли, парень подкатил ко мне, мы оба сняли наушники.

-         Девушка, можно с Вами познакомиться?

-         Как зовут кота?

-         Вы со мной хотите познакомиться или с котом?

-         Я думала, вы одно целое.

Интересно. Мужчины часто не обращают никакого внимания на обручальные кольца.

-         Его зовут Рикки, а меня Сергей. А у тебя есть парень?

Я привычно помахала окольцованной рукой перед его лицом, и парень был разочарован. Погладила кота. Сергей показал фотки с котом, где глаза Рикки источают нереальный свет.

-         Не каждый кот так может.

 

Потом мы разошлись по разным поездам, потому что им с котом было вообще в другую сторону.

***

Так много нерешенных вопросов, сложноподчиненных предложений, что хочется купить в переходе кружевные трусы, где все по 100, и газету "Жизнь".

***

А вот что значит, если когда говоришь по телефону, слушаешь что-то нудное, неважное, или наоборот, очень даже интересное – и рисуешь при этом все одно – хрупких девушек с закрытыми глазами и странно сплетенными руками..? Желание уйти в себя и не выходить? Внутреннее послание: "мне до вас так все равно" или "меня здесь нет и не было"? Загадка.

***

А вот и пришла моя радость в шубе, распахнула двери, впуская мокрый воздух в мои объятья, отворачиваясь от поцелуев – и говорит, будто так и надо, по сценарию: «Знаешь, я от тебя ухожу». Но что случилось? Почему? «Мне хочется нового, неожиданного, ветер свободы, wind of change и все такое, с тобой я не развиваюсь, я чувствую только зависимость и привязанность, это не любовь, не любовь, не любовь…». И уходит, к какому-нибудь художнику, непризнанному гению, с разлитым по стенам вином, с его друзьями по непризнанности, с какими-то глупыми бреднями, какая пошлость. Поворачиваешь и идешь в другую сторону, будто впереди еще будет что-то более осмысленное, чем жизнь с ней.

***

Готовы ли вы к новой любви?

Трое мужчин ждут Вашего ответа.

Вероятност­ь того, что вы дойдете до 4-го шага крайне мала, но всё-таки есть. Когда вы достигните­ 4-го шага, помните, что вы 100% выиграете эту сделку! Каждый раз выигрывая сделку, вам необходимо­ возвращать­ся к 1-у шагу, если вы хотите зарабатыва­ть больше денег с одной сделки, вы смело можете удвоить, утроить или даже учетверить­ сумму ставки!

Вика, вы – идеальная заемщица!

Привет красавица

Муж засматрива­ется на молоденьки­х и стройненьк­их девушек? Виноват целлюлит!

Быстро изменить своего любимого. Бесплатная онлайн конференция.

Пришла информация по вашей ликвидации.

***

Хорошее имя для персонажа – Захар.

 

 

«Захар, куда ты?» – томно вопрошает блондинка-хипстерша с русыми волосами и русальими глазами. Захар откланялся, воткнул наушники и ушел по каким-то своим мужским делам. Московская русалка заметно погрустнела, глаза потухли, длинные изысканные пальцы затеребили застежку дорогой сумки. Ей только 21, и у нее есть сумка от Труссарди и квартира в Москве с видом на парк, папа обещал за успешную сдачу сессии автомобиль, а папин друг предложил работать у него – выгодные условия для молодого специалиста. Прекрасный старт. У нее только нет какой-нибудь любви, нет Захара. Русалка задыхается от недостатка воды и судорожно машет плавником. На чешуе медно поблескивают капли неуместного дождя.

***

Ни новое пальто, ни ажурные чулки, ни поцелуй любимого, ни ласковое sms, ни тур на двоих в Анталию, ни луч солнца – ничто уже не вернется, ничто уже не образуется, никакой надежды, никакого оправдания. Внутрь и вниз, и ниже, не касаясь стенок пищевода, не задевая волокон, не причиняя любви, без воздействия.

