Александр Файн

Кровники. Рассказ

Председатель экспертного совета, доктор технических наук, лауреат Ленинской премии, профессор Сергей Андреевич Хохлов по пятницам возвращался с работы на два часа раньше. Жена, принарядившаяся к семейной вечерней трапезе, открыла дверь и, увидев отрешенное лицо супруга, спросила:
—?Случилось что?
—?Сегодня мы с тобой, Людмила Исааковна, могли богатыми стать… Мне взятку два миллиона долларов за подпись предлагали… Потом три… А потом угрожать стали.
—?Прямо так? — Людмила с испугом прикрыла ладонью рот.
—?Намекнули, конечно… Дураку понятно!
—?Каждый день по ящику такое показывают… Кровь прямо с экрана стекает! Страшно!
—?Ребята уже выросли. У них своя жизнь. Мир другой — надо ориентироваться! А мне поздно бояться!
—?А я? — Людмила чмокнула мужа в щеку и помогла снять пиджак.
—?Ты баба завидная. Претенденты в шеренгу выстроятся… Я к Первому, а он, мол, разобраться надо. В чем? Что не подписал, или что отказался?.. Точно, на пенсион пора. — Хохлов поцеловал жену.
—?С такими деньжищами хоть на пенсии, хоть без пенсии… Я форшмак твой любимый сделала и салат сельдереевый, очень полезный для взрослых мужчин.
—?Ты считаешь, мне уже помощь нужна? Накрывай! Только не лафитнички, а рюмки с золотыми ободками, которые нам твоя мама подарила, доставай… Может, зря отказался! — Хохлов усмехнулся, — открыли бы кафе домашней еврейской кухни: ангемахт, форшмак, цимес… Я бы продукты привозил, а ты шеф-повар. На жизнь честным трудом заработаем… Солидные люди вечером заглянут — кто по рюмке, кто в шахматы… Музыка достойная, без буги-вуги…
—?Людям сейчас прежде всего нужен интерес! Хоть с буги-вуги, хоть без…
—?Хорошо, тогда организуем по вечерам сеансы одновременной игры на десяти досках со мной в шахматы. Все-таки я закончил школу Ботвинника1. С каждого по стобаксов. Кто выиграет — месяц у нас столуется.
—?А вдруг придет еще один ученик великого чемпиона и будет у нас на халяву питаться. В Москве еще умельцы найдутся. В пролете будем!
—?Ну хорошо! Лауреату Ленинской премии, одна подпись которого три миллиона зеленых стоит, неужели не заплатят пару тысяч за цыганочку с выходом. Ты мне красную рубаху с черными пуговицами купишь, сапоги с бахромой и металлическими набойками.
—?Сейчас скорее за брэгданс заплатят…
По пятничной традиции Людмила поставила на стол хрустальный графин с охлажденной "Посольской".
—?Пожалуй, форшмачка с салатом будет маловато! Хорошо бы сальца с черным хлебом и чесночком по случаю нашей честной бедности, — потирая руки, сказал Хохлов.
—?Не такие уж мы и бедные… Два сына, два внука, три внучки. Когда я тебя на смотрины к родителям привела, мама форшмак в блюде поставила на стол и объявила: "Еврейская праздничная закуска" — рубленая селедка с корицей, яблоками и молоками селедочных самцов". А ты так бестактно: "У нас в детдоме на праздник черный хлеб с салом и чесноком давали".
—?Это от растерянности. Семья консерваторская — рояль дома, на столе приборы, салфетки крахмальные, а я детдомовский. Не знал, как этот форшмак есть — ложкой или вилкой. Мы в детдоме все ложкой ели.
—?Потом мне мама сказала: "Он с перспективой, но манерам приличным обучать надо".
—?Ну и как-получилось? — Хохлов взял графин и отвернул пробку.
—?Я старалась. Сбои у всех бывают. Брак дело тонкое, в любой момент порваться может. Особо если мужчина серьезный! На таких всегда охота.
—?Помнишь, к нам приходил профессор социологии Фогельсон, тебе ручку так виртуозно целовал и цветочки принес. Ты так суетилась насчет вазы. Он написал модную книгу "Семья и стресс".
—?Он межнациональный брак пропагандировал: муж — славянин, а жена — дочь Давида. Как раз наш случай!
—?До тебя добирался! Суламифь куприновскую в тебе увидел.
—?В каком смысле?
—?Он как настоящий ученый-фанат на себе опыты всю жизнь ставил. Знаменитый Гамалея открытую им вакцину от холеры себе ввел… Фогельсон пятый раз женат. Он в пример Членов Политбюро приводил, у которых жены еврейских кровей были. По его теории — количество ошибочных решений Политбюро обратно пропорционально числу их еврейских жен.
—?Обаятельный мужчина, но не в моем вкусе. — Людмила серебряной лопаточкой положила на тарелку мужу форшмак, а большой серебряной ложкой — салат.
—?Зачем Фогельсону было экспериментировать — его брат на хохлушке женат, пятеро детей и все удачные?
—?Ты мне толком о своем брате не рассказывал. Как у него жизнь сложилась после?..
—?В детстве разошлись дороги наши, — остановил жену Хохлов и аккуратно наполнил рюмки по золотой ободок.
—?А за что он в колонию для несовершеннолетних попал?
—?Не будем об этом! За твое здоровье и семью нашу! Без тебя, дорогая моя, так и не узнал бы, что форшмак на хлеб без масла намазывать надо.
Людмила с удовольствием выпила и поставила рюмку рядом со своей тарелкой:
—?Прости… Не забыл, как мы с тобой в парке на морозе целовались и портвейн пили "Лидия". Ты меня уговаривал к тебе в общежитие поехать. Я боялась все застудить — на мне белье шелковое было… Заморожу придатки — и ты на мне не женишься. Знала зачем зовешь и хотела, а боялась.
—?Ты больше боялась, что Женька рыжая меня уложит… Зря боялась! Давай по-второй. Сегодня не только можно, но и нужно!
—?Но ведь уложила. Она всем на курсе хвалилась, что с тобой у нее серьезно.
—?Заяц тоже хвалился, что волку хвост отгрызет… Мне с тобой повезло: и хозяйка, и любовница, и умница-красавица. Все по Фогельсону!
—?У меня голова поехала, — сказала Людмила. — Утром посуду помою.
Прижимаясь к знакомому телу, Людмила спросила:
—?Ты говорил, что тебе предлагали по контракту на пять лет в Канаду?
—?С моим послужным списком к империалистам уезжать — это авантюра. Я ведь партбилет так и не сдал. Столько лет взносы платил — пусть память хоть останется. Двенадцать лет я протоколы подписывал… Хоть кто-нибудь деньги предлагал?! На Старой площади2 серьезные люди сидели… Такая мощь! В одночасье все рухнуло… Ну и времена!..
—?Когда мы в Норильск собирались, а я боялась, ты что сказал: " Мужчина до тех пор мужчина, пока способен на подготовленную авантюру". В Канаде зима наша, а птички на всех языках одинаково поют.
