Игорь Тучкин

Покойники с приветом. Рассказ

Новый врач на станции скорой помощи появился утром и не с пустыми руками – принес приличных размеров торт. Коллектив бригады вздохнул с облегчением. Без доктора работали целую неделю и успели нахватать «оплеух» от больных и начальства. Плохо без защитника. А то, что молодой специалист, – может, и к лучшему: еще не напуганный, сдачу даст.

В оценке не ошиблись. Диагнозы ставил – словно орешки щелкал. Что ни вызов, то от старушек только слова благодарности – никакого недовольства. Бригада приободрилась. А когда после четырех дня наступила пауза и телефон не подавал голос, решили почаевничать, полакомиться тортом. Открыли коробку – торт оказался еще роскошней, чем предполагали. Диспетчер Алевтина принесла откуда-то большой нож и стала каждому отрезать приличных размеров кусман. Водитель Василий понюхал свой и тут же отметил:
– Коньячный аромат отсутствует, значит, гаишники не пристебнутся. Тоже плюс.
– Сейчас торты коньяком не заправляют, – сказал фельдшер Никита – Говорят рецептура изменилась. Не то, что раньше.
– И тогда всякое бывало. Не забыл небось?
Молодой врач слегка удивленно взглянул на подчиненных.
– Вы, Виталий Иванович, не обращайте на них внимания. У мужиков не бзик, а просто воспоминания, – сказала медсестра Валерия.
– Наверное, приятные?
– Скорее – шоковые. И от них не избавишься, это наша работа.
Медсестра отхлебнула чаю, проглотила кусочек лакомства и поведала историю, случившуюся с ними пару лет назад. Тогда тоже был торт и тоже без коньяка, но предшественник Виталия Ивановича не растерялся, достал из заднего кармана брюк фляжку с ароматным напитком и обильно спрыснул крем, а остатки допил сам. Лучше бы не делал этого, потому как больной, к которому они вскоре прибыли по вызову, не дождался медиков и скончался после недельного запоя. Лежал на полу, раскинув руки, без всяких признаков жизни, даже пульс не прощупывался. На диване неподалеку рыдала жена. Однако врач не растерялся.
– Сейчас сделаем искусственное дыхание, рот в рот, – заявил он. – Новая методика.
Понятно, в другое время он бы побрезговал применять такую нанотехнологическую новинку, но после коньяка человек способен черт те знает на что. И, кто бы мог подумать, – оживил.
Вначале «усопший» открыл глаза, а затем произнес:
– Мать твою за ногу, коньяк-то армянский. Пять звездочек.
Видимо, был искушенный: марку определил по запаху. Тут довольный доктор поднялся, вслед за ним встал «покойник». Все присутствующие зааплодировали, только супруга воскресшего стала кидать в спасителей подушками и кричать, что она горемычная женщина, если ее любят лишь собаки, коты и алкоголики. И от тех, и от других она никак не избавится. Словно подтверждая ее слова, из кухни вышли овчарка с персидским котярой и улеглись возле ног хозяина.
– В данном случае, как в «забугровом» кино, – хэппи-энд, – раздумчиво произнес фельдшер. – Но не всегда чудеса в масть. Бывает и так: врач уже заключение сделал, что все, кранты, пора «труповозку» вызывать, а тут убиенный начинает оживать. Не каждый такое зрелище спокойно перенесет, потому как профессиональный авторитет на глазах рушится.
– Ты мне уже рассказывал, – заметил водитель.
– А нам не рассказывал, – вступилась медсестра. – Надеюсь– торта не было?
– Нет. И шоколадок тоже. Не в этом дело. Работал я с врачом Ларисой Николаевной, у которой тоже жизнь не сложилась. Самым любимым существом у нее была лохматая собачонка Булька, которую она изредка на работу брала. Когда на улице холодно, под шубой ее носила. Так и в этот раз. Поступил к нам вызов, что в одной квартире стреляют, вроде бы есть раненые и погибшие. Примчались мы, – и точно, не соврали. Лежит босой труп на полу, видимо, не одну «маслину» словил, прежде чем «зажмуриться», потому как крови вокруг немерено. Понятно, полиция раньше нас прибыла, ждут медицинского заключения. Лариса Николаевна Бульку из-за пазухи вынула, поверхностно мертвяка осмотрела и – к столу справку, констатирующую летальный исход, писать. А Булька обошла тело вокруг и стала лизать его босые подошвы. И тут «труп» заржал, словно жеребец, ноги приподнял, потом заохал. После чего его в больницу отправили.
