Велимир Хлебников

Из «Досок судьбы»



      У каждого крупного художника, как писал Хармс, была идея, которую он ставил выше своего художественного творчества. Ницше, Толстой, Блейк, Введенский…  Из этого же перечня и Велимир Хлебников. «Доски судьбы» - итоговое произведение В. Хлебникова, в котором отражены результаты его работы над "законами времени". При жизни автора вышел один "лист" (глава), вскоре после смерти - еще два. Недавно вышла книга: Хлебников Велимир. Доски Судьбы. Бабков Василий. Контексты Досок судьбы. М., 2000, где было опубликовано 7 "листов". На сегодняшний день это самое полное издание, однако в архиве Хлебникова в РГАЛИ (Москва) остается еще большое количество неопубликованных материалов, относящихся к этому произведению. Произведение это чрезвычайно огромно и сложно устроено. Размышления о принципах устройства Вселенной чередуются с личными воспоминаниями и математическими расчетами. Мы решили познакомить читателей альманаха с фрагментами этого интереснейшего творения «председателя Земного шара» с тайной целью, что кто-то захочет найти и прочитать целиком  «Доски судьбы».

                                 Редакция альманаха «Графит»


ПРОМЕРЫ СУДЬБЫ

Судьба Волги дает уроки судьбознанию.
День измерения русла Волги стал днем ее покорения, завоевания силой паруса и весла, сдачи Волги человеку. Промеры судьбы и изучение ее опасных мест должно сделать судьбоплавание настолько же легким и спокойным делом, насколько плавание по Волге стало легким и безопасным ремеслом после того, как сотни буянов алыми и зелеными огнями отметили опасные места, камни, отмели и перекаты речного дна. Так же можно изучать трещины и сдвиги во времени.
Подобные же промеры можно делать и для потока времени, строя законы завтрашнего дня, изучая русло будущих времен, исходя из уроков прошлых столетий и вооружая по способу судьбомерия разум новыми умственными очами в даль грядущих событий.
Давно стало общим местом, что знание есть вид власти, а предвидение событий — управление ими.
Вот два уравнения: одно касающееся и очерчивающее судьбы Англии, а другое дающее основной чертеж во времени Индии.
Нужно помнить, что вообще степени трех (3n) соединяют обратные события, победу и разгром, начало и конец. Три есть как бы колесо смерти исходного события.

КАК РАСТЕТ СВОБОДА

Посмотрим, как через сроки времени, меры 2n дней, два в любой степени, растет свобода, ее площадь, ее чистый объем, а толпы людей, причастных ей, растут в числе. Окажется, что Свобода — босоножка, повторные движения ног которой послушны стуку, отбиваемому показателем счета времени.
Если в стране звуков звук делает четкий скачок и иначе ощутится ухом, когда показатель степени в его числе колебаний делает шаг на единицу, то и в стране судьбы сдвиги в ощущении времени и переломы его понимания 6-ым чувством человека, чувством судьбы возникают тогда, когда показатель степени в числе дней подымается или опускается на одну единицу. Древние населяли богами небо. Древние говорили, что боги управляют событиями, так называя управляющих событиями. Ясно, что эти небеса совпадают с действием возведения в степень чисел времени, и что жильцы этих небес, показатели степени, и есть боги древних. Поэтому можно говорить о струнах судьбы, о струнах столетий, о звуколюдях.
Боги древние, спрятавшиеся в облаках несочтенного = числа степени.
Я снова говорю: не события управляют временами, но времена управляют событиями.
Допустим, что есть великий священный лес чисел, где каждое число, сложно переплетаясь с другими, есть основание возведения в степень для одних чисел и показатель для других. Они живут двойной и тройной жизнью. Эти числа растут как стволы и свешиваются хлопьями хмеля. Войдем любопытным дикарем, для которого все кругом него — тайна, в этот священный лес двоек и троек.
В этом лесу переплетаются стволы разных счетов, и господствующая воля к миру около ничего оставляет только числа один, два, три. А воля к наибольшему объему равенства, охваченному обручем неравенства, скупость на числа, дает числам крылья лететь в действие возведения в степень.
Если взять в этом лесу какую-нибудь тройку и выделить ее из среды остальных, легко будет увидеть, что она служит одновременно и основанием степени для одних чисел (из мира времени) и показателем для других (из мира пространства).
Пусть эти другие числа отрицательные и определяют размеры пространства. Возведенные в степень тройки, они остаются отрицательными, т.е. направленными в обратную сторону, противособытием. Возведенные в степень двойки, они становятся положительными. В этом лесу наш ум понял бы, почему между встречными, между обратными событиями время строится плотником мира по закону 3n дней, а между волнами последовательного роста
по закону 2n дней: отрицательная единица, четное число раз умноженная сама на себя, делается положительной, нечетное — остается отрицательной.

АЗБУКА НЕБА


Если мировая изба построена из бревен двойки и тройки, это лучше всего можно увидеть на временах неба.
Только для этого нужно расстаться с домашним скарбом действия сложения, а взять с собой в дорогу действие возведения в степень.
Действие сложения удобно для малых дел: счета денег в равные столбики, счета числа овец в стаде. Оно было спутником пастухов овец и пастухов денег.
Пастухи звезд берут с собой как свой руководящий посох возведение в степень.
Так как, если чистые законы вселенной существуют, то числа их должны занять места показателей степеней; только в этом положении каждое их движение, самое ничтожное, давало сдвиг, от которого шаталось мироздание, и таким образом дело управления вселенной становилось легким и приятным занятием, почти игрой, а жезл вселенной — игрушкой.
Числу в этом положении присущи свойства божественной власти; напротив, в других положениях на нем лежит печать рабства.