—?И переждем этот бардак, хочешь сказать?
—?Не бардак, а кавардак. В бардаке как раз порядок… Но, естественно, ты знаешь об этом только от меня.
—?Ты мне еще анекдот про кровати в бардаке расскажи… А что в Канаде вечером буду делать? Здесь у меня лекции в институте, аспиранты.
—?Скорее аспирантки!.. В бассейне собственном плавать… Что мужики настоящие с бабами делают?! Я еще хоть куда — сам говоришь… В талмуде написано: "Согрейте вкровати сердце жены приятной беседой и соблазнительными словами…"
—?Ну что ж, придется в Канаду талмуд везти и по вечерам не лекции читать, а мужской мудрости учиться.
—?Скоро юбилей!
—?Какой?
—?Ничего вы, мужики, не помните! Тридцать пять лет, как я стала твоей. Я встретила недавно Женьку рыжую…
—?А как у нее жизнь сложилась?
—?Три раза сходила замуж… Не родила. Собирается опять.
—?Где будем отмечать?
—?Дома. Я приготовлю все и очень красиво оденусь — и сверху, и снизу.
—?А я портвейн настоящий, португальский, принесу. Устроим праздник по полной программе…
Через полгода Хохловы стали готовиться к отъезду. Утром, провожая мужа, Людмила поправила ему галстук и, как всегда, поцеловала. От нее пахло дорогими утренними духами.
—?Пусть Ванька к нам переедет — ребята в разных комнатах разместятся. Сонечке уже бюстгальтер купили. А у Толика и так места хватит.
—?Я сегодня на работу не пойду. Водителя предупредил, чтоб не приезжал за мной. В посольство сам поеду. Ключи и техталон на месте?
—?Как всегда. Я туда днем их положила, когда из бассейна вернулась.
—?Письмо из университета Торонто пришло. Приглашают. Меня посол ждет.
—?А ты говорил нечего делать. Меня не забудь только. А талмуд все равно перед сном читать будем… особенно важные разделы, — Людмила кокетливо покачала головой.
—?Надо составить список книг, которые возьмем с собой. В чужой стране, я слышал, проблема семейного стресса актуальна.
Из прихожей раздался звонок.
—?Это сантехник. Я вызывала. Пусть перед отъездом все проверит. Открой, а я оденусь. Надеюсь, в Канаду без меня не поедешь? Профессора, лауреата и мужика сразу и без талмуда оприходуют. Канадские хохлушки ядреные… Пампушками и салом тебя завлекут.
Пожилой худой мужчина в длинном плаще стоял на лестничной площадке:
—?Сергей Хохлов? Я Николай… Не ожидал…
Мужчина, не дожидаясь ответа, энергично плечом оттеснил хозяина и, задев его рюкзаком, вошел в прихожую.
—?Пригласишь, брат?
—?Проходите, — Хохлов растерянно рукой показал на дверь в кабинет.
—?На "Вы", значит… Лады!
Из кухни донесся голос Людмилы:
—?Кто там, Серёжа?
—?Это ко мне, — громко ответил Хохлов. — Мы у меня поговорим.
Войдя в кабинет, гость уверенно направился к окну и, отодвинув портьеру, оглядел двор. Потом оглянулся и, прищурившись, посмотрел на Хохлова:
—?Не слабо живешь, брат!
—?Не жалуюсь.
—?Разговор есть. Присядем. Давно, чай, не виделись!
—?Лет пятьдесят.
—?Да нет, пятьдесят четыре года и сто семнадцать дней, а точнее суток.
Гость подошел к креслу, стоявшему у письменного стола, постучал пальцами по шахматной доске:
—?На что играешь?
—?На победу.
—?А я больше в буру3 или очко — на интерес.
Только сейчас Хохлов обратил внимание, что на правой руке гостя указательный и большой пальцы срослись. А лицо было в оспинах. "Это брат Коля — сомнений не было!"
Гость спокойно снял рюкзак и плюхнулся в кресло, расслабленно вытянув ноги. Потом оглядел стены и показал рукой на боксерские перчатки, висевшие на ручке книжного шкафа.
—?По-серьезному или для понта?
—?За институт, когда учился, выступал… Теперь иногда в зал хожу с молодежью размяться, чтоб совсем не забыть.
—?Помнить надо, что умел по первости… У меня тоже учеба была… Разная… Ты присаживайся, брат. По-быстрому не сладим… Дело серьезное!
—?Я у себя дома. Что за дело?
—?Вишь, как! Я к брату с открытой душой издалече, а он, вроде, и не рад. Забыл, как тебя в детдоме величали?..
—?На память не жалуюсь.
—?"Хлюпой" звали. Чуть что — в слюни. Не хохлись ты, Хлюпа. Не каждый день кровник является!
—?Детство не хотел бы вспоминать. Мало радости было.
—?Что так? Али нынче уже не Хлюпа?.. Перчатки повесил, чтоб очко у других мокрым стало?
—?Ты хоть бы написал, где тебя искать?
—?Адреса больно разные были. А вдруг не приветил бы ты брата?.. Давай хоть обнимемся!
Николай встал, расстегнул плащ и развел руки. За поясом у него торчала рукоятка пистолета. Хохлов вздрогнул:
—?Ты чего театр пришел устраивать?
—?Я в клоунах не ходил. И здесь не за подаянием объявился… Сдается мне, что ты России толком не видел. А она, матушка, большая и неровная. На экскурсию позвать хочу… А это… — Николай медленно вытащил парабеллум, — братка4 мой… нареченный. Ты присядь, я тебе историю одну поведаю.
Хохлов, сохраняя спокойствие, сел за свой письменный стол и придвинул к себе телефонный аппарат. Николай усмехнулся:
—?Зря! Фарт и дальновидность мимо меня не ходят… Директора детдома однорукого помнишь?
—?Помню! У него сапоги всегда скрипели и палец большой за ремень засовывал… От него одеколоном сильно пахло… Он Эдика из старшей группы усыновил, которого потом убили.
—?Видать, Бог тебя и вправду памятью не обидел. Мы с Эдиком вместе доппитание к хавке тырили. Он мне в подвале этот отцовский парабеллум показал и обещал дать по воронам пошмалять, если я ему сосать буду. И если вякну — тебя кокнет. А когда директора в госпиталь свезли, он за дровяной склад позвал. Вынул парабеллум, две обоймы к нему полные и поманил: отсосешь — нашмоляемся. Там пилорама работала, пока шумит — мы шмоляем. Магазин выпустили весь. Я в ворону попал. Он предложил вторую обойму зарядить, если я еще раз исполню… Ну короче, я в голову этой гниде, а потом в глаз. Страшно стало, одно дело — ворона, а тут… Братку с патронами сховал и ждать стал. Когда в детдом менты явились, кто-то вякнул, что я с Эдиком в прятки играл… А после колонии один "Духовой"5 на воспитание взял и в дорогу красивую благославил. Братку с собой брал на все дела. А потом решил — пусть крови лишней на нем не будет… Вот и вся песня! Четыре ходки в длинную… До тебя я стучаться не стал.
