Валерий Скобло

Сквозь небесную твердь. Стихи


    

    ***

    

    Дорогой господин наш Фу Юнь,

    Что сказать про прошедший июнь?

    Ливни шли, протекла наша фанза —

    Щели в крыше — хоть руку просунь.

    

    А в июле — сплошная жара,

    Высох рис, и стеной мошкара —

    Нос не высунуть, съест без остатка...

    Не исчезла и в крыше дыра.

    

    Ну, а в августе — ливни и зной.

    Наш сосед — оптимист записной.

    Он терпел — но не выдержал больше

    И сбежал с деревенской казной.

    

    Это лето — как дикий бамбук:

    Под напором его не испуг,

    А отчаянье в сердце вползает,

    И перо выпадает из рук.

    

    Записав на одном из листов:

    «Вся земля — в норках ос и кротов», —

    Я увидел, что лист тот последний,

    И подумал, что к смерти готов.

    

    

    

    ***

    

    В России томиться в остроге —

    Вполне рядовой вариант.

    Там сгинул в конечном итоге

    Столь многих и дар, и талант.

    

    «Записки из мертвого дома»

    Намедни я перечитал.

    Болезненно это знакомо:

    Зайди на тюремный портал.

    Ничто не меняется в мире.

    Да, правда, сейчас не секут.

    Но лишь намекнут, и в сортире

    Утопят за пару минут.

    

    И некто, писателя вроде,

    Все так же, утратив покой,

    В тюремной заплатанной робе

    На каторжных смотрит с тоской.

    

    Мол, злы и жестоки — а люди,

    Как лет полтораста назад,

    С мечтою о счастье и чуде,

    И грезой — забыть этот ад.

    

    И вот он вострит карандашик,

    Строчит в свой убогий блокнот,

    Руками, задумавшись, машет,

    Бормочет... и пишет... и рвет.

    

    ...В душе безнадежно от мрака,

    И боль не омыта слезой.

    А этот случайный писака

    Здесь лишний совсем и чужой.

    

    

    

    ***

    

    Осень — и в пустыне тоже осень.

    Вихрь песчаный... кровь стучит в висках.

    Не найдут они тебя, Иосиф,

    В этом рву, затерянном в песках.

    

    Ищут ли, сюда во гневе бросив?

    Ты о них пока что позабудь...

    Лишь бы Бог узрел тебя, Иосиф,

    Все и утрясется как-нибудь.

    

    Красота — не лучшая подмога.

    Быть любимым — худший вариант.

    С братьями расходится дорога,

    Путь их ясен: скот и провиант.

    

    А твоя — туда, где пирамиды...

    Сфинксы берегут покой дворцов...

    Впрочем, что тебе все эти виды?

    Крепче пирамид — завет отцов.

    

    Погибай во рву... Прощай, сновидец.

    И восстань в темнице ото сна.

    Я всего лишь слабый очевидец,

    Как и ты, прошел путем зерна.

    

    Эти карты с детства мне знакомы.

    Господи, и что я там искал?..

    Я листал роскошные альбомы

    С видами равнин и диких скал.

    

    Знал я, где Синай и Палестина,

    Представлял, где были рай и ад...

    Ведал, где Хевронская долина,

    Где Сихем, Дофан и Галаад.

    

    Сны какие вижу, боже правый!

    Кто же я: провидец или псих?

    Напоен их сладкою отравой...

    Никому нельзя доверить их.

    

    Я молчу — не обвинишь в обмане,

    Пью ночной таинственный отвар.

    Кто я там у Господа в кармане,

    Знать бы: виночерпий? хлебодар?

    

    Мне известна злая власть закона —

    Знак подаст, оковами звеня...

    Милости и кары фараона

    Да минуют, Господи, меня!

    

    

    

    ***

    

    Сквозь небесную твердь

    я, мне кажется, тропку нащупал,

    через тернии к звездам...

    и дальше... за огненный купол.

    

    За изнанку небес,

    с их мерцающей бархатной тканью.

    Посмотреть, что же за

    иллюзорным пределом — за гранью.

    

    По алмазным ступеням

    без всякой опоры и края.

    Прочь из этого мира...

    Никому

    ничего

    не прощая.