ПОЧИНКА МОЗГОВ. ПУТИ

Мы часто ощущаем, проходя тот или иной шаг по мостовой судьбы, что сейчас все мы, всем народом опускаемся в какой-то овраг, идем к низу, а сейчас взлетаем кверху, точно на качелях, и какая-то Рука без усилия несет нас на гору.
И тогда у целого народа кружится голова от ощущения высоты, Внезапно открытой ему, точно человек на качелях взлетел на самую высокую точку ролей, над самой головой.
Эти вековые качели народов, молитвенным служением им был храм, стоящий на площади каждой деревни, любимая игра сел, языческий храм в виде двух столбов с доской среди праздничной молодости, следуют следующему правилу времени:
Ныряние наступает через естественные гнезда дней, в 3n единиц, после взлета; закат народа через 3n после восхода, окунание в ничто и жалкое прозябание через 3n после лет бурной мощи и подъема.
Аршином для большого полотна судеб служит одиннадцатая степень трех или 485 лет.
Три в пятой = 243 дня — аршин малых переломов отдельной человеческой судьбы.
Можно проследить эти взлеты и падения народов через 3n на досках прошлого человечества, на столетиях, уже прожитых человечеством. В пору подъема народам свойственно свое настоящее продолжать по касательной к кривой рока
в будущее. Это источник самообманов и разочарований, смешных до жестокого. Время упадка напоминает, что касательная не передает своенравной природы кривой.
Можно быть недовольным убогостью словаря живых существ и приступить к существотворчеству.
Назовем существом А то, которое к прошлым и будущим векам человечества относится как к пространству, и шагает по нашим столетиям как по мостовой. Его душа будет мнимой по отношению к нашей, и его время дает прямой угол по отношению к нашему.
Существо В то, которому наше малое кажется большим и великое малым. В главном уравнении мира у него будет отрицательным показатель степени, если у нас положительный. Вселенная будет казаться пылинкой водорода, а пылинка — вселенной. Ясно, что для него будет трудным действие сложения и близкими высшие действия. Ему будут присущи те начала, которыми сделана вселенная.


****
Как кажется, вселенная грубо сделана топором возведения в степень, и если мы будем располагать "живые числа" в виде степеней наименьших трех чисел, мы увидим, что лучи власти окружают высоко стоящие числа скрепы, у потолка степени. Отсюда сияние лучей власти.
По мере спуска от потолка скрепы к ее полу они утрачивают знаки власти и из "образов бога" делаются лучиной для самовара. Но тайны игры степеней известны очень мало; это нетронутая земля.
Изучая снова, мы увидим высеченные кумиры древних божеств мира, как головы первых трех чисел в облаках тайны.
Мы увидим, что законы вселенной и законы счета совпадают. Самое величественное падение сов! свидетелем которого был когда-либо старый земной шар, наш дедушка. Свод истин о числе и свод истин о природе один и тот же. Это так.
Многие соглашаются: бывающее едино. Но никто еще до меня не воздвигал своего жертвенника перед костром той мысли, что если все едино, то в мире остаются только одни числа, так как числа и есть ничто иное, как отношения между единым, между тождественным, то, чем может разниться единое.
Став жрецом этой мысли, я понял, что признак глупости, одинаково безумно сводить единое к веществу или духу, делать краеугольным камнем здания камень или пение. Нужно озирать, изучать, измерять и расставлять знаки нашего мышления по странам бывающего, подвигая окопы знания.
Но если существует один кусок жизни числа, одна ветка, то существует и все дерево чисел. Природа чисел такова, что там, где существует да единица, существует и нет единица и мнимые.


ЖЕЛЕЗНОЕ ПЕРО НА ВЕТКЕ ВЕРБЫ


Я пишу сейчас засохшей веткой вербы.
На ней сидят хохолки, уже помятые комочки шелка, стая пушистых зайчиков, выбежавших на дорогу.
Есть обычай вырывать растение мысли из почвы, где она родилась.
Я же хочу, чтобы к корням пристали комья земли для глаз почвоведа.
Первая статья писалась иглой лесной дикообраза лесов Гиляна.
После нее было перо из красной колючки Железноводского терновника.
Эта из вербы — другим взором в бесконечное, в — без имени.
Я не знаю, какое созвучие дают эти три пера "писателя".
За это время отшумело много событий.
На родине дикообраза Кучук Хан разбитый бежал в горы и замерз во время снежной бури. Хорошие Воины пошли в горы и мертвого туловища отрубили голову, чтобы получить за нее хорошие деньги.
Так писалась книга нравов за это время.
Но самое яркое светило, взошедшее на небо событий за это время, — эта пасха 4-х измерений худ. Митурича. Прекрасный памятник из сыра. На 4 склонах белого холма сыра, сырной горы было следующее:
На одном откосе стоял оттиснутый полумесяц Ислама, на другом отпечаток ноги Будды, на третьей крест северной веры, который одни понимают как проникание времени в пространство и их угловое отношение, другие как проясненный лик человека, где ось глаз пересекает перекладину средней черты лица, и видят в нем пространственное толкование учения Минковского, а на
4-й рощи и троек и двоек будетлян, где мера заменила веру.  Это изваяние "съедобного храма" высилось на скатерти. Подымаю эту вселенную, полную до краев будущим, в честь Митурича!