***

По пути на работу наблюдаю несколько особенных видов – ритм домов, какая-то клумба, а вот этот проулок поднимается чуть в горку и, по утрам освещенный солнцем, утопает в теплой гамме. Бульвар на Неглинной – странное местечко в самом центре, легче пройти мимо него, если торопишься в метро или в офис, но я никуда не тороплюсь, мне можно опаздывать, я творческий научный сотрудник (Смешно! Мне смешно, и другие ругают меня за это, называя неуверенностью в себе) – я перехожу по светофору на бульвар и замедляю шаг. Кроны деревьев здесь почти образуют арку. На скамейках вечерами курят и болтают по телефону клерки, в вечера пятницы клерки разливают в пластиковые стаканы купленный в «Азбуке вкуса» коньяк. А по утрам здесь спят те, кого теперь принято называть «бездомными», а никак не бомжами. Люди с коричневой кожей, пропитанные мочой и запахом отбросов. Укрываются кто чем – рваной простыней, тулупом, даже ковром. Двое неопределенного возраста, но с еще различимыми половыми отличиями, лежат прижавшись друг к другу, как два бревнышка. И в ногах у нее воткнута в скамейку роза. Свидание для бедных. А мне так давно не дарили цветы…

***

Сегодня ничего не болит. Ничего не болит. Ни один внутренний орган не дает о себе знать – о том, что он существует. Кроме легких, кроме сердца. Знать о том, что ничего не болит, можно лишь после продолжительной боли. Это один из самых понятных опытов в жизни каждого, это объединяет людей. Люди идут навстречу, вздыхают в очереди, ждут свою станцию, скользят взглядом по тво-

 

ему лицу – возможно, у них ничего сейчас не болит. И значит, они должны быть счастливы. Возможно, они скрывают, что все-таки болит. Хочется обнять и сказать «У меня тоже! Давай поверим, что это пройдет!». Я никогда не узнаю, у кого что болит – об этом не говорят, нужно догадываться по намекам.

***

У меня были одни более-менее продолжительные отношения. Сейчас расскажу, почему. Длились они 3,5 месяца. Парень с факультета втрескался в меня и ни на минуту не оставлял одну. Каждый день мы виделись в универе, гуляли до комендантского часа в общаге, после чего его не впускали, и мы долго ждали трамвай, а потом шли по рельсам ко мне. Так постепенно он переселился в мою квартиру, и мы стали видеться круглосуточно. Часто он сбегал со своих пар и устраивался со мной рядом мешать мне слушать мои лекции. Ночью крепко прижимался к шее, спине, бедрам и внутренним сгибам моих коленок. Вскакивал раньше меня, чтобы сделать нам завтрак. Выходные и праздники, естественно, тоже вместе. Короче, я его выгнала. Знаете, почему? Ни за что не догадаетесь. Я перестала ходить в туалет по-большому, как ходят все нормальные люди. Он все время дышал рядом, мне это дико мешало. Но я ужасно стыдливая и не могла сказать ему так запросто: «Знаешь, дорогой, когда ты все время рядом, я не могу расслабить мышцы прямой кишки и освободиться от внутреннего дерьма». Так что внутренне дерьмо копилось во мне, отравляя мою душу и сводя на нет всю любовь. Чтобы не откинуть копыта, я уменьшила дозы еды вдвое, а на каждые пятые сутки мучений отправляла своего парня подальше – в Икею, например – и быстро вставляла свечку и делала себе клизму. Мой возлюбленный ничего не понимал. Секс стал неприятен, особенно на третьи-пятые сутки воздержания от слабительных. Когда уровень внутреннего дерьма достиг вершины моего терпения, я сказала: «Нам надо расстаться, мы не подходим друг другу. Твое присутствие меня попросту бесит». И еще кучу всего наговорила. Он ушел. Я живу одна и каждый день исправно освобождаюсь от внутреннего дерьма, люблю многих, но не больше одного раза.