    

    

    

    

    ***

    

    «Ценность текста, пойми,

    ну, совсем не в избытке смысла, —

    Говорит мой приятель, известный поэт N.N. —

    Ты расставь по строке иероглифы, знаки, числа,

    А читатель, известно, любитель таких подмен.

    

    Он доищется смысла, когда его нет в помине.

    Голова у него — генератор шальных идей.

    Бутафорский контекст — как муляж в дорогой витрине,

    Но ведь так в головах у почти что и всех людей».

    

    Как люблю я такой разговор за холодной водкой,

    Без закуски почти — чтоб до сути дойти верней.

    Я киваю и пью, не проделав попытки робкой

    Возразить... объясниться... Зачем мне менять коней

    

    На такой переправе... Когда уже вышли сроки...

    «Ну, пора по домам!..» — и приятель толкает в бок.

    Я плетусь до метро и сплетаю слова и строки,

    Наделяя их смыслом, насколько позволил Бог.

    

    

    ***

    

    Я когда-то мечтал научиться

    Говорить на твоем языке:

    Щебетать, точно звонкая птица,

    Прошуршать, точно змейка в песке,

    

    Шевелить бессловесно губами,

    Точно рыбка за толстым стеклом...

    Но прошло... Что случается с нами?..

    Как-то все завязалось узлом.

    

    Мертвым... Как тут рубить по живому?

    Сколько правды скопилось и лжи...

    И бредешь по обрыву... излому...

    Птичьим свистом об этом скажи.

    

    

    

    ***

    

    В Библии о рае и об аде,

    Как ни странно, очень мало слов.

    Мысль о наказанье и награде

    Жгла не очень древних мудрецов.

    

    Мало справедливость занимала?

    Нет, наоборот, оно как раз!

    Как они Молоха и Ваала

    Обличали... Аж до искр из глаз.

    

    Дело все же, видимо, не в этом,

    Может, не хотели так... сплеча.

    Надо мудрецом быть и... поэтом,

    Чтобы не судить нас сгоряча.

    

    Обошлись без выводов поспешных,

    Отрешась от нам привычных грез:

    Нет ни шибко праведных, ни грешных

    В этой вечной колыбели слез.

    

    

    ***

    

    Я теперь воспринимаю все буквально:

    Все оно, как Блок писал, и есть:

    Тучка есть жемчужная и тайна...

    Роковая, гибельная весть.

    

    И квартал пустынный у залива,

    И залив горящий вдалеке...

    Сам он жил у водного извива,

    Там, на Офицерской... на реке...

    

    Но и я ведь — с небольшой натяжкой —

    Жил на Невке... прямо в двух шагах...

    Впрочем, не равняю Невку с Пряжкой:

    Малая, но все ж другой размах.

    

    Ладно... Дело здесь совсем не в этом —

    Не вселился я в его квартал...

    Не был он мне близок... Все же летом

    Снова я его перечитал.

    

    

    ***

    

    За надежды, ушедшие разом,

    И дождей непрерывную сеть —

    Чем обязан тебе, чем обязан...

    И за осень в придачу? — Ответь.

    

    За последнюю?.. Или же... Или —

    Вечной ставшую в жизни моей.

    За ветра, что вконец истомили,

    Кто ответчик? — Сомненья развей.

    

    За соседство печали сторукой,

    За невзятые мной рубежи,

    За привязанность, ставшую мукой?..

    ...На прощанье хоть слово скажи.

    

    За любви неразрывные нити,

    За горящее солнце внутри,

    Незакатное солнце в зените,

    Чем обязан тебе?.. — Говори!

    

    

    

    ***

    

    Думаешь, я отличить не смогу,

    Станешь ты камнем, цветком ли, пушинкой?

    Даже идя за тобой сквозь пургу,

    Я угадаю — какою снежинкой...

    

    Зренья лишившись, и слуха, и рук,

    Я догадаюсь — мне много не надо:

    Стала какою из сотни подруг

    В зелени нашего летнего сада.

    

    Думаешь, я не смогу за тобой?

    Это, поверь мне, легчайшая малость...

    Все лишь затем, чтоб страданье и боль

    И за чертою не прекращалось.

    

К списку номеров журнала «УРАЛ» | К содержанию номера