На даче. Стихотворения

НА ДАЧЕ

Знойный рай порос крапивой.
За забором – ни души.
Лишь ветвей ив?вых гривы
Колыхаются в тиши.

По веранде шарят мухи.
На крылечке дремлет кот.
В будке Шарик лопоухий
Из лоханки воду пьёт.

В ДОРОГЕ

За линзами вагонных стёкол 
Неслась мистическая быль. 
Там ветер, задыхаясь, охал 
И по-пластунски полз ковыль. 

Но всё расставив по ранжиру, 
Недальновидный горизонт, 
Тесня еловые мундиры, 
Осины выстроил во фронт. 

Любви восторженные вспышки 
Мешая с приступом тоски, 
День нараспашку и вприпрыжку 
Гнал рощи наперегонки.

ИНТЕРЬЕР

Обыден быт, обеден стол,
Сутулый стул, усталый пол,
Оконный свет – изгиб луча
В баллистике паралича.

Графина туз, мышиный лаз,
Медовый вкус и медный таз.
Дверной засов, часов мишень
И мешанины светотень.

Храм кýхонный: хромой буфет,
В хрустальной вазочке – букет,
В сухарнице полно конфет,
И никого в квартире нет.

ОБОРОТНЕВА ЖЕНА

Как из клоаки – с клокотом
Выкликнет слова клок, а там –
С волчьего воя хохотом,
Клыкастая, обнажена,

Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой –
Оборотнева жена.

Тезы натужной тождество,
Ложного ложа убожество –
Супружество ли, скотоложество?
Похотью пригвождена,

Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой –
Оборотнева жена.

А ёрничала ведь – колдунья, мол,
Плюнет де, юная, дунет, мол,
На кол – дуэнья! Дуня, мол?!
К ведьмам приобщена,

Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой –
Оборотнева жена.

Совою ухает полночью,
Кукушкой шуткует, подличая,
Кликушествует перед сволочью –
Дьяволу посвящена,

Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой –
Оборотнева жена.

*   *   * 

За ушкó и на солнышко 
Меж косящих лучей, 
Тёлка, божья коровушка, 
Полетим за ручей 
Над брусникой ликующей 
Чрез разлапистый вяз... 
Между прошлым и будущим 
Мы – последняя связь!

БУДДА

1

Родивший сам себя
Из мысли сокровенной
Задумался, скорбя
Об участи вселенной.

2
Он взглядом плавит лёд
Предвечных Гималаев,
Он слухом чует лёт
На юг летящей стаи.

3
Извлёк из тростника
Два-три простые звука
И слушает века
Молчание бамбука.

*   *   * 

В ночь со среды на воскресенье,
Как некогда при смене эр,
Исходишь ты ручьём весенним,
Рыча раскатистыми «эр».

Всей акваторией крапленья,
С пальбой, с капелью палых пуль,
Хлестал апостол заземленья
И обращал безмерность в нуль.

В штрих душем испещрённый шифер
Крал код и шрифт. Шипел и тёк,
Глазея в лупы луж на шифр,
Под цокот, в цоколь кипяток.

Как жест ожесточённой жести, 
Благая весть – сквозь гром и треск:
Царя небесного наместник
Преобразился и воскрес.

В бульоне булькающей лужи,
Где, чавкая, икает грязь,
В брезгливых брызгах, неуклюже
Вставала радуга, святясь.

И я свидетельствую страстно,
Но истинно вам говорю:
Нисходит небо ежечасно
И вопреки календарю.

*   *   * 

Чую – что-то случится со мной, 
Этой ночью сырой и астральной,  
Нет у Кука в запасе Австралий 
Под зелёной луной. 

Я несусь – у меня за спиной  
Небывалая свежесть мистраля, 
От созвездий и лёт магистрали, 
Над морскою волной. 

Океанский прибой теребит 
Пьяной пеной песочные пляжи. 
Я сорвался – ныряй, сибарит, 

Барским брассом бросаясь, как барс. 
Восходя над плюмажным пейзажем, 
Серп луны зацепился за марс. 

ХУДОЖНИК

Жонглируя грачами, 
Берёзы увлеклись 
За тёплыми лучами 

В лазоревую высь. 

Над куполом церкóвки, 
За сучьями ветвей, 
Как в пламени спиртовки, 

Лазурь горит живей. 

Саврасов, от запоя 
Очнувшись, привстаёт, 
Глядь, за окном – такое… 

Весна, грачей налёт. 

Он силится подняться, 
Он хочет разгадать 
Игру иллюминаций 

И марта благодать. 

Кипит в чаду похмелья 
Работа над холстом: 
Обмякший снег, капели 
И туча над крестом, 

Волшебный вешний воздух 
И даль, а визави – 
Деревья в птичьих гнёздах 
И спирт в его крови.