***

Что-то всегда происходит, даже если вы приходите в какую-нибудь библиотеку имени Ленина, например, в Российскую государственную. В отделе «музей книги» вам будет хрустеть в ухо сухариками интеллигентная старушонка. В зале выдачи литературы придется успокаивать бьющуюся в истерике девушку-библиотекаршу. Хотя, глядя на ее сальные, неопределенного цвета волосы, сжатые неопределенного цвета резинкой – и так все ясно. В читальном зале №2, полном студентов, вдруг замяукает кот, и вы поймете, что в начале февраля для некоторых уже пришла весна. Даже в таком месте, как библиотека. А собственно, почему бы и нет? И вообще, как не влюбиться в горделиво листающего то-

 

мик Соссюра незнакомца-брюнета и как не положить ему между страниц молескина записку – нет, не с номером телефона. Контекст диктует жанр, и это будет изящная записочка о возможности свидания в следующую субботу в отделе периодики. Кстати, такой выбор места определенно скажет о вас, как об особе весьма переменчивой. Другое дело – международный отдел (у вас широкие взгляды) или отдел редких книг (и так понятно, что вы за птица). А какая драма в пылу всей этой интимной переписки потерять читательский билет, мокрыми глазами умолять пощады у девушки-библиотекарши с сальным хвостиком, остаться без вины виноватой и в следующую субботу, пробегая мимо равнодушной библиотечной громадины, тихо вздыхать, вспоминая о несостоявшемся свидании, о февральских котах, горделивом профиле и да, о Соссюре…

***

...Минус 20 за стеклом, но лучше не думать об этом. Тусклое солнце ничего не обещает, да оно и не обязано. Стук клавишей, чаще – мышиные щелчки, звонки, вздохи и возгласы. Маленькая угловатая девочка-дизайнер с косой черной челкой вскрикивает: «Черт, черт, черт!» В офисе завели такую традицию – ставить таблички на свой письменный, т.е. компьютерный, стол. С обозначением настроения. А у нее сегодня настроение ниже системного блока под столом. Тело без сил тянется к земле, к состоянию окончательной безответственности. Кажется, она чаще других загораживается бумажным щитом «не беспокоить, я злая», и мысль об этом еще более угнетает. У пиарщицы Жени настроение тоже неважное, но ее стол в постоянном движении эмоций: «ок», «все классно», «всех ненавижу» и «мне пофиг». Обеденный перерыв принято устраивать спонтанно и поодиночке. Ближе к вечеру, когда тусклое солнце совсем тухнет, она понуро пялится в тарелку со спаржей. «А почему у меня такое настроение? Из-за чего все началось и, главное, когда это закончится?». Вчера она вдруг рассказала свою легенду 45-летней коллеге – о том, как была звездой в родном поселке, а потом вдруг влюбилась, все бросила и уехала в Москву – жить со своим любимым, без других целей. «Мне уже 27, скоро 30, и я поняла тогда, что надо решаться, сейчас или никогда, потому что уже не девочка…». Коллега только рассмеялась: «Ну-ну, типа последний шанс? О боже!..» – на лице ее читалось: «Э, девочка, у тебя еще таких шансов будет вагон. Хотя… наверное, первый «последний» мужчина никогда не забывается»....

***

Просто представь, что его больше нет – ни с тобой, ни с кем-то другим, нигде, никаких шансов встретиться. Просто больше нет на этом свете, хотя только сегодня был. Что ты будешь с этим делать? Ходить по комнатам, всюду натыкаться на его вещи. Каждой мыслью натыкаться на его недавнее присутствие в

 

твоей жизни. Какими жалкими покажутся все обиды, мелочными – раздражения, ничтожно убогими – поступки, преподносимые когда-то как «жертва во имя любви», как нечто ради него. Теперь ты готова отдать все. Лишь бы он был рядом, лишь бы вернулся, только бы время от времени заходил в гости – только не эта невозможность, необратимость. Кажется, будто сутками могла бы смотреть в его глаза, целовать его кожу, исполнять всякую прихоть, бесконечно унижаться – лишь бы… Но это неправда, это же неправда. Вранье. Ну как можно такое нафантазировать? Почему воображение рисует весь этот сентиментальный бред? Почему любовь превращается в бесконечное сожаление? Почему она уходит из настоящего в условности, в то, что было бы, если бы? Почему в реальности – только дрожь одинокого существа, которому лишь бы приткнуться? Которому все бы жаловаться, чтобы погладили, чтобы жить без него не могли. Так ведь стоит пожалеть, приютить – расцветет самомнение, типа: «Ты так привязался ко мне, какой ты смешной, а мне ничего не нужно, я свободная женщина».

