Иди, дыши

 — Чего ревёшь?

Володя, зайдя в комнату, смотрел на жену. Лиза сидела перед телевизором, держа в руке пульт.

 — Над фильмом, Вов… не обращай внимания.

 — Как не обращать, Лиз? Жена вся в слезах сидит! — Володя подсел к жене и обнял её за плечи. — Это же всего лишь фильм — не жизнь.

Лиза убрала руку мужа с плеча и, тяжело вздохнув, встала с дивана. Взяв из шкафа платок, утёрла слёзы и вышла из комнаты. Володя, посидев какое-то время, выключил телевизор и вышел за ней. Жена сидела на кухне, подтирая слёзы платком.

 — Ну что ты за мной хвостом ходишь?!

 — Да не хожу я вовсе… Спросить просто… Артём гуляет?

 — Да, гуляет!

 — Давно?

 — Да, давно!!!

***

Я так надеялась, что Шульгин выживет. Умер. Нужно ужин готовить, а я не могу. Шульгин умер… Актёр, играющий Шульгина, великолепно играет. Как его фамилия, даже не посмотрела. Жаль. Руки опустились прям. Нельзя такие фильмы мне смотреть… Муж! Опять припёрся за мной следом. Как хвостик!

 «Ну что ты за мной хвостом ходишь?» — эх, нужно было сдержаться. Нужно было сделать вид, что не заметила.

 «Да не хожу я вовсе… Спросить просто… Артём гуляет?!»

Мямлит, пыхтит. В кого он превратился за те двадцать лет, что живём вместе? Понимаю, что нужно быть сдержаннее, но он мне дико надоел. Он заботливый, добрый… сын его любит. Но мне он надоел. Толстый, пыхтящий, постоянно с озабоченным, сморщенным лицом. Провалился бы он со своей заботой.

 «Да, гуляет!» — «Давно?» — «Да, давно!!!»

Ну вот, как это всё терпеть? Видит, что мне хреново! Видит, что мне не до разговоров! Чего лезет? С удручённым лицом он подошёл к кухонному шкафу и достал тонометр. Сел на другую сторону стола и начал мерить себе давление. Я взяла семечки, плошку для шелухи и вышла из кухни. Полежу полчасика, почитаю книгу, потом займусь ужином. Нужно отвлечься от смерти Шульгина.

Зашёл муж со скорбным выражением лица. Сел на пол и обнял мои ноги.

 — Опять у меня давление высокое.

 — Жрать нужно меньше, Вов. Отожрался, как боров, — вот и давление.

 — Ты права, Лиз. Ты права… Сам виноват… Может, Тёму домой пора загонять?

 — Загоняй… Позвони ему и загони.

 — Я позже тогда… Позвоню, когда ты ужин начнёшь делать. Он же всегда голодный с улицы приходит. Пойду пока в магазин схожу, подышать нужно. Что купить кроме хлеба и кефира?

Я молчала. Было сложно, но я терпела. Когда он уже выходил из комнаты — я не выдержала:

 — Нет, ну вот что ты за говно такое, а?! Вот насрал в душу, что типа лежу, бездельничаю, жрать не готовлю, и пошёл! Паразит! Даже почитать не даст!

Я кинула книжку. Как он меня достал! Как же хочется быть свободной, без этих упрёков, без этих замечаний. Когда наконец настанет день, когда я смогу делать всё, что захочу? Доживу я до такого дня?

 — Да, что ты, Лиз? Я вовсе и не думал… Я же просто…

 — А нужно думать! Иди, дыши! Просто — дыши! А я готовить пошла… Чай ещё купи — кончился.

***

Лиза выключила будильник. Муж лежал рядом. Сев на кровати, она протёрла руками глаза. Володя поднялся и, сидя, смотрел на жену. Лиза зевнула, отвела от него взгляд. Поднявшись, накинула на голое тело халат. Володя вздохнул. Не оборачиваясь, вышла. Зайдя в комнату сына, нежно поцеловала его в щёку.

 — Тёмочка-а… Просыпайся, Тёмочка. В школу пора.

Сын завозился, посмотрев на мать, улыбнулся. Лиза вышла из комнаты. Проходя по коридору, заглянула на кухню. Муж уже сидел с тонометром на руке. Вздохнула. Зайдя в ванную, начала чистить зубы.

На кухне она молча включила чайник. Посмотрела на плаксивое, бледное лицо мужа. Открыла холодильник, взяла яйца, бекон, сыр и масло.

 — Сделай бутерброды, Вов, пока я буду яичницу делать.

 — Лиз… Под утро прям вообще как плохо стало. Наверное, я сегодня умру… Это из-за того, что ты не спишь со мной больше. — Володя слабо улыбнулся.

 — Ну да, конечно, нашёл причину… Не умрёшь… Ну вызови врача — не ходи на работу сегодня.

 — Не могу я сегодня, работы завал… Шкурко свирепствует, нужно квартал закрывать…

 — Тогда не ной. Иди и работай…

Пока муж и сын молча завтракали, Лиза накладывала себе увлажняющую маску.

 — Ну, мы пошли, Лиз…

Володя, а за ним и Артём встали из-за стола и пошли в прихожую.

 — Тёма! Ты только не садись на переднее сиденье в машине, хорошо?

 — Лиз, ну ему там нравится…

 — Ну мам…

 — Что «мам»? Спереди ребёнку сидеть нельзя! Спереди место смертника! Езжайте… Тёма, я тебя заберу после четвёртого урока, у тебя от физкультуры освобождение.

 — Угу… Пока, мам.

 — Пока, Лиз… Дай поцелую тебя.

 — Всё, идите уже! Опаздываете. — Уворачиваясь от поцелуя, Лиза поморщилась.

Когда они вышли, Лиза зашла в комнату и легла на кровать. Взяла в руки книжку. Через несколько минут её глаза начали слипаться. Откинув книжку, она заснула.

***

— Садись на переднее.

 — Но, па… мама же не разрешает.

 — А ты не говори ей. Ты же любишь на переднем.

 — Не, я так не могу.

Я сел на заднее сиденье и посмотрел в окно. Отец, сев за руль, заохал и закряхтел.

 — Ты чего, пап?

 — Да как-то чувствую себя плохо, Тём.

Я промолчал. Отец всегда ходил с недовольным лицом, и у него постоянно что-то болело. Сначала мне было его жалко, потом я привык.

Из школы меня, как всегда, забрала мама.

 — Как успехи?

 — По матике пять, за самостоялку!

 — Умничка! Поехали в пиццерию, отметим?

 — Давай.

 — А я сегодня вырубилась, как вы уехали. В автосервис нужно было — проспала. Так что у меня двойка. – Мама засмеялась.

 — Тебе же папа обещал машину поменять, зачем в сервис.

 — Ну вот, чтобы эту нормально продать, её нужно сделать… Да поменяем… В субботу вот поедем в салон выбирать.

 — Нужно побольше, мам… И тоже «бэ-эм-вэ»… Купите «икс третью», мам.

 — Если у папы денег хватит, то «икс пятую» хочу, Тём…

 — Класс!

Мы уже кончили есть, когда у мамы зазвонил смартфон.

 — Алло. Да, это я… Ну говорите же… И-и-и…

Подошёл официант, положил счёт перед мамой.

 — Когда?.. А почему?.. Как?.. Спасибо, всё нормально… Нет, спасибо, ничего не нужно… Я приеду… Хорошо.

Мама выглядела странно. Открыв сумочку и достав кошелёк, она расплатилась по счёту и посмотрела на меня. Посмотрела в глаза.

 — Твой папа умер на работе час назад, Артём.