А у Ларисы Николаевны началась депрессия, полгода с психотерапевтом общалась пока за него замуж не вышла, после чего поправилась полностью.
– Хорошо, хоть в «психушку» не попала, – заметила медсестра. – Там бы уж ей не повезло.
– Полностью с вами согласен, – сказал новый доктор. – Теперь моя очередь настала кое-что поведать.
– Почему бы и нет, – заметила диспетчер Алевтина.
– Рос я на Севере, за Полярным кругом, – начал молодой доктор. – Городок хоть и небольшой, но все необходимые муниципальные службы присутствовали, в том числе и кладбище приличных размеров. Когда началась приватизация, могилки приобрел в собственность некто Брызгалов, работавший до этого директором горводоканала, откуда его «ушли» за финансовые махинации, но не посадили. А зря, потому как говорят: горбатого могила исправит. На новом месте он тоже взялся за старое – неизвестно куда стали пропадать оградки, которыми места усопших огораживали. Родственники, понятно, в полицию заявляли, сами начинали искать, но все без толку – никаких концов. Правда, ходили какие-то неясные слухи, что похожие оградки вроде бы стали появляться на захоронениях в соседних городах. Слухи есть слухи, стоит ли им верить. А вот моя тетка Нюра верила, не сомневаясь, потому как Брызгалова знала как облупленного еще с юности, когда между ними случился роман. Свадьбой дело не закончилось, а почему – не ясно, но только тетя Нюра с тех пор на дух не переносила прежнего ухажера. Слухи не утихали, а когда кто-то сообщил тетке, что видел в каком-то пункте сбора металлолома латунные украшения с одной из могилок, она решилась на отчаянный шаг, на который не каждый мужик способен.
До пенсии тетя Нюра работала в администрации, заведовала отделом муниципального имущества, поэтому была в большом авторитете. И самое интересное, после ухода на пенсию старые связи сохранила, чем и воспользовалась при реализации своего плана – фальшивых похорон. Правда, необходимые документы все до единого оказались подлинными, в том числе и справка о смерти, прочитав которую, Брызгалов выделил под могилку бывшей подруги одно из элитных мест на кладбище.
Все шло чин-чинарем: катафалк, оркестр, народ… Когда стали произносить прощальные речи не удержался и владелец вечного приюта усопших. Он вышел к гробу и только сказал: «Дорогая…», как тетя Нюра поднялась и, вскинув, словно вождь, правую руку, грозно произнесла:
– Козел ты и ворюга! Покайся! Верни оградки.
Брызгалов хлопнулся на землю и потерял сознание, в которое он больше уже и не приходил. Его увезли в психиатрическую больницу, затем в другую, третью… Так след его и затерялся. А тетю Нюру оштрафовали.
– Занимательная история, – сказал водитель Василий. – У меня свояк в местном дурдоме санитаром работает, так рассказывал про одного больного, который довольно смирный и дисциплинированный, его даже одного выпускают во двор мусор убирать. А вот как полнолуние, то человек меняется: работать не хочет, подходит к забору и металлическую решетку пытается выломать. Ну, тут ему укол и – в палату…
На столе подал голос телефон. Срочный вызов. Через минуту в кабинете осталась одна диспетчер Алевтина. Она вздохнула и стала прибирать на столе.
От торта и крошки не осталось...

К списку номеров журнала «БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ» | К содержанию номера