Ночное путешествие. Рассказ

Многие, наверное, помнят мрачную озабоченность Генриха Гейне древней сказкой о красавице Лорелей, сказкой, которую ему, видно неспроста, никак не удавалось забыть:

Ich weiß nicht, was soll es bedeuten,
Daß ich so traurig bin,
Ein Märchen aus uralten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn...

Когда-то, будучи в школе, я учил наизусть Лорелей Генриха Гейне и ни малейшего представления не имел, какую роль в моей жизни этим стихам суждено сыграть. Для пионера-комсомольца сказка о волшебнице Лорелей была всего лишь красивой сказкой. Годы спустя, я путешествовал по Германии вдоль Рейна. Это было летом, по высоким берегам легендарной реки тянулись виноградники, сказочные деревушки сменяли друг друга по ходу движения, пахло спелыми садами, солнцем, рекой и счастьем. Вдали замаячила скала Лорелей, на которой в сказочном прошлом сидела и пела чарующим голосом свои чудные песни неописуемой красоты златовласая нимфа, и губила ротозеев-лодочников, забывавших о своём деле под силой её чар. Недалеко от берега видна каменная скульптура сидящей на камне девушки, увековечившая память об опасной красавице. Мне не нужно было особенно напрягать свою фантазию, чтобы представить себе терпящую крушение лодку у скал на изгибе быстрой реки. На фоне картинной красоты природы такое крушение казалось еще более нелепым и печальным. Я нет-нет, да и вспоминал потом это свое путешествие.
Так вот, много позже, однажды ночью мне во сне привидилась девушка-красавица с золотыми волосами. Впрочем, её волосы были не длинными, зато нежные локоны завивались в свободные косы. Она взяла меня за руку тонкими прохладными пальцами своей невесомой руки и сказала:
- Я - Ойли! Я хочу немножко погулять с тобой, ты не испугаешься?
- Почему я должен бояться? - смело буркнул я, а сам подумал, что мне еще рано к доктору.
- Почему ты думаешь, что ты болен? – спросила красавица. Я не нашелся что-либо ответить ей, и подумал, что мне, как видно, крышка.
- Расслабься,- попросила Ойли.- И думай только обо мне!
А я о чем-то другом думать уже и не мог. Все было настолько реально, что я попытался себя ущепнуть, чтоб проверить себя, но не проснулся. Видя моё замешательство, красавица слегка увлекла меня за собой, и мы полетели. Ах, это ни с чем не сравнимое чувство полёта! Я смотрел вниз, там мелькали огни городов и чернели моря, а над головой дрожали звезды и неполная луна серебром чертила нам дорогу.
- Куда мы летим? – крикнул я, стараясь перекричать шум звездного ветра.
- Тише, -прошептала она.- Мы летим ко мне домой. Я хочу, чтобы ты танцевал этой ночью со мной. Это даст мне немного тепла и радости! - И она заглянула мне в глаза так глубоко, что казалось, будто она старалась разглядеть каждую кривизну моей души...
Мгновения, и мы уже ворвались в древний рыцарский замок с пылающими на стенах факелами! Хор цикад пел нам песню и ветер басил в трубах остывших каминов.
- Ты меня любишь? – спросила Ойли. – Я знаю, ты любишь меня! Ты должен меня любить просто потому, что тебя люблю я. Ну, люби же!
Цикады стихли, и Ойли запела песню о любви. Слова этой песни были так хороши, что мне хотелось плакать от проснувшихся и забурливших в моей груди чувств. Ойли пела и пела своим чистым и просторным, как весенний воздух, голосом.
- Ты любишь меня! Теперь ты любишь меня еще больше? – поинтересовалась Ойли. У меня пересохло горло и язык прилип к нёбу.
- Даа! – попытался я выдавить из себя, но прозвучало это как-то не убедительно.
Наступило утро, и я проснулся, как обычно. Но увиденный странный сон не оставлял меня в покое. Я с содроганием души ждал следующей ночи, и мечтал, и боялся продолжения безумства.
И Ойли навестила меня еще раз. Мы путешествовали по дальним странам или просто гуляли по лунной дорожке, и были так близки друг другу, и говорили о любви так пылко, что казалось, будто этот наш тайный союз навсегда. Душа моя пела, и сердце билось как у пятиклассника, который впервые ослеп и оглох.
Но однажды Ойли заметила, что я не увидел ее тени на тропинке, когда мы гуляли под луной. Голос её стал звонче, более не переливался и не вибрировал в радостных интонациях.
- Твоя любовь слишком земная,- сказала она.- Нам с тобой не по пути. Зачем тебе вечность? Вечность – это моя любовь, это мои песни. Ты не любишь вечность. Ты думаешь, что ты любишь меня.
У меня похолодело внутри. На щеке Ойли мерцала хрустальная слеза. Волшебница взглянула на меня с укором, взмахнула руками по-лебединому, и исчезла, оставив после себя аромат розового сада после дождя и гроздь спелого винограда у моих ног. Я дышал в пол-дыхания, казалось, сердце перестало биться, внутри всё ныло. Лучше ли любить и потерять, чем не любить никогда?
Я проснулся. Сказка кончилась. Дышать было всё ещё трудно. В груди зияла пустота. Влажная слабость парализовала моё тело, будто меня отключили от капельницы с допингом. Открыл глаза, но не сразу сориентировался, хотя алкогольное жамевю исключено, так как вечером пил только ромашковый чай. «Вот же, привидится такое!»- подумалось мне тогда...

Я, может быть, и не стал рассказывать этот давнишний странный сон, если бы не одно маленькое происшествие.
Вчера пошел я в магазин за хлебом и огурцами к обеду. Иду, думаю о том,о сем, да мало ли? Вдруг вспомнилась мне моя волшебница Ойли , её песни, её голос. Пошел дождь, обычный для здешних мест. И - удивительное дело! – дождь ровным потоком обрушивался всюду - на асфальт, на газоны, на открывшиеся зонтики, и лишь несколько капель попали на меня, беззащитного, я так сухим и дошел.

Вот ведь как, неужели Ойли была рядом со мной?!