***

14 февраля можно встретить блатного паренька с огромным плюшевым медведем под мышкой. Пролетария в черной шапочке, пытающегося на морозе по мобильнику выяснить логику подруги: «Ну ты че, меня видеть не захотела, к себе не приглашаешь, это наводит на размышления….». Спящего в вагоне метро офис-менеджера, из чьих рук выпадает праздничный пакетик. Ко всему происходящему равнодушных усталых женщин. Ничего, завтра все это пройдет, и можно будет запросто разбудить среди ночи – и плевать, что рано вставать и кому-то на работу – вырвать его из сна и без всякого повода заняться любовью.

***

Просто ей хотелось смотреть на других. Банальные движения руки, прячущей блокнот в карман. Пальцы, сжимающие бокал, стесняющиеся своих следов на стекле. Тогда она представляла, будто это ее пальцы сжимают, будто ее руки прячут. Острие ее туфли скользнет  вверх по промежутку между носком и брючиной мужчины, которого она видит впервые, которого наутро забудет. Это только фантазия. В такие минуты она была абсолютно неподвижна.

***

Утром у выхода из ночного клуба ветер срывает крышу в такт уходящему августу, что входит в диссонанс с ритмом опаздывающего на работу законопослушного гражданина. Гражданин замирает на полушаге, не в силах оторвать слух от этой нечеловеческой музыки. «А разве есть здесь что-то человеческое?» – спрашивает ветер, и гражданин понимает, что первая в его жизни фикция – это работа. Вторая – его семья. И третья – твидовый синий костюм в тонкую розо-

 

 

вую полоску и галстук от Славы Зайцева. Он скидывает костюм и передает свое тело ветру и его музыке.

***

Суть в том, чтобы следить за жующими людьми. В момент, когда они перестают пережевывать пищу, нужно нажать на кнопку. Секунда в секунду. В следующий момент посетителю снова предлагают потребить что-нибудь. В этом и состоит моя работа. Я видел рты всех размеров и характеров. Губы любой формы одинаково не волновали меня. А потом я увидел ее рот.

Тысячи часов провел в пункте наблюдения за потребителями пищи и вдруг видел такой рот, на который хотелось смотреть все оставшиеся годы существования. Эти губы так нежно касались друг друга и каждый пигмент их кожи кричал о том, как прекрасна жизнь. И где-то там живой как самая эта жизнь язычок вершил таинственные процессы; и все, чего мне хотелось, так это стать на мгновение хотя бы кусочком пищи, одним из. Я не смел поднять глаза выше этого рта.

Я не знаю, как она выглядела. Я бы ни за что не узнал бы ее в парандже… да нет, будь какой угодно голой, но прикрой она эти губы, я бы упустил, навсегда… Наверное. Все могло бы быть иначе, если бы не магия, о которой она, возможно, даже не подозревала. Думала все свои 18, 27, 35 или сколько там еще лет, что она – самая обычная, обычайная, ничего такого, женщина, как все. Но у нее были завораживающие губы, и как только они перестали жевать, время на секунду остановилось – какие секунды, тогда я был не я, потерял себя, свое прошлое, свою волю, не мог пошевелиться и забыл, зачем я здесь.

Кто-то вскакивал, сшибая стулья; звенела разбитая посуда, меня трясли за плечи, а я не знал, конечно, ничего, ни о чем. Случилось то, что бывает раз в месяц, если не сезон, и точно последний раз в моей карьере. Она умерла спустя три секунды после того, как перестала жевать. Я так и не нажал кнопку.

***

Меня пригласили в спа-салон, какая-то рекламная акция. Хорошо, нужно отвлечься на разные другие вещи. Когда мне плохо, я иногда помню о том, что надо занимать себя хоть чем-нибудь, превращаться в наблюдающего субъекта. Все равно, что наблюдать. Красивое целое безобразно в деталях. Красивые нюансы складываются в общую целостную безобразность. Спа-салон оказался центром индивидуального унижения. Ко мне был применен следующий подход: дать убийственный диагноз по состоянию моей кожи, предложить перейти на «ты», пристыдить мое полное незнание терминологии, попытаться убедить, что набор кремов за 50 штук – это недорого. Вся эта суета вокруг 20  сантиметров кожи, натянутой на черепную коробку вызвала рой мыслей, главная из которых – «и думать об этом ниже меня». Но я все же подумала немного. Целый