—?Что так?
—?Радовался, как ты по лестнице карабкался… марать не хотел. Каждому бог нужный свет в семафоре зажигает… А теперь должок за тобой мне привиделся.
—?Какой?
—?На экскурсию вместе поедем. Там расклад будет.
—?В другой раз… Я неподготовленные авантюры не признаю. Уезжаю я надолго… по делам.
—?Может, я всю жизнь готовился. Обижаешь, брат! Хоть и фартовый я, но тоже по уму люблю все делать.
Николай нагнулся, достал из рюкзака глушитель и стал деловито привинчивать его к стволу парабеллума:
—?Глушак этот умелец знатный сделал… Время, брат, штука скользкая. Что откладывать? Поездочку твою, Хлюпа, придется отложить… на неопределенное время, — уверенно сказал гость.
—?Не стращай! Не из пугливых. — Хохлов встал. — У меня свои планы. Я их не собираюсь менять!
—?Пугать не наше дело! — Николай сунул пистолет в карман.
Открылась дверь, и в кабинет вошла Людмила с кошкой на руках:
—?Я чай свежий заварила и пирожки подогрела.
—?Скажи родственнице — снохе моей, чтоб в разговор братьев не встревала, — жестко и спокойно сказал Николай.
Людмила в испуге отпустила кошку, та спрыгнула и стала тереться о ноги гостя. Он отбросил кошку ногой, выхватил пистолет и навскидку выстрелил. Кошка отлетела, на стене растекалось кровавое пятно. Людмила качнулась, побледнела, закрыла рот руками и упала.
Хохлов некоторое время смотрел на бьющуюся в конвульсиях тушку, потом бросился к жене, встал на колени и приподнял ее голову. Николай спрятал пистолет и подошел к Хохлову:
—?Оклемается. Не всяк и мужик на кровь смотреть обучен. Тренировка нужна! Короче, брат! Мое предложение остается в силе.
Хохлов, демонстрируя хладнокровие, повернулся к гостю:
—?Квартира под охраной.
—?Я, брат, столько автоматов и псов видел.
Николай медленно подошел к Хохлову и неожиданно носком резко ударил его по печени. Давясь от боли, Хохлов отпустил голову жены:
—?Что же ты делаешь, гад!
Гость промолчал, потом сложил обе кисти в замок и жестко с придыханием стукнул Хохлову по затылку. Тот рухнул.
—?У нас, брат, свой бокс. Без перчаток — ручонками… Иногда по суровой необходимости приходится… Гладко-то у дураков.
Гость сел на Хохлова, за спину заломил ему руки, вытащил наручники и ловко застегнул их. Потом подошел к Людмиле и взял ее за подбородок. Она приоткрыла глаза.
—?Быстро встанем и у батареи ручки протянем родственнику.
Людмила беззвучно выполнила команду. Николай достал нож и отрезал телефонный шнур у аппарата на письменном столе:
—?Я по второй ходке на зоне с одним боцманом о жизни по ночам ворковал. У нас шконки рядом были. Полезный человек! Он меня морские узлы учил вязать.
Гость привязал обезумевшую женщину к трубе.
—?У нас есть деньги, — произнесла она, всхлипывая. — Что вам надо?
—?Через них, — гость поднял растопыренные пальцы, — бумаги столько прошуршало, сколько тебе и не снилось, родственница, хоть брат мой и большой начальник. Этот узел, милая, развязать — фокус надо постичь. А тебе зубки беречь надо!
Хохлов пришел в себя и подергал плечами:
—?Ты паскудняк!
—?А ты, Хлюпа, видать в женщинах толк постиг. Какую красивую выбрал. Небось в койке клопов не давила!
—?Будь мужчиной и не хами, — строго сказал Хохлов. — Здесь не зона!
—?Прости, брат, ты сам напросился. — Николай повернулся к Людмиле, — Тихо себя веди, а то рот алый с зубками перламутровыми кляпом заткну. Насморк случится — чем дышать будешь? Второй телефонный аппарат где?
—?На кухне, — Людмила с ужасом смотрела на гостя.
—?Ну и ладушки-оладушки. Отдыхай, родственница, а у нас с братом дела географические… и дальние.
Николай неспешно надел рюкзак, потом подошел к Хохлову и помог ему встать:
—?На кухню заглянем. Полотенце в дорогу надо взять. Мы люди предусмотрительные!
На кухне Николай оборвал шнур от телефонного аппарата. Потом взял кухонное полотенце, обернул его вокруг рук брата и обвязал поверх шнуром:
—?Так приличнее будет. Сейчас, Хлюпа, выйдем на свет божий… На спусковом крючке палец… Ученый я и алгебру с геометрией давно постиг. Очко у меня крепкое!
Николай открыл входную дверь и выглянул:
—?Ну с богом! Без нервов, брат!— Он захлопнул дверь и толкнул в спину Хохлова.У подъезда стояла обшарпанная грузовая "Газель".
—?Садимся молча. Извини, что колымага не по чину… Заждалась Россия-матушка своих сыновей. Ей все в ровную: хоть Профессор, хоть Деловой!
За рулем сидел щуплый представитель бывшей Советской Азии. Он искренне обрадовался и завел двигатель:
—?Сказал совсем мало-полчаса ждать. Давно сижу.
—?Брат между нами сядет, у него руки болят, — Николай втиснулся на сиденье и захлопнул дверцу. —?Ну, Самарканд-Узбекистон, по Калужскому шоссе поедем. Знаешь?
—?Знаю, почему не знаю.
Когда проехали под Кольцевой, Николай достал из бокового кармана фляжку:
—?Без микстуры нутро горит. Тебе, брат, не предлагаю. Настойка больно пахучая. Привычка нужна. Знахарь таежный облагодействовал. Жаль кончится скоро.
Николай сделал пару глотков, прокашлялся и громко сказал:
—?Как в Самарканде рыбки?
—?У нас мала рыба.
—?Девушки у вас, спрашиваю, красивые? Небось и ночью неленивые?
—?Очень красивые. Зачем спрашиваешь? Деньги надо. Нет деньги — нет жена.
—?Строго у вас… Я подремлю пока. Как семьдесят седьмой километр проедем, толкни, Хлюпа. Может, сон красивый увижу.
Через час они свернули на разбитую дорогу. "Газель" скрипела и дергалась, попадая колесом в яму.
—?За поворотом мост и озеро. Там остановишь. Нам с братом отдохнуть надо. Воздухом подышать. У него сильно руки болят.
—?Подвеска старый. Сломаться будет.
—?К озеру подрули поближе, я твою подвеску посмотрю. Домкрат есть?
—?Есть. Деньги нет, чем платить.
—?Я тебе сам заплачу — хорошо довез. Мы народ благодарный, к добру чувствительный дюже!
"Газель" остановилась у самой воды. Николай вышел из кабины и помог спуститься брату. Хохлов стоял и в полубредовом состоянии озирался. Он никак не мог связать себя с происшедшим. "Это был какой-то страшный сон. Что с Людой?.. Где он — неужели это наяву?".
