И все живые. Стихотворения

* * *

Следами спутными, тележными,
Что никуда вести не могут,
Мотались вестники с депешами
И попадали прямо в омут.

И мне хотелось быть усидчивым:
Когда-то в юности пустяшной
Судьба скребла по мне мизинчиком,
К согласью подступая с тяжбой —

Мол, отчего за мир не ратуешь,
Душа угрюмая, чужая,
На Перекоп меняешь Радонеж,
Уходишь в ночь с кибальчишами?

Что проку слать тебе эпистолу,
Когда хоть в Кеми, хоть в Джамбыле
И Карел Готт по телевизору,
И все живые.



* * *

Проще базарно-сахарного петушка
Мне доставалась ломкость грядущих тягот.
Жизнь, что любила и навсегда ушла,
Знала как будто, что гибель мою оттянут.

Помнишь меня? Не забудешь нигде, ни с кем
Хлебную крошку, что вмиг со стола смахнули,
Хрусткий обломок древних геномных схем,
С месяц назад потерявший статут сынули?

Там, где на праздники резалась колбаса,
Трескались лыжи, кровати и пианина,
Ржавый туман заволакивал корпуса,
Сыпалась в стол угловатая писанина,

Исповедь века, предавшего верных слуг,
Чахлая повесть, нудная и сырая,
Перечень дат минувших, глухих разлук,
Бьющих в набат, из бездны к тебе взывая.



* * *

Посмотришь в окна, и дрожь охватит:
И лед скололи, и снег смели,
И по затылку легонько гладят
Блатные духи твоей земли.

Через кварталы, узлы и пробки
О, что за ужас лететь искрясь,
Где что ни слово, по самой кромке,
И что ни дело, сплошная грязь.

И так достало трендеть часами,
А ты не ерзай, мозгов не гробь.
Сочтемся — лишь бы не исчезали.
Свои же люди, родная кровь.

Лучи истошны и тени сини,
Пуста заначка, но воздух свеж.
Кричи младенцем, хрипи и сипни,
Черпни сугроба, разжуй да съешь.

Как либерала и патриота
Нас непременно до дыр протрут.
Подняться в небо — пипец работа.
Подняться в небо — вот это труд.



* * *

Выпадая то в осадок,
То из жизни насовсем,
Я вдыхаю дивный запах
Городских экосистем.

Узнавание мгновенно:
Смрад чиновных па-де-де
От валютного обмена
До постов ГИБДД.

Верный прежнему приказу,
Обоняя, рот кривлю,
Строю мерзкую гримасу
Златоглавому Кремлю,

Разудалой коза-ностре,
Хором пилящей страну
Через огненные ноздри
Слово истины срыгну:

Что ж вас, гады, Роза Мира,
Вход отверзши гробовой,
На века не вразумила
Простодушной хромотой?

Как вам, старым образинам,
Знак не виден водяной —
Вечность пахнет керосином
И не хочет быть иной.



* * *

Стою на полустаночке,
Играю с ветром в салочки —
Идет-гудет весенняя пора.

Раскрыта, словно книжица,
Речонка еле движется —
Какая-то Ока или Пахра.

И ночь так вечно тянется,
Как на базар культяпница —
Давным-давно ей стыд глаза не жег.

И не мычит — не телится
Драчливая метелица,
За ворот сыплет меленький снежок.

В сарай крадутся горстками
Сянганы да кампучии
Варить свой рис и ждать своих облав.

Послышь, финно-угорская?
Кипят котлы кипучие,
Хохлы с хачами юзают мэйклав.

А барскими палатами
Проносятся скабрезности —
Закалка им простецкая вредна.

Точат ножи булатные,
Хотят меня зарезати,
Да, видно, не зарежут ни хрена.



* * *

Час придет призыва знобкого,
И отседа до оттедова
Со слепого до безногого
Постоим за землю дедову.

Выйдет к нам полковник махонький,
Укоряя, зыркнет искоса:
«Все вам хиханьки да хаханьки —
Пролетели мимо дискурса!

Мировые знаки рушатся —
Не стянуть болтами-скобами...
Пробил час. Берите ружьица
Да ступайте на исходные.

Мы согнали вас в конармию
Насмерть биться с виртуконами
За модернизац-анархию,
За торговлю сверхдоходами!»

Ай, помалкивай-помалкивай...
Что нам, кабанам да увальням?
За твоей мудреной алгеброй
Своего не передумаем.

Знаем-знаем, как ваш паводок
Сносит мостики калиновы,
Поджигая крыши пагодок,
Молотя во все калигулы.

Сколько душ себе наплавили,
Жгли в печах, гноили заживо —
Кто из вас в дыму и пламени
Не забалтывал уставшего?

Что слова твои чумазые,
Если свет привычно теплится
Там, где над овощебазами
Свищет вольная метелица.