 

час меня окружал мир гламура, который преподносился как банальная забота о своем здоровье. Можно было бы попытаться втянуть девочку в разговор о том, кто с какого перепугу взял, что у женщины в 27,5 лет не должно быть морщин вокруг глаз. И вряд ли твой мужчина – если сделать известное допущение, что всё в своей жизни женщина делает ради него – будет любить тебя сильнее за кукольное личико. Девушка Сабина, косметолог и уроженка Кавказа, смертельно обиделась на мой отказ вступить в братство красивых женщин, но по правилам ей надо было намазать и вторую половину моего лица всеми пятью средствами. Ее руки сразу стали грубее, движения резче, в какой-то момент Сабина затихла, и мне представилось, будто она потянулась за ножом, чтобы изувечить мою кожу, отомстив как истинный косметолог за неверие в важность ее профессиональной сферы. Но эта мысль меня не напугала в свете событий и переживаний последних дней. Я готова была умереть прямо на столе. Почему-то меня пощадили. «Сабина, ну простите, что я у вас ничего не купила. Зато вы меня немного отвлекли от грустных мыслей.»

***

Когда N было совершенно невмоготу думать о будущем и о своем настоящем, и только волны прошлого захлестывали водой, в которых легче утонуть, чем научиться плавать, она всматривалась в лица, пытаясь отдаться этому занятию всем разумом. Тогда лица виделись не расплывчатыми пятнами, а сгустками энергии с отпечатками истории, с затейливой деталировкой. Усталые и приободренные, изуродованные загадочным недугом или оживленные ожиданием лучшего, полные энтузиазма, жаждущие жизни – из последних сил. Тогда она забывала свое лицо или даже теряла его. Тогда не было необходимости думать о себе.

***

Пока ты спал, она выплакала все глаза – так, что вода поднялась до мансард, а кошки вылезли сохнуть на крышу. Ей причудилось: ты не умеешь плавать, в легкие попадет вода. Только она спасет тебя от своих же слез.

***

Зачем так серьезно, зачем бояться прихода пустоты, когда твою крышу снесло еще прошлогодним дуновением новой весны – и над головой только воздух, который не должен ничего помнить. Она говорит с ним о том, что давали на завтрак, о новых технологиях гипнотизирования клиентов, о погоде – а сама все это время думает, как бы он не заметил кольца на ее правой руке, и зажимает кулак между коленями. Как можно быть такой легкомысленной, а? Вчера в сети на нее свалилась одноклассница, с вопросами: «Замужем? Дети есть?», на встречные вопросы ответила: «Была, развелась». В тот момент, когда пальцы разглаживают белоснежные складки и от волнения сводит колени, когда со-

 

бравшись с последними силами нанизываешь кольцо на его дрожащий безымянный, не думаешь ведь, надолго ли это и когда это кончится. Эти все вопросы – потом…

***

Женщина улыбается в объектив фотокамеры. Кому обращена эта улыбка? Мужчине? Всем мужчинам мира? Современному обществу? Всему живому на земле? Ее не рожденным детям? Всему, что могло бы случиться, но...? Прекрасному будущему? Уходящему моменту? Вечности?

Говорят, для христианина нет понятия будущей жизни, есть жизнь вечная. И если ты о вечном думаешь, ты не можешь в то же время думать о несданном к сроку отчете, о сгоревших дедлайнах, о том, что в этом мире, в этом мужчине, в этом зеркальном отражении что-то не так. Зачем женщина улыбается в круглое отверстие – улыбкой своей раздвигая границы времени земной жизни, освещая бездну беспамятства, которая как будто вот-вот поглотит нас..? Но если есть эта улыбка, обращенная в вечность, тьма поглотит все, а ее не тронет. Кота нет, улыбка качается в пустоте.

***

«Попросила его сварить мне кофе. Так он засыпал мне четыре ложки сахара и еще молоком залил. Я ему этот кофе чуть в харю не вылила».