Николай присел на корточки у заднего моста:
—?Сюда, Самарканд, домкрат ставь и доску подложи, а то земля мягкая. Домкрат провалится.
Узбек стал устанавливать домкрат. Николай приставил парабеллум к затылку узбека. Раздался хлопок. Несчастный упал лицом на доску.
—?Ну вот и ладушки-оладушки!
Хохлов стоял с раскрытым ртом. Николай подошел к нему и снял наручники:
—?Ну что, Хлюпа? Теперь кровь на тебе. Возьмут — тебе одну ходку подарю как кровнику, и на кич6 близнецами7… У меня последняя ходка будет. А у тебя — как сложится… Стало быть, ты теперь двойной мне кровник… Узбека хоронить по-морскому будем. Домкрат привяжем. У него еще детей нет. Все греха поменьше.
—?Тоже мне праведник херов, — Хохлов с трудом приходил в себя.
—?Не скажи! На сковородке можно жариться с маслом, а можно без. Полотенцем обвяжи ему голову. Приличнее будет… Поедем дальше, там болото большое. Засосет к утру товарку нашу… Ты пока ноги не делай. Я тебе расклад дам, а там обмозгуем. На что две думалки?! Твоя небось за три пойдет!Хохлов автоматически передвигал ногами и не понимал, что с ним происходит. К вечеру братья подошли к полузаброшенной деревне. В нескольких домах светились окна.
—?К крайней двигай. Береженого волки боятся. Может, здесь и заночуем. Глянь на жизнь простую, — Николай усмехнулся.
Хохлов подошел к окну и заглянул:
—?Старуха картошку чистит.
Николай вздохнул, осмотрелся и спросил:
—?Откуда взялся наш хлеб второй, знаешь, Хлюпа?
—?В середине шестнадцатого века в Европу завезли, а в Россию в семнадцатом. А как продукт культурного земледелия возделывать начали в Южной Америке. Когда — не помню.
—?К святым просвещенным пойду. Ты мне к знанию большое приобщение сделаешь… Ученье свет, а неученых тьма тьмущая! Я к знанию интерес имею!
Умывшись во дворе из ведра, братья сели за стол
—?Скоро картошечка поспеет, мои милые. Вы мне сколько заплотите?.. Намедни участковый заходил, документы проверял. Я ему хлеба с салом дала, — десяточку оставил.
—?Нехорошо, старая, пугать нас. Какой тут участковый!— Николай беззлобно погрозил старухе пальцем.
—?У меня сын в городе живет, он три года за пьянку отсидел. Вот милиция интересуется. Я сыну пенсию отдаю, чтоб в сохранности.
—?А нас, старая, не боишься? — Николай достал фляжку и глотнул. — А вдруг мы разбойники?
—?Чего мне бояться? Брать у меня нечего. А для утехи не годна уж. Погадать на здоровье могу.
—?На картах гадаете?— вмешался Хохлов.
—?И на глаз могу. Вот у тебя, — старуха посмотрела на Хохлова, — кость крепкая и кровь чистая.
—?Про меня что скажешь? — Николай посмотрел на брата. — Только правду вещай, старая. А то обижусь, — Николай постучал костяшками рук по столу. — Я неправду не уважаю!
—?На погосте, может, еще ты меня ждать будешь? — прищурившись, ответила старуха.
Похоже, она поняла, что ей беды не будет и успокоилась.
—?Веруешь?— Николай прокашлялся, встал и подошел к иконке, укрепленной на печке.
Старуха изменилась в лице и стала разглаживать юбку на коленях. Николай снял иконку, там был небольшой проем. Он засунул туда руку и вытащил сложенный пополам и перевязанный бечевкой толстый бумажный конверт, завернутый в полиэтиленовую пленку.
—?И много здесь? Не дури, старая, откуда берешь? — спросил Николай грозно.
—?На похороны собрала.
—?Не боись, старая! Нам твоя заначка не в усладу! А помрешь, кто про заначку знает?
—?Соседка… Как закон, тогда еще, супротив самогонки вышел, старый участковый меня настиг. Я еще молодуха была. Мы с ним поладили: ему стакан и удовольствие, а он молчок. Потом его убрали, а он другому передал уговор наш.
—?По полной программе? — спросил Хохлов с улыбкой.
—?Новый-то совсем не потреблял.
—?Значит, отмечался по двойной программе. Сразу или с перерывом? Крепкий мужик, видать был, — сказал Николай. — Раньше, что здесь у вас было?
—?Колхоз был… Потом деловые приехали, пайки какие-то, леший их знает, собрали… И заглохло дело. По сто рублей дали.
—?Паи на землю, наверное, — сказал Хохлов.
—?А бес его знает… У нас хор был. Я с председателем пела…
—?Небось не только пела? — покачал головой Николай, — И куда делся председатель — сокроватник твой?
—?Убили его те деловые. Никого так и не словили.
—?Ну будет стращать нас, полюбовница власти и начальства! В койке, видать, не халявничала! Тащи картоху. Может, и выпить чего поищешь в подвальчике? Только не пудри больше нам мозги, гадалка.
—?У меня тут самогону для добрых людей осталось. Вы уж меня деньгами не обидьте!— старуха явно осмелела.
Она дала им два вонючих порванных тулупа и разрешила переночевать в горнице, а сама устроилась на печке.
Обоим не спалось. Они лежали молча. В голове Хохлова крутилось все как в калейдоскопе. Когда стало светать, Николай тихо сказал:
—?Давай, брат, выйдем — подышим. Я тебе диспозицию изложу, чтоб ясность была, а я в понятке жил. Короче инвентаризацию полную нашей будущей жизни проведем.
Они сели у сарая на топчаны.
—?Я в розыске, слинял из тюремной больнички. Если меня возьмут — сам понимаешь, в отказ по узбеку не пойду. Два шанса у тебя: меня собственноручно к святым или вместе идти и охранять. Завалишь меня — твой фарт, но с кровью брата дальше жить будешь… Дойдем — по-честному твой путь укажу… А теперь, Хлюпа, на свежем воздухе, без фаянсового удобства, рекомендую в одиночестве подумать над моими словами.
Николай щедро отблагодарил старуху и пообещал на обратном пути навестить ее:
—?Придержи для нас микстуру, старая, а язык свой длинный и болтливый за икону спрячь! А то вольные люди отрезать задумают.
—?Мы с понятием, — деловито и спокойно сказала старуха, потом аккуратно пересчитала деньги и перекрестила гостей.
—?Ну, в путь, кровник, — Николай поднял рюкзак и закашлялся. Потом достал фляжку, глотнул. — Еще на пару раз микстуры осталось.Они молча шли по тропинке рядом с дорогой. Изредка мимо проносились автомобили, чаще грузовые, обдавая их пылью. Николай оглядел брата и ухмыльнулся:
—?Роба твоя помялась чуток и запылилась!.. За жену не тащи обиду. Другого выхода не было.
—?Надо было предупредить… Я бы костюм для рыбалки взял, — задумчиво и примирительно сказал Хохлов. — В таких ботинках далеко не уйду — шнурки вот-вот порвутся.
