Утратосфера. Стихотворения

*   *   *

Д. Шенкарю

Летом лежит на городе жёлтая пелена,

Дождь вымывает глину с осени до весны.

Благословен освятивший Израиль и времена,

Пыльную вязь кипариса и ржавые иглы сосны.

Царь, населивший горы, заранее посчитал,

Сколько детей призовёт он для памяти и хвалы.

Смерть ежедневно проносится по площадям –

Дикий всадник пустыни, закутанный до головы.

Здесь стоят наши силы, рассыпаны наши полки,

Спят беспокойным сном пророки в своих гробах,

И пустые слова молитвы, толстые мотыльки

Отнимают воздух стихов, копошась на моих губах.

*   *   *

Растворился во времени сумрачный край,
Пешеходы в одеждах своих муравьиных,
Посредине земли недостроенный рай –
Решето арматуры на ржавых руинах.
Да, простился, простился я с этой страной
И с её сквозняками простился, простился,
Чтобы в жаркую летнюю ночь надо мной
Южный месяц, как жёлтая скобка, светился.
Чтобы в ноздри шибали гвоздика и лайм,
Попугаи истошно кричали на ветках,
И тяжёлые листья магнолий и пальм
Лопотали на странных своих диалектах.
Я сменил оболочку. Душой не кривя,
Научился ходить и дышать по-другому,
И никто не признает во мне муравья,
В лабиринте подземном ползущего к дому.
Где-то будет соломенный дождь моросить,
Распахнётся дырявый тулуп снегопада...
Есть о чём пожалеть и чего попросить –
Абрикосов, инжира, маслин, винограда...

*   *   *

На острове этом весёлый дикарь,
Расставивший звёзды и горы,
Из камешков моря сложил календарь
И выучил птичьи глаголы.
Он землю пахал на быке и воле
И пел, чтобы спорилось дело,
И чёрная песня на яркой земле,
Как свежая рана, горела.
Зелёный убор, золотые ковры,
Дубрава сменяется лугом, –
Блаженные страны, родные миры,
Вчерне обведённые плугом.
Землёй наполняются правда и миф,
Любовь повинуется благу,
И зимние ливни, границу размыв,
Приносят заветную влагу.

*   *   *

Из летней духоты, кружась навеселе,

Прохладный ветерок в ночные окна дунул.

Мне стало радостно, как будто я себе

Другую родину придумал.

Там времени не жаль: распахана тюрьма,

И старость бедная сияет, как награда.

Дороги-лесенки и белые дома

Среди плюща и винограда.

Расшевелился ад, ползут его дымы

На тесный город, высеченный в кубе.

На лестнице миров, в горах чужой земли

Трубят псалом на древней тубе.

Из городских ворот мы выйдем налегке,

Забудем, как мучительно мечтали

Запечатлеть на камне и стекле

Сиюминутные печали.

Я прошлому не брат и смерти не слуга,

Все ратники мои умылись и воскресли.

Всё громче на невидимых лугах

Гудят пчелиные оркестры.

*   *   *

Планеты на своих орбитах
Не помнят о людских обидах,
Не тратят сил на ерунду,
Плывут в торжественном ряду.
А мы живём в утратосфере,
Где молча умирают звери,
Где ангел у закрытых врат
И самый воздух из утрат.

ЗАГРЕЙ

Детский ад испуганной зверушки,
Сломанных фигурок галерея...
Две мои последние игрушки –
Ракушка и зеркальце Загрея.

То и дело бегаю на кухню,
Сладости дешёвые таскаю,
Ракушку прикладываю к уху,
Тонкий лучик зеркальцем пускаю.

Вот, из мира тесного уехав,
Чудным обещаниям поверив,
По кусочку собранный у греков,
Римлян, галлов, скифов и евреев,

Я в дому нетопленом зимую,
Шевелю разбитой скорлупою,
Глажу эту ракушку немую
И целую зеркальце слепое.

БЕЛЫЙ КАМЫШ

 К утру он становится толщиной с человека и высотой с дом...
                                          "Хазарский словарь"
Придорожной верстою замри,
Если вырасти в поле не смог,
Если твёрдые комья земли
Отторгают сухой черенок.
А бумага, шурша по столу,
Вдруг свернётся, как белая кровь,
Отрясая чернильную тлю,
Превращается в дерево вновь.
И напрасно ты душу томишь:
Извивается слово и врёт.
Это дерево - белый камыш,
Раздирающий сердце и рот.