***

Однажды ты будешь просто ехать в вагоне метро по кольцу, а я – можно? – сяду на освободившееся место рядом с тобой и закрою глаза. Из сумочки твоей будет доноситься приторный запах обеда. И мне будет так тепло, как не было давно – еще со дня выхода из утробы, кажется, не было мне так тепло… А вот если бы мы были-жили не здесь, а на каком-нибудь заброшенном жарком острове – были бы мы так же никчемно одиноки? Так же бы нуждались в тепле, изводили бы друг друга своими окоченевшими душами?

***

– Мы в Эрмитаже были. Там картина, эта… Мадонна, что ли, называется. Там женщина реально на тебя смотрит! Ну это ж невозможно!

***

Я живу на Гиляровского, почти на Проспекте Мира. Если двигаться в сторону кольцевой, проходишь мимо Дома моды Славы Зайцева. Женщины обычно улыбаются на вычурных инопланетянок в витринах. Потом таинственный дом Свечиной-Шиммерман. Выкрашенный в разбеленный бирюзовый очень красивый особняк. Я бы в нем жила бы.

***

Сегодня я пошла не на работу, а в Аптекарский огород. Там все цветет, все женятся и выгуливают детей. На бульварах шумный день вторника. Непонятно,

 

почему столько людей греются на солнышке, будто им уже никуда не надо. Мой сосед по скамейке распивает водочку, подставляя пузо солнцу и названивая случайной московской знакомой: «Ну ты что, меня не помнишь? Я же тебя провожал, год назад, когда приехал в Москву… Помнишь?». Пятилетние девочки на соседней лавочке считают мальчиков. Насчитали пока только пять.

***

– Ты давно встала?

– Давно. Десять минут назад.

– Че сидишь? Доставай бутерброды, будем есть.

– Ну, я не хочу есть.

– Ты че, с ума сошла?

***

Нет смысла красить ногти на ногах. Нет смысла зарабатывать деньги. Нет смысла ходить в обед на бизнес-ланч. Нет смысла звать на свою свадьбу родителей. Нет смысла покупать новые гаджеты. Нет смысла листать пропущенные звонки.

Есть смысл бегать в парке или крутить педали велосипеда. Есть смысл уезжать и не возвращаться. Есть смысл влюбляться в тех, кто готов к любви. Есть смысл растить детей у моря. Есть смысл жить в красивом месте. Есть смысл ждать, если больше нечем заняться.

***

Выбирал я себе жену по особым признакам. Плевать, что не красотка и без красного диплома, важнее, чтоб умела обойти очередь и урвать нехудший кусок. Чтоб не страдала мигренью, бессонницей и истерией. Чтобы работала и умела приготовить из ничего сносный завтрак. Долго выбирал я себе жену, а влюбился в какое-то чудище. Таскает с собой всюду толстый блокнот и записывает туда все, что видит. Пишет обо мне роман. Я люблю ее и не знаю, что делать с ней.


***


Никогда не угадаешь, что в голове у пьяного, если не принял сам:


500 грамм светлого


300 грамм красного


100 грамм кубинского


50 грамм беленькой –


И человек в своем микрокосмосе. Может, у него в голове Илиада Гомера. Может, план свержения строя. Может, просто объяснение в любви.


***

Проходите, здесь дует. Садитесь в кресло, чувствуйте себя как дома и будьте как дети. Сейчас заварю чай.

 

Познакомьтесь, вот тут я рисую, мне шесть и мне больше ничего не надо в жизни еще ближайшие восемь – до первой любви. Вы же помните, как первая любовь разрушает все. Потому что потом детства не возвратить.

Познакомьтесь, это мои сомнения – домик для Алисы, коленки и локти выпирают из оконных проемов. Это самое тесное прибежище, в котором мне приходилось жить.

Разрешите представить, это мои рассказы – я вообще-то больше не пишу.

Это мои друзья – они живут в других городах.

Это мой любимый, он сделал мне больно, но я должна его простить, я чувствую, только прощение может меня спасти.

Уже уходите? Не останетесь на вишневый пирог? И правильно, вишня вся прокисла, а тесто подгорело,  приятно было с вами познакомиться, хотя. Кажется, я все говорила и ничего о вас не узнала.