Мысль о том, как строить свои отношения с Николаем сверлила мозг Хохлову.
—?Не горюй, братан. Посетим магазин типа сельпо — прибарахлишься. Я за тебя в ответе. Стало быть, финансирую… Или ты по-большевистски… за экспроприацию? Поддержу, хоть и не партейный. — Николай усмехнулся. — Молодость вспомню.
—?Как у тебя все просто…
—?Сложно, когда жизнь из окна кабинета или машины видится… На станции рекогносцировку один проведешь… Нет ли ко мне интереса?
—?В каком смысле?
—?Объявления на розыск. А на тебя еще рано. Ларек с харчами увидишь, огляди по хозяйски… Два билета возьми до конечной. В восточном направлении, естественно. Географию-то еще не забыл, в кабинете сидячи?! Скажешь, мол, инвалида-отца везешь, еле ходит.Возвращаясь со станции, Хохлов даже похвалил себя, что способен хладнокровно и системно оценивать бредовую несуразицу, в которой оказался, что не искал возможности связаться с женой, которая при ее эмоциональности могла усугубить эту фантасмагорическую ситуацию. В своих мыслях он подошел к месту, где его ждал Николай, и, увидев сидящего на пеньке мужчину в кепке, спортивной куртке и очках, вздрогнул. Но, узнав брата, с деланной исполнительностью доложил старшему о выполнении задания.
—?В поезде при маскараде поеду, — сказал Николай и встал. — Клифт мой, фасона плащ, дюже модный, накинь, робу твою беречь будем — вдруг к празднику какому попадем. За харчами здесь не пойдем.
В поезде они дремали. Выйдя из вагона сразу пошли в сторону шоссе.Вечерело, когда Николай остановил старенький "Пазик", в котором ехали строители. Они возвращались после года напряженной работы на строительстве торгового центра в Подмосковье. Строители были навеселе и нестройно пели по-татарски. "Пазик" потряхивало. Бригадир — пожилой татарин — подошел и сел у прохода рядом:
—?Последний раз пьем. Дома нельзя… Мусульманский закон… Куда собрались, уважаемые? К нам в Бугульму?
—?Дальше, — спокойно сказал Николай.
—?Ринат, принеси перепечи и выпить гостям. Это беляши по нашему, — уточнил бригадир. — Такой красивый центр построили, люди придут — нам уважение.
Бригадир обернулся и громко что-то сказал по-татарски. Высокий молодой красивый татарин в фетровой шапочке фиолетового цвета принес пакет беляшей, бутылку водки и три алюминиевых складных стаканчика.
—?Мусульмане, иудеи, православные! Ну какие строители без керосина, — доброжелательно сказал Хохлов.
Они выпили и взяли по теплому беляшу.
—?Еще бери… Раньше дома работы много было, теперь везде ищем. Никогда не знаешь, что завтра будет, — сказал бригадир спокойно и повторил вопрос.
—?Вот с братом землю выбирать едем, будем дом строить, хозяйство заведем, — улыбнулся Николай. — Мы люди работящие, простые!
—?Мало похожи, — бригадир недоверчиво перевел взгляд с Николая на Хохлова.
—?Жили далеко друг от друга. У русских семья не такая как у вас. Нам учиться у вас надо, — сказал Хохлов. — У вас детдомов мало!
—?Иногда надо посмотреть на жизнь обратно, — задумчиво произнес Николай и слегка толкнул плечом Хохлова.
—?Как обратно?— удивился стоявший с бутылкой и пакетом белящей в руках Ринат.
—?Живет человек, живет… Дети, работа, жена. Думает все в ажуре. — Никому не должен! А тут приходит один и говорит: "Должок отдай, дорогой".
Неожиданно "Пазик" резко остановился, Ринат выронил пакет. Он выругался по-татарски, нагнулся и стал собирать рассыпавшиеся беляши.
—?Вишь, как в жизни… раз и стоп!— спокойно сказал Николай. — А что дальше?.. Всяко может быть!
Послышалась громкая речь. Все обернулись. В салон вошли четверо в спортивных костюмах. Первый держал перед собой обрез от охотничьего карабина, в руках остальных были обрезки водопроводных труб. Николай незаметно расстегнул куртку, быстро вытащил из кармана парабеллум и заткнул его за пояс спереди.
—?Обосрался что-ли от счастья?— ухмыльнулся бандит с обрезом и ткнул стволом в спину Рината.
—?Да что вы, ребята? Мы ж работяги! — встал один из строителей.
Бандит вскинул обрез и, не целясь, выстрелил. Говоривший схватился за плечо.
—?Значит так, водопроводчики-сантехники, молча достали бабули и в пакет… Вась, подскажи, куда класть. Кто вякнет, яйца враз отшибу.
Вася шел по проходу, держа в руке пакет, и ударом трубы по шее или спине приглашал к активному жертвоприношению.
—?А ты кто, электрик? — бандит с обрезом повернулся к Николаю и приставил к его шее ствол.
Николай, улыбаясь, встал, широко разведя в стороны руки. Полы куртки разошлись. Увидев рукоятку пистолета бандит попытался перезарядить карабин, но не успел. Николай левой рукой отбил ствол в сторону, а лбом резко ударил в переносицу угрожавшему. Тот вскрикнул, выронил карабин и, согнувшись, схватился руками за лицо. Николай сложил кисти в замок и сильно с придыханием ударил бандита по затылку, подняв колено. Тот повалился в проход и замер. Николай поднял карабин и, взяв за ствол, прикладом придавил лежавшего к полу. Потом выхватил пистолет и приказал:
—?Всем лежать, сучки корявые. Завалю как легавых… Брат, возьми волыну8. Уходим.
Николай выдернул из рук Васи пакет с жертвоприношениями, вынул пару кошельков:
—?Это гонорар… Бывайте, однополчане. — Он засмеялся. — Аккуратнее с оккупантами-экспроприаторами, чтоб не обоссались от счастья. Свинца жалко, а то перешмолял бы как собак бешеных.
Братья шли по проходу. Последнему, лежавшему у входа, Николай выстрелил в ногу. Тот вскрикнул.
—?Извини, не могу убрать, коли не шмальнул… Ну так, друзья-водопроводчики. С вшивотой приблатненной сами разбирайтесь. У нас свои дела… Да и времени в обрез.
Они вышли из "Пазика". Хохлов шел за братом как пьяный.
—?Дай волыну, — приказал Николай.
Он прострелил три колеса, удостоверился, что патронов больше нет, разбил карабин о последнее колесо и ухмыльнулся:
—?Зачем тебе фарт из моих рук давать… Пойдем, Хлюпа!Братья свернули в лес. Неожиданно Хохлов подвернул ногу и, корчась от боли, сел на землю:
—?У меня голеностопы… "привычный вывих" называется по медицине. В футбол играл в институте.
—?Давай руку, Пеле. Не такой уж ты и здоровяк, как бабка щебетала.
—?Я посижу малость. У меня это быстро проходит.
—?Вижу, что пургу не гонишь… Здесь сыровато. Прихватит — тебе фарт как два туза. Место посуше выберем.
