Из Аделины Кляйн. Переводы

ФОРУМ ВЗАИМНЫХ ПЕРЕВОДОВ

Как известно, замечательная иерусалимская поэтесса и переводчица поэзии Рина Левинзон  пишет  стихи на трёх языках: русском, иврите и английском. Когда-то она проводила в иерусалимском Общинном Доме поэтические встречи-семинары «Дом Поэта», собирая на них своих друзей-поэтов с трёх этих, к сожалению, почти не пересекающихся поэтических «улиц».

Таким образом она выполняла одну из самых значительных функций литературного объединения, известную нам по Союзу Писателей СССР: взаимные переводы!

Происходило сближение на их основе поэтов различных культур, а значит, и народов, имеющих единое советское гражданство, но самые различные национальные корни. Низкий поклон Рине Левинзон за это.

И возникает недоумение: почему эта работа не ведётся на уровне Союза Писателей Израиля, являющегося формальным объединением языково-секторальных Союзов? Разве сближение евреев – выходцев из различных языково-культурных сред галута на основании взаимного осмысления своего драматического (а то и трагического) исторического опыта – плохо для нашего общества?!

Увы, до сих пор этот вопрос остаётся без ответа.

На одном из таких вечеров Рина Левинзон познакомила меня с иерусалимской поэтессой, которая писала стихи на иврите. Её звали Аделина Кляйн. Мы решили перевести стихи друг друга. Так появились эти переводы. В Сети они опубликованы вместе с оригиналами¹. Также опубликованы переводы на иврит моих стихов, сделанные Аделиной². Тогда мною на Фейсбуке была открыта группа «Форум взаимных переводов»³ для собирания подобных опытов. Однако никто ничего подобного в ней пока не представил.

Стихи Аделины Кляйн переведены на несколько языков мира, она удостоена многих литературных наград, в том числе международных. Например, почётный диплом и звание «Поэт Миллениума» по версии Международной Академии поэтов и организации «Всемирная литература». Они объяснили свой выбор такими словами:

«Аделина Кляйн – поэт-провидец в современной поэзии. Ею заложен краеугольный камень в дело изменений в гуманитарной тематике, направленных на прокладывание путей для мира и сосуществования. Её поэзия акцентирует идеологические вопросы ради человека и его свободы»^{4 .}      

                                                 ^.      

ИЗ АДЕЛИНЫ КЛЯЙН

ВСЁ ЕЩЁ НЕ...⁵

ты не мог предсказать...

кулаки не разжать

и закрыты глаза

мы с тобою сейчас

мы с тобой

словно камни бесплодной земли

после битвы

под ненужным дождём

завывает стихия простуженною магрефой⁶

над разверстыми ямами с чёрной водой

изрыгающими в небеса

то проклятий отчаянный стон

то молитвы

каково тебе папа

внизу в темноте в тишине

всё иначе...

наверху на свету

я твоя заплутавшая тень

плачу я

и небесная серая сень

вместе

плачет...

СРЕДИ АКАЦИЙ

Румыния. Весеннее цветенье.

Напоен воздух запахом акаций,

моя ладошка в папиной ладони,

и чуден тихий вечер на Дунае –

в дали времён

прекрасен он вдвойне.

Акации застыли в полудрёме...

В глуши аллей средь ароматов рая

мне хорошо. Мы с папою моим

гуляем по заброшенным аллеям.

Вдруг видим:

к нам бегут со всех сторон

мужчины в форме –

воздух рассечён

дубинками –

как будто ужас снится...

Какой-то человек от них бежит –

в дворах и крышах хочет раствориться,

пропасть, исчезнуть, сгинуть...

То не сон –

на землю рухнул раненый беглец –

удары, ругань, стоны, злые лица...

и крики – «ЖИД!»...

Всё это

вместе с воздухом ночным

в меня впиталось...

О, Дунай-река,

ты адскою смолою – не водицей

полна, и вместо сладости акаций

полынь, полынь...

И произнёс отец:

«Нельзя было ему сопротивляться».

И замолчал.

И то молчанье длится...

АЛТЭЗАХН⁷ 

Вот несёт к Алтэзахн наша гордая милая мама

золотые последние серьги –

за хлеб и за соль...

Тихо в угол забившись,

мы смотрим на маму втроём...

Вот несёт к Алтэзахн наша гордая милая мама

ложки-вилки –

блестит серебро –

то подарок невесте...

Сердцу тесно...

Мы молча глядим на неё.

Вот несёт к Алтэзахн наша гордая милая мама

подвенечное белое чистое платье своё...

И осталась она в чём была

да с сумою дырявой,

что всучил Алтэзахн –

с измятой сумою пустой...

Подошли мы тихонько все трое,

схватились за маму

и молчали с ней вместе

молчаньем,

которое –

вой.

Примечания и ссылки.

¹ http://jerusalem-temple-today.com/perev/UZG/kamenev/polsky.per.html

² http://www.jerusalem-temple-today.com/perev/UZG/kamenev/polsky.rep.html

³ https://www.facebook.com/groups/vza.per/

⁴ http://parshan.co.il/index2.php?id=7456&lang=HEB

⁵ В оригинале стихотворение называется «тэрэм», и поначалу я перевёл это словосочетанием «Прежде чем...». Но встретившийся мне комментарий Раши намекнул, откуда этот «тэрэм» взялся и прямо предостерёг от подобного перевода. Вот стих (Ваэра, 9:30) и комментарий Раши к нему: «30. НО ТЫ И СЛУГИ ТВОИ, ЗНАЮ Я, (ВСЁ) ЕЩЁ НЕ БОИТЕСЬ БОГА ВСЕСИЛЬНОГО». «тэрэм тиръун» = «(всё) ещё не боитесь». И так же везде в Писании то (означает:) «адайн лё», всё ещё не, и не означает «кэдэм», до, прежде. <...> Так и здесь: Я знаю, что вы (всё) еще не боитесь, и как только наступит облегчение, будете упорствовать в своей испорченности (вернетесь к прежним грехам). (Раши) (http://www.moshiach.ru/chumash.php?day=13&month=1&year=2018)

⁶ Магрефá – древний духовой инструмент вроде органа, применялся в Иерусалимском Храме для оповещения о начале богослужения.

⁷алтэзáхн – старые вещи (идиш), так называли старьевщика.