Клепсидра. Стихотворения

Клепсидра

Освобождаю текст. 

Плавно текут минуты.

Для поколения next

время не для уюта,

жизнь не одним маршрутом

в поезде на нижней полке.

Горе проходит мимо, будто

грейпфрута долька:

съешь и оттерпнет лихо,

выпьешь бокальчик «завтра».

Станция «прошлое» – выход,

минута любви – дозатор –

клепсидра недолгого счастья –

вымеряешь и забу䬬ешь.

Буквы по свету мчатся¬¬¬¬,

бьются каёмки блюдец.

Раны засолит утро 

солонкою звёзд н е ч а я н н о.

Прошлое время – бутор

сыпется старыми тайнами...

Бессмыслица 

Бессмыслица.

Бес смыл лица 

прохожих

пресным

проливным

дождём.

Мы постоим-подождём,

когда небо вновь расхохочется

и согреет озорным лучом… 

Капли дождя

стекают по стёклам –

выливаются в птице-(троки.

Тебе кажется, что капли похожи на лам,

а я отчётливо вижу – «()ТРОКИ».

«Все мы отроки неба», –

думаю я, и спрашиваю: «Был ли в Крыму зимой?

Или не был?»

Ты мотаешь головой, мол, нет.

Я в очередной раз повторяю: «Ясно»

и достаю несколько монет,

вглядываясь – орёл или решка?

– Р е ш к а!

Я стою под дождём. 

Капли стекают

на губы, грудь, плечи…

Я кричу: «Не молчи!»

И тут же теряю дар речи…

Маятник

Туча дождями стучит в окно –

греюсь воспоминаний шарфами.

Без тебя мне так волокно!

Сколько воды утекло между двумя мирами?

– Столько не сосчитать! Звезды мелочью окажутся

из порванного кошелька, а ночь – синей птицей.

Он тебе не чета, судьба показала, как саван шьют

для чувств, не способных родиться.

Выродиться из пепла прошлых любовей,

внесённых в красную книгу вечности…

И каждая из них друг другу – вровень

пыталась примоститься – лечь, но Стикс

не жалел никого. Инкогнито души 

чувств приходили.

Они зрели во мне – росли, желтели 

и падали, как переспевшие груши, 

которые забыли убрать в холодильник.

«Подумаешь! Ха, смогу!

Перечёркнута линия прошлого – 

не останусь в долгу.

Звёзды, всего лишь, небесное крошево,

а луна – это жгут».

Маятник памяти завершает свой полукруг,

дождь пунктирно тарабанит по крыше.

В прошлом – каждый склон – крут...,

только нынче езда без покрышек...

Искушение

В такую ночь

недосказанность

превращается

в белый лист;

друзья становятся

незнакомцами,

а чувства

червоточатся точками...

Но...

моё искушение

совсем не похоже

на яблоко,

ведь я – не Ева,

я не была рождена

из ребра Адама,

и даже дорогу перехожу

на зелёный,

а не на красное солнце.

В этом городе

В этом городе

не пьют стопку за стопкой

на холоде

в этом городе 

за барной стойкой 

собираются гоблины

гоблины позеленевшие

от зависти и злости,

когда-то продавшие души

за хлебные горсти

обречённо-обручённые пьют вино

из редких сортов Вино-града

верят, что за все сотворённое 

их ждёт лишь награда,

но каждый перед Богом н а г. Р а д а?

Из ада,

умирая 

душой,

никому не удастся войти во врата Рая.

Бултых

Память 

выпускает 

из бутылки 

воспоминаний

рыбок 

бабочек

тополиный пух

радость 

первой 

влюблённости

листок 

с надписью

мол

всё в жизни нужно 

попробовать

кажется 

потрёшь её

и приведения 

прошлой жизни 

начнут оживать

джинно исполнятся 

несбывшиеся

мечтания

и кораблик

детских надежд

доплывёт 

к адресату

Но...

есть ли место тебе

в моей 

запаутиненной 

и

захламленной

памяти?..

Пробка

со всплеском

вклинивается

в 

потолок 

потока

сознания -

б у л т ы х!

Б о л ь н о!

Последний лист

Когда земля уходит из-под ног,

а за спиною груз из злого прошлого;

когда последний лист совсем продрог,

уже не помня ничего хорошего...

Когда темнеют к вечеру снега

и солнца луч не ярче тусклой лампочки;

Мне остаётся только гладко лгать

и отправлять открытки скорой почтой

Себе, забытой между тесных строк

стихов и в тоннах пыльных, старых писем.

Быть одиночкой больше не порок,

но сколько новых я открою истин?

А за окном грядёт – не свет – сусвет,

понятней Нарний, Norvej и Нирваны,

и осени реальности билет

лист жёлто-красный, раненый и рваный. 

Лестница

Человечество жаждет денег.

Человечество жаждет крови.

Человечество детство денет –

как билетик его уронит

на холодную землю быта

для сыреющего взавТРАТства.

Человечеством мирь разбита

и колючками бьёт акация

по лицу. Покалечено время – сломано,

костылями – перила лестницы,

замест гипса – здесь слово, но

не поможет, и перекрестишься,

и пойдёшь своею дорогою:

строить заново жизнь и не кланяться.

И подумаешь, чёрт, как здорово –

пусть всё катится, катится, катится...

Парадигма

Как будто не было меня и вовсе

жила посередине — между светом и гардиной.

Я — млечный путь, Я — неба россыпь.

Я — тоненькая паутина

в руках твоих. Попробуй удержать

песок что утекает между пальцев,

победы исчезающих держав

и голос преданный и преданный: "останься".

Я — солнце, потонувшее во мгле

морей твоих. Утеряна корона.

И солнце превращается в омлет —

Бог им насытится и с берега иного

рожусь я снова...

Из прочной глины,

теста,

может быть,

металла

в одной из демиургских клиник.

И наплевать, что жизнь нарисовала 

нечёткость линий.

Плевать!..

Я — млечный путь. Я — неба россыпь.

Представь, как будто не было меня и вовсе...

И в овсе...