На пригорке они сели рядом. Неожиданно Николай схватился за горло и стал, захлебываясь и отхаркиваясь кровью, кашлять. Он скинул рюкзак и опустился на колени:
—?Растегни, — сквозь приступы рвоты и конвульсии прошептал он, дергая себя за ремень.
Хохлов вытащил парабеллум и отпустил ремень. Держа в руках пистолет, он стоял над братом, не зная что предпринять. Постепенно приступ ослабевал. Николай откинулся на спину и закрыл глаза. Конвульсии прекратились. Спустя пару минут он открыл глаза:
—?Первый раз крепко так мутузило. Вроде полегчало, — побледневший Николай вытер пот со лба и, показав рукой на пистолет, который держал Хохлов, спокойно сказал, — что путевочку мне не вручил и свой фарт не словил?.. Не просто, Хлюпа, в лежачего шмальнуть… Али кишка тонка? Жизнь-то, брат, не диссертация!
Хохлов протянул брату пистолет и спросил:
—?Идти сможешь?
—?Чуток отдышусь… Похоже там поселок, — Николай показал рукой направление, — там огни горят… Ты когда-нибудь тушил пожар в душе?
—?Тушил… пошли, пожарник, — многозначительно ухмыльнулся Хохлов и помог надеть рюкзак брату.
Около крайнего дома стоял столб, на котором раскачивался тусклый фонарь.
—?Ну вот и провиант нам судьба заготовила. Замок на щеколде, стало быть, нас ждут… Ваши главные как наставляли: грабь награбленное. По-ленински-сталински действовать будем. Вон доска — неси голубу.
Братья сортировали продукты.
—?Быстро ты дело, Хлюпа, освоил… А может, темнишь — специальность имеешь, а мне фраера битого9 гонишь? — Николай громко засмеялся. — Тебе по другой специальности идти надо… В авторитеты быстро выбьешься. Я словечко замолвлю… Родимую по полной грузи… Понадобится и самим, и людей угостить.
—?Я слышал, что ворам в законе нельзя участвовать в делах, иметь материальные блага, семью. Они только от казны воровской живут… Споры разрешают.
—?Закон ослаб… Много чужих звезды накололи… Мог меня в лесу закопать и концы в воду… Что не стал? Благородство — дело опасное… А самосохранение перспективное! — Николай усмехнулся.
Хохлов промолчал, откупорил бутылку и сделал пару глотков:
—?Как такое люди пьют? Это ж форменный денатурат.
—?Ничего, попривыкнешь! — Николай взял бутылку и, запрокинув голову, стал вливать содержимое в горло, ритмично пульсируя кадыком.
—?Я так не смогу.
—?Попробуй, — Николай протянул бутылку. — Освоишь, к чифирю потянешься.
Хохлов повторил упражнение, отдышался и сказал:
—?Давай закусим, а то в голову ударит.
—?Дело говоришь. — Николай отхаркнул кровавый сгусток.
Они допили бутылку и закусили с ножа свиной тушенкой.
—?Как бы опять не прихватило… Рюкзак дальше ты понесешь. Мне тяжко будет, братуха!
—?Давай постелю — отлежишься.
—?Нельзя, на земле полежу — не встану. Пойдем в магазин. Там переночуем.
—?Как в магазин?
—?По очереди покемарим… Утром хозяйка придет, все объясним, втройне заплатим. Договоримся.
—?А если мужик?
—?Баба! Там сапоги у входа женские стояли и косынка на вешалке… И запах женский, — Николай засмеялся.Хозяйка Люба оказалась разумной и сговорчивой. Она без скандала взяла деньги, навела порядок в магазине, навесила щеколду и повела братьев к себе домой. Николай периодически останавливался и тяжело кашлял.
—?Что с ним?— заинтересованно спросила Люба.
—?Брату отлежаться надо пару дней. Мы заплатим — деловито сказал Хохлов.
В доме было ухожено и чисто.
—?Может наливочки с устатку — я сама делаю, кровь чистит… Меня тут ведьмой зовут. Насквозь людей вижу.
Она достала графин с темной жидкостью, быстро собрала на стол и наполнила небольшие граненые стаканчики.
—?Как наливочка?— спросила хозяйка, оглядывая гостей.
—?Больно сладкая, — тихо сказал Николай. — Мне бы прилечь. Скребет в горле, дышать тяжко.
Люба помогла Николаю лечь на кровать и вернулась к столу.
—?Ты, я вижу, в историю попал. На душе пожар у тебя… Не знаешь, что делать. Оставь мне брата, я его выхожу — ему кровь успокоить надо. Одинокий волк он. А ты домой к жене возвращайся.
—?Вы, Любовь, я чувствую, серьезная женщина.
—?А я молода. Брат твой и проверит… Между вами черное было и кровь… чужая. Ты, видать, начальник!
В окно сильно постучали. Люба встала недовольно, подошла к окну, отодвинула занавеску и громко сказала:
—?Федя, иди домой. Гости у меня. Завтра придешь.
Она вернулась за стол.
—?Ухажер… Глазюки налил спозаранку, видать, кто-то угостил… Учителем у нас работал… Школу уж два года как закрыли. Теперь в поселок торфяников детей возят… Замуж зовет… Какой из него муж! Давай, еще наливочки налью. С тобой выпью…
Дверь затряслась от ударов.
—?Я ему объясню! — Хохлов встал. — Настырный, хахаль твой!
—?Не надо. Я сама. На кулаки полезет.
Они вместе вышли на крыльцо. Перед ними, качаясь, стоял худосочный пьяный мужик в длинных черных трусах, кирзовых сапогах и несвежей ковбойке.
—?Дружище, чего расшумелся?! Видишь, родственники приехали. Погостим пару дней и уедем.
—?Она моя женщина… Всех перетравлю как собак бешенных. А из нее Жанну д’Арк сделаю.
Неожиданно открылась дверь и на крыльце появился Николай. Он молча отодвинул брата и Любу, подошел к Фёдору и ногой ударил его в пах. Зажав руки между ног и вскрикнув, Фёдор встал на колени. Николай, не глядя на него прокашлялся, сплюнул и ушел.
Днем они все помылись в бане. До вечера Люба суетилась, обхаживала гостей. К вечеру Николаю стало лучше. Люба постелила Хохлову в прихожей, а сама в красивой ночной рубашке легла в кровать к Николаю. Она положила голову ему на грудь и провела рукой по лицу:
—?Находился ты, устал от волчьей жизни. Оставайся, я тебя обихожу. У меня достаток есть, а мужика нет. Баба я сладкая — не пожалеешь… Деток нет, хозяйство, магазин есть… Я и за гадание беру…
—?Это кто? — спросил Николай, показав на фотографию, приколотую к ковру над кроватью. — Твой бывший? Вроде не наш.
—?Радж Капур. Фильм такой индийский — "Бродяга". Как ты! Вот хочу съездить в эту самую Индию по путевке. Хочешь вместе поедем, — засмеялась Люба.
