Валерий Скобло
Из Пяйви Ненонен
Поэт, прозаик, публицист. Родился в Ленинграде, окончил матмех ЛГУ. Работал научным сотрудником в ЦНИИ «Электроприбор». Автор научных трудов в области прикладной математики, радиофизики, оптики. Член Союза писателей Санкт-Петербурга. Сборники стихов: «Взгляд в темноту» (1992), «Записки вашего современника» (2011), «О воде и воле» (2015), «За тайной печатью» (2017). Стихи, проза, публицистика публиковались в российской и зарубежной (Англия, Беларусь, Болгария, Германия, Дания, Израиль, Ирландия, Канада, Казахстан, США, Финляндия, Эстония и др.) литературной периодике. Основные публикации последних лет в журналах: «Арион», «День и ночь», «Звезда», «Зеркало», «Зинзивер», «Иерусалимский журнал», «Интерпоэзия», «Иные берега Vieraatrannat», «Крещатик», «Литературная газета», «Нева», «Новая Юность», «Новый берег», «Сибирские огни», «СловоWord», «Урал», «Юность» и многих других. Лауреат (2012) и дипломант (2015) премии им. Анны Ахматовой, шорт-листер международных конкурсов перевода финской поэзии «С Севера на Восток» (2013, 2016). Живет в Санкт-Петербурге.
Пасхальные овцы
Овцы, бараны, уныло жующие,
Мало что знаете, слабенько помните.
Мясо и шерсть нам исправно дающие,
Скоро вы долг вековечный исполните.
Т.е. загонят вас в скотоприемники —
Вот уж, где будет тепло вам и весело.
Каждую особь, скромники, скромницы,
Перед забоем постригли и взвесили.
Сбыт возрастает на светлые праздники.
Чают ли овцы свое воскресение?
Мы не вникаем, что овцы-то — разные...
Тоже, наверное, верят в спасение.
С ними не стоит встречаться нам взглядами,
Ни именами взывать к ним, ни кличками.
Скажем по-честному: в сущности, рады мы,
Что не знакомы с овечек привычками.
Все же их блеянье грустное, нежное
Пусть нам на Пасху хотя бы припомнится.
Общее море страданий безбрежное
Вряд ли овечьей бедой переполнится.
Спрос, предложение, скидки, лазеечки...
Вегетарьянцы нелепые — в сторону!
Утилизируем все до копеечки,
Мало достанется крысе и ворону.
Смерть пробавляется нашими ручками,
Равно пред ней мы проходим торговцами.
Будем питаться травой и колючками
В царстве небесном рядышком с овцами.
...Корочка мяса на Пасху поджариста.
Делимся мыслями умными, вечными...
Только старайся не думать, пожалуйста,
Кто мы с тобой перед ними — овечками?
По мотивам стихотворения Пяйви Ненонен «Пасхальные овцы»
Овечьи стада приготовили к вечности,
Т.е. к забою — все как у людей.
Нет времени для разговора о человечности —
В конце концов, Пасха у наших дверей.
Собственно, гуманизм здесь совсем не при чем.
Кризис, инфляция и дефицит бюджета.
Без мяса — ну, как же мы проживем?
Спрос, калькуляция, рынок... простая смета.
На рынке-то, скажем, не то еще продают:
Глаз заплутает в ягнятах, лососях, курах.
Вспомним об абажурах — людям нужен уют.
Овечий Освенцим... Дело не в абажурах.
Продажи пасхальные на редкость как хороши!
Счет на сотни... Быстрее еще одну тачку
Овечек. А для успокоенья своей души
Заведите кошечку... или собачку.
Тут главное — не смотреть им в глаза,
Как говорится — не выделять из стада.
Слезинка ребенка ли... или овечья слеза —
Что за хрень ты несешь? — Этого нам не надо!
Что касаемо конкретных деталей, лиц,
Грубых подробностей (забой и разделка),
Мы не в курсе — из наших полисов и столиц
Все это видится крайне и крайне мелко.
Смерть — не на бойне, она, как всегда, в стороне,
Ей — что люди, что овцы, что прочие твари.
А ля гер, — говорят французы, — как на войне...
Жизнь есть жизнь... и к чему слова о кошмаре?
А за пределом вечности оркестрик сыграет туш.
Мы по Исайе соломой питаться будем с прочей скотиной.
Овечьи души на Пасху посмотрят в глаза человечьих душ,
И все закончится примирением и умилительною картиной.
Башня
Отправился славный король воевать,
Дрожали от топота скалы.
Успешна была королевская рать,
Он новую землю сумел отобрать,
Там замок воздвиг небывалый —
Со многими башнями, бел и велик,
Могучий, невиданный, страстный.
Король пожелал — и таким и воздвиг...
Блистали его купола каждый миг —
И в солнечный день, и в ненастный.
Одна лишь из башен была невпопад:
Ни выхода нету, ни входа.
Не видел никто ее тайных палат,
Проходы напрасно искали стократ...
Загадка росла год от года.
Но думать об этом не стали, пока
Покои дворца украшали:
Портьеры на окнах — парча и шелка,
Вся в бархате мебель изящно-легка...
О башне той вспомнить? — едва ли.
И снова король устремился в поход —
На войны нет в мире запрета.
Вернулся с победой. Ликует народ.
Все башни сияют от стен до ворот,
В одной лишь — в бойницах нет света.
Без света и праздника, и красоты
Та башня — никто в ней и не был...
Как мрачно чернели той башни черты
Средь праздничной общей вокруг суеты —
Одна... устремленная в небо.
Случилась ошибка, наверное, тут;
Снести эту башню — и точка!
С другой стороны — обороны редут,
Пусть будет у башни особый статут.
Пускай уж стоит одиночка.
И новых успехов возжаждал король,
Но счастье ему изменило.
Иная теперь ему выпала роль:
Весь в ранах вернулся, и жжет его боль...
Где рать его, слава и сила?
Вернулся — все башни темны в этот раз,
Но та — вся в сиянье беспечном,
Сияла она, как громадный алмаз,
И свет ее теплый был, точно наказ,
О доме напомнивший вечном.
Тогда все сказали: «Конечно, мираж!.. —
Луч солнца в бойницах блистает...
Закатное солнце, а в окнах витраж...
Уставшему — в голову всякая блажь
Приходит...» Но кто его знает?
А время все тянет свои невода —
И башня темна, как и раньше.
Блестит в ее окнах на солнце слюда...
Но голос ее мы услышим, когда
Замолкнут все прочие башни.