Высохший колодец

I.

В том городе, который был

безлюден,

Который был когда-то

Недостроен

Или разрушен (но… о том

не будем),

Хранили жизнь, отшельничая, трое –

Живых существ.

Я видела их тени,

И голоса их были различимы

Среди камней, где каждый шаг – смертелен,

Но где бояться смерти –

нет причины.

II.

Тот город знал до самых мелких трещин

Закон камней, постиг что

Каждый горец,

А жили там – в том городе

древнейшем –

Луна, жасмин и высохший

колодец.

Луна плела оранжевые сети

И опускала сети те с обрыва

В седую реку (в ночь,

не на рассвете),

И в тех сетях запутывалась рыба.

И цвел жасмин, когда у главной башни

Порою появлялся редкий

странник,

И чтобы было страннику

не страшно

Он влек его зайти вовнутрь

Цветами.

III.

И так всегда.

Вот только с содроганьем

Вдруг небосвод смыкался

в небосводец,

Когда опять в том городе из камня

Бесслезно плакал высохший

Вздыхал и плакал. –

Часто путник редкий,

Узнав, что пить в горах

не доведется,

С земли брал камень,                                 

целясь метко-метко,

И камень тот летел на дно колодца.

И отзывалось высохшее лоно

На злую фразу: «Каменный

уродец!»

Тоскливым «ту-уу-ук»…

И снова отрешенно

И гулко плакал высохший колодец.

И плач его дублировало эхо,

И стон его усиливали ветры, –

Они, как боги, видели все сверху,

Но не могли пресечь,

Как боги, это.

IV.

«Не плачь»,

«Не плачь», – мне впредь

не приходилось

Жалеть до дна испитые колодцы.

…Когда с души водой не смоешь гнилость,

Тогда души почти не остается…

Колодец охнул

Каменной утробой.

Забитый и забросанный камнями

Он промолчал.

…Упала с небосвода

Звезда, тот час погаснув

под ногами…

V.

Ночных теней и отзвуков

не струсив,

Решила быть с колодцем

откровенней,  

Поведав все ему об Иисусе.

И грянул гром,

И вмиг сухие грозы

Разбили горы (мир разбить

могли бы)

И у колодца –рядом, подле,                                           

возле –

Теперь лежали каменные глыбы.

VI.

Ни одного малейшего порыва

Судить того, кто был в сто раз слабее

Не возникало больше.

Я открыла,

Что тот силен, кто сострадать умеет.

Тянулись впредь сюда

с прогулкой пешей

Все те, кого жасмин

Завлек цветами,

Но тот, кто сам был полностью безгрешен

Поднять и бросить мог тяжелый камень.

VII.

…Теперь звучала песня

из колодца,

Когда поил водою долгожданной

Он всех живых –

Святой водой и солнцем,

Здесь наполняли амфоры и жбаны.

Я, встав вблизи жасмина на колени,