Хохлов лежал на матрасе у входной двери и в очередной раз обдумывал, как выбраться из этой запутанной ситуации. Самое страшное, что он не испытывал никакой неприязни к Николаю, судьбой так жестоко наказанному за то, что когда-то в детстве заступился за младшего брата.
Его тяжелые мысли прервал запах гари, который тянулся от входной двери. Хохлов вышел во двор и пошел на запах. У сарая тлел комок пакли. Николай затоптал его и огляделся: "Небось это Фёдор. Несчастный человек. Даже сарай поджечь не смог!".
Утром, когда Люба позвала мужчин за стол, Хохлов рассказал про ночное происшествие.
—?Пристроила его на торфоразработки. Сбег… Сдохнет под забором. Жалко — человек все-таки!
—?Нам с братом отъехать надо. Дело сделаем и вернусь… — Николай помолчал и добавил с улыбкой, — коли живой буду.У дома остановился "газик". Спустя минуту в дверь сильно постучались. Послышался командный мужской голос. Вместе с Любой в горницу вошел немолодой капитан милиции.
—?Гости? Попрошу документы. Я участковый.
—?Садитесь, — предложил Хохлов.
—?Не положено. Документы предъявите, — повторил капитан.
—?Ко мне гости. Что такого, Василий Иванович?
—?Твой пришел, говорит, бандиты какие-то приехали.
—?Ты чего, Иваныч, пьянь эту слушаешь? Он петуха мне красного чуть не устроил. Хорошо, мужики в доме были.
—?Сейчас достану. Ты куда мой паспорт сунула? — Николай повернулся к Любе и глазами показал, чтобы она вышла с ним на кухню. — Коли власть хочет познакомиться, мы со всем уважением.
Люба и Николай пошли на кухню. Он быстро достал пистолет:
—?Спрячь! Если что, пусть у тебя побудет. Договорюсь — возьму.
Люба молча сунула пистолет в нижний ящик кухонного стола.
Николай протянул капитану новенький паспорт.
—?Васильев, значит, Николай Андреевич. А чего такой доку?мент свежий? Сам-то не молодой, чай.
—?Старый выкрали. Беспокойно нынче.
—?Ну хорошо, а ваш?— Капитан обратился к Хохлову.
—?Я дома забыл.
—?Торопимся мы больно с братом. Люди ждут… Конкуренция!— опередил с ответом брата Николай.
—?А ваша фамилия?
—?Хохлов Сергей Андреевич.
—?А почему фамилии разные?
—?У меня по матери, — быстро сказал Николай, — а у него по отцу. У нас родители разошлись, мы еще маленькие были. Померли они. Вот решили вместе с братом доживать. Землю нашли. Сколько Бог отпустит — рядом побудем.
Хохлову вдруг стало легко: "Может, сама жизнь решит все!". Задержут и разберутся.
—?Ну чего ты, Иваныч, дурку ломаешь? Коля свататься приехал. Мне что до погоста куковать? Ты Клавку, а не меня взял. Чем я хуже была?.. А Федька заревновал — простая песня! Старый что ли ты совсем стал? Забыл, что бабе нужно? Я у печки жопу устала греть… Коля жить здесь будет. И проверишь, что тебе нужно. Распишемся — на свадьбу позовем.
Когда власть ушла, Николай подошел к Любе, обнял ее и восхищенно покачал головой:
—?А то как и распишемся, Федьку куда определим?
—?Магазин по ночам сторожить… от всяких. — Люба засмеялась. — Днем шляться меньше будет!
—?А я куда?— засмеялся Хохлов.
—?На свадьбе отцом посаженным, — засмеялся Николай и начал кашлять.
Вечером Люба несколько раз исчезала из дома, потом отозвала Николая на кухню. Они долго шептались.Утром к дому подъехал старенький фургон, из кабины вышел водитель с сигаретой в зубах. Он открыл задние двери и повернулся к Любе:
—?Давай, клиентов своих зови. У меня время в обрез.
Люба подошла к нему и протянула два пакета:
—?Как договаривались. Один твой. Скажешь, что люди серьезные — я отвечаю. Лечиться один брат другого везет.
Во двор вышли братья и полезли в кузов. Откуда-то появился с букетом цветов Фёдор.
—?Пришел извиниться, Любовь Петровна. Я вчера малость понервничал. У меня обиды нет. Сам напросился.
—?Да ладно, Федя. Я зла не держу… Цветы где взял?.. Неужто в лес ходил?
—?Сам собрал.
Люба взяла букет полевых цветов и помахала им отъезжавшему фургону.Спустя час фургон подъехал к пристани, у которой пришвартовалась баржа со штабелями досок. Водитель передал пакет капитану — седому плотному мужчине в несвежем белом кителе, застегнутом на все пуговицы, и мятой фуражке с кокардой.
—?Давай, зови… Они кто?— спросил он.
—?Мое дело довезти. Люба сказала, что ува?жить надо. На лечение едут!
—?Сутки пройдем, на берег высажу — хоть хворых, хоть здоровых.
Когда братья подошли к трапу, капитан позвал матроса, который стоял на борту у лебедки. Тот спустился.
—?Переночуешь у боцмана… У тебя разместятся. Завтра сойдут. Таньке скажи, чтоб на довольствие поставила.Через полчаса Николай и хозяин каюты разговаривали вполголоса. На маленьком столике еле уместились две открытых банки тушенки, ножи, крупные ломти серого хлеба, пучок зеленого лука и две поллитры водки. Иллюминатор был закрыт, по нему ползали жирные мухи, которые принимали участие в трапезе. Но беседующие не обращали внимания на мух. Хохлов сопел на верхней полке, периодически бормотал что-то невнятное и вздрагивал. Мерно стучал дизель.
—?Давно бороздишь? — Николай постучал кружкой по столу.
Они чокнулись.
—?А чем худо?! Концы отдал — концы взял… Борща нальют.
—?Не темни. Коли харчами делимся, побазарить от души можно. На матросню не тянешь… Душняк у тебя!
Николай разделся до пояса. Матрос открыл иллюминатор. Повеяло речной прохладой.
—?Я ж не пытаю, почему расписной, — матрос кивнул на татуировку, покрывавшую плечи и грудь Николая.
—?Ты прямо как опер. Еще лампу поставь на стол… Хлопотал? — Николай поднял бутылку и налил в кружки. — Поделись от души, легче будет!
—?А ты кто — меня исповедовать?
Мужчины сидели молча. Хохлов перевернулся на спину и стал храпеть.
—?Брат! — Николай кивнул в его сторону и посмотрел внимательно на матроса. — Чего злобу носишь? Еще примешь?
Николай налил по полной кружке.
—?Не откажусь, — матрос выпил и поставил кружку на стол. — Я на сухогрузе капитаном ходил. В ремонт поставили, а денег не дали. Тут времена пришли. Я кредит взял, выкупил железо, отремонтировался. Зарабатывать стал. Сын родился. Дом стал строить новый. Местные деловые предложили кругляг вниз возить, а обратно доску. Дело выгодное — в оба конца не порожняком. Сказали, документы на обратном пути сразу будут, короче — не было документов. Я уперся. Ночью у меня менты на борту труп нашли…
—?Хомут какой повесили?
