Что к чему на высоком Тибете. Стихотворения

ЧТО К ЧЕМУ НА ВЫСОКОМ ТИБЕТЕ

Полдень – кранов подъемных консоли,
трубы, облако, крестики лайнеров,
дома, телевышки – портфолио
обезличенного дизайнера.
Цель, с которою эта реклама
создается, кому-нибудь светит
из обездоленных? – знает лишь лама,
что к чему, на высоком Тибете.
Из прозревших один только йети
видит дальше, и йетина дама
чует, чем ее знанье чревато…
Два луча догорают на льдине –
разведённые ноги заката: 
полусолнце – посередине.

НА ПРОСЁЛОЧНОЙ ДОРОГЕ

Березы пятками потрепанными
облезлых крон –
чуть выше сумерек,
царапая, пересекали небосклон.
Осины листья безголово
теряли в тех же небесах,
голимость ветренную пряча
в спонтанно скрюченных корнях.
Стелилась и шуршала осень
холодной проседью во мгле
и, ощетинившись, стонала
штыками сосен на земле.
Телега колесом вихляла
так, будто приближался ад;
и дед, не понукая лошадь,
пускал сквозь сопли самосад.
И шморгал мокрыми ноздрями,
и, щурясь, всматривался в даль –
туда, где до утра висела
над рощей желтая медаль.

ЭВАКУАЦИЯ 

                                                     Ирине Мороз

Пассажир в розовевшем окне наблюдал
параллельное рельсов скольженье и шпал.
Уж слишком прицельно, видать по наводке,
бомбили с рассвета, и хлесткие плетки
взрывов состав догоняли
и справа, и слева ж/д полотна –
юю! –  смертоносно визжали…
Человек неотрывно стоял у окна,
смотрел и рукой опирался о столик,
и в отсветах вспышек вокруг, ежечасных,
лицо его делалось огненно-красным,
и свитер в полоску светился огнем,
словно пожаром охваченный дом;
и вагонного радио новая сводка
военная, неутомимо и ходко
болевые глубины словесной нулевкой
шлифовала до ходко блестящей обновки,
и диктора голос – не злой суховей
и не ферросплавный – магнитил людей
точно так же, как ночью голодных мышей
сало на ржавом крючке мышеловки.
На столике рядом с бутылкою водки
с ночи пустой на тарелке лежали
два леденца и с бутылкой дрожали
от перестуков колесных на стыках
в гармоничном – всемирно божественном зале,
где осколки в полнеба над травами джикали
и дальнобойные пули чирикали.
Ты слышишь, о Боже, – в святом идеале,
тобой сотворенном, не в зевсово-греческом,
а в таком левитаново-грустно-отеческом! –
сделай, чтоб ангелы в белом летали,
чтоб колеса на стыках крылато стучали,
но от тверди вращения не отрывали.
И прости пассажира, если это возможно,
за то, что таков он, как есть, – скрупулезно
записывал в памяти злые детали:
труп лошадиный возле брички колхозной
и за овином на хилой избе –
«Слава чудо-народу и ВКП(б)!»                      
Ощущал пассажир обстановку серьезно,
что надолго она, что и завтра не ёнтеф¹…
На лес промелькнувший смотрел и на смог –
на дым, что очерчивал линию фронта;
без страха смотрел он – привычно, не слезно
и трезво настолько, что поезд не мог
вращаться вокруг горизонта.
_ __ __ __ __ __ __ __ __ __ _
^{1 –} ёнтеф (идиш) – праздник.

В ЛУЧАХ РАССВЕТА

Квартирой правил беспорядок –
ковер (лесок, ручей, косуля),
пакет исписанных тетрадок
и опрокинутые стулья.
Над крышей солнце... У окна
мужчиной оказался в профиль
скос подбородка (тень, стена)…
Ну да! – похоже, Мефистофель.
В рюкзак забросив пару шмоток,
в пути на случай «пригодится»,
он всматривался в околоток,
как пролетающая птица.

ВОДОЛАЗ

На фразе «воевали финны
отменно» распахнул окно.
В саду белесой паутины
хаос ему напомнил дно
реки, где заскорузлый сом
в затопленном ютился катере
и где в журнале судовом
«пошли бы вы ….»
химическим карандашом
лихой матрос по кличке Хата 
во времени оставил том
кривую запись, где старпом,
упавший замертво ничком,
еще орудовал веслом
на скользких бедрах переката.

ПОСЛЕ ПРЯМОГО ПОПАДАНИЯ

Пойти ли мне сегодня на базар? –
там чуть дешевле. Или подороже
купить продукты – в супере «Нектар»? 
Жара с утра такая, что, похоже,
придётся выбросить лечебную траву –
пересушил её – «болиголов» зовётся;
верней, звалась – слова, слова... Живу
при сердце, что с ополночи не бьётся.
В отвесность дня вплетается «жжу-жу»
и параллельно «аллилуйя» из молельни –
в каталке льдом обложенный лежу 
под простынёй, от слов своих отдельно.

ЧАСТУШКА

Зла на былое не храни,
будь выше этого – отчаливай
в миры, куда тебя позвали
«шаланды, полные кефали».
А мотороллер на цепи,
чтобы не украли…
Расшифровав вселенский код,
дай самотеку полный ход –
тому, чего не задавали,
с припевом «трали-вали».
А мотороллер на цепи,
чтобы не украли…
И за черту ступить не бойся –
там те, которые устали
с надеждой всматриваться в дали –
там упокоен Баба Сали¹.
А мотороллер на цепи,
чтобы не украли…                                                              
_ __ __ __ __ __ __ __
¹ Баба Сали (1889–1984) – духовный лидер евреев, каббалист