—?Год процесс шел и четыре на зоне. Жена с долгами на адвокатов крутилась… Женщина она красивая, один умелец стал помогать. В общем, живут они, сыну за отца стал. Узнал я про их жизнь — совсем невмоготу стало. Ночью спать не могу, хавка в рот не лезет… Ноги сделал. А потом опомнился — всем все сломаю. Сыну я кто — коли покажусь?.. Короче, меня на эту баржу без документов до зимы взяли. На берег по ночам схожу, когда приспичит… А потом в каюте вою.
—?А зимой?
—?На дно лягу.
—?А дальше?
—?Не знаю! Каяться — дадут столько, что откинешься на зоне — меньше красненькой10 не объявят… Адвоката приводили… У меня таких денег нет.
—?Слушай, беглый, и молчи. Мне топтать недолго. Черно-белое11 у меня чистое есть. Найдешь умельца, он портрет твой нарисует. Бабу нормальную возьми, вон их сколько на "бай-бай" просится. На глубинке осядешь — Россия большая!
Николай вынул паспорт и протянул матросу.
—?Могу заплатить… не густо, правда! — матрос раскрыл документ.
—?Не суетись. Я не пустой. У меня "вездеход". Брат пропуск хоть в Мавзолей — с Володей без ксивы полежать устроит, — Николай засмеялся.
Неожиданно у него начался приступ с конвульсиями. Проснулся Хохлов. Вместе с матросом они положили Николая на нижнюю полку. Скоро ему стало лучше. Хохлов поблагодарил хозяина и сказал, что дальше сам справится. Николай тяжело дышал:
—?Ну что, Серый, видать курносая12 заяву на меня подала… Ты кино "Бродяга" видел?
—?Лет сорок назад.
—?А я не видел. У него, бродяги того, женщина была?
—?Была.
—?Опоздал я, Серый!
—?Мы еще твою свадьбу с Любой сыграем. Я цыганочку на ней исполню.
Николай захрипел, потом стал стонать и заснул. Хохлов всю ночь сидел рядом с братом и утром принес ему поесть. У Николая опять начался приступ, но к обеду он пришел в себя. В каюту зашел матрос. Он подошел к Николаю:
—?Чем могу ответить?
—?Семью заводи. У каждого своя дорога. Сына роди…
—?Швартоваться будем. Идти сможешь?
—?Не горюй, матрос… Курносая меня на берегу ждет… Красивая!Братья медленно поднимались по узкой дороге. Хохлов поддерживал под руку Николая. Навстречу им шла пожилая женщина в черном платке и длинном черном платье.
—?Уважаемая, нам бы в больницу поскорее, — обратился к ней Хохлов.
—?Через парк пройдете — там больница. Здесь недалеко.
—?А что музыка играет? — задыхаясь спросил Николай.
—?По праздникам после службы народ с детьми собирается. А я в церковном хоре пою… В храме служу. Вон на горе стоит.
—?Вид оттуда красивый, — мечтательно произнес Хохлов. — В старину знали, где храмы возводить. Сколько лет вашей церкви? Судя по архитектуре, она в восемнадцатом веке построена.
—?Поболе будет. Нам три иконы Великий князь Кирилл, дай Бог ему память народная, пожертвовал.
Николай закашлялся и сел на землю:
—?Отдышусь… А кладбище при церкви есть?— еле слышно спросил он
—?Там нынче не хоронят. У нас в больнице главврач добрый, верующий. Он там и живет… Дай бог здоровья!
Женщина поклонилась и пошла, не оглядываясь.
—?Достойное место… Что-то резко взяло… Воздух хороший… Что бродяга тот в кино пел? Хорошо, Серый, в праздник уходить… Вот и твой костюм пригодился… Хорошо, что шнурки не порвались, — улыбнулся Николай.
—?Я уж и слов не помню. "Бродяга я…" вся страна пела.
—?Это про меня… Не той дорогой шел я, Серый!В больничной палате рядом с кроватью сидит Хохлов. Он полотенцем стирает с губ Николая кровавую пену.
—?Амба мне. На груди, Серый, крест… Открой его.
Хохлов вынул свернутую фотографию мальчика лет тринадцати с грустными умными глазами.
—?Читай, — еле слышно произносит Николай. — Там адрес, сын, тезка твой… В детдоме… Здесь недалеко… Боксу и шахматам учи… За кошару прости… Узбека… кровь на себя возьму.
—?Держись, Коля, сейчас врача позову.
—?Поздно, Серый!.. Меня сам закопай, братку под меня положи… со мной уйдет… Серёжа — кровь наша… За меня ему не говори… Ты отец… Жене твоей поклон низкий… Сын… У него на свадьбе цыганочку… Денег дай… все… чтоб у церкви рядом…Людмила открыла дверь:
—?Что так долго? Серёжа с обеда тебя ждет, расставил шахматы и отказывается без тебя есть. Пятница…
—?Что делает?
—?Узнал, что ты на похоронах Фогельсона и взял читать его книгу. Говорит, что хочет стать психологом и помогать людям сохранять семью в стрессовых ситуациях… Какие же дети умные нынче!
—?Благородное и выгодное дело! Но теория и практика разные вещи, особенно в межличностных отношениях. Столько нюансов!.. Фогельсон считал, что самый надежный брак — второй, а сам своим женам счет потерял. Одна американка сказала, что в основе успешного брака простая истина: "Кормить этих мерзавцев надо". А в условиях существования теперь отделов кулинарии — это особенно важно. Женщины обленились готовить… Но это тебя выгодно отличает.
—?И все, что меня отличает?
—?Нет, конечно! Но вкусно поесть домашнее — большое дело.
—?Как все прошло?
—?Хорошо когда на похоронах много людей. Наверное, не меньше трехсот было. Два оркестра. Цветов гора… Человек десять выступало. Все его жены были… Накрой по полной программе и хлеба с салом не забудь… Помянем Фогельсона по-православному!



1 М. М. Ботвинник — легендарный советский гроссмейстер, 6-й чемпион мира (1948–57, 1958–60, 1961–63), доктор технических наук, основатель школы юных шахматных талантов, работал над созданием компьютерной шахматной программы.2 На Старой площади размещался аппарат Центрального Комитета КПСС.3 Бура — тюремная карточная игра.4 Братка — пистолет (блатн.), в тексте употреблено в двойном смысле.5 "Духовой" — опытный, авторитетный вор (блатн.).6 На кич — в тюрьму, место отбытия наказания (блатн.).7 Близнецы — неоднократно судимые подельники (блатн.).8 волына — огнестрельное оружие (блатн.).9 фраер битый — опытный бывалый человек, не связанный с блатным миром (блатн.)10 красненькая — десятилетний срок наказания (блатн.).11 черно-белое — паспорт на чужое имя, фальшивое удостоверение личности (блатн.).12 курносая — смерть (блатн.).

К списку номеров журнала «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИ» | К содержанию номера