Сложенный, как печь. Стихотворения

ДОЧЬ ИЕФФАЯ

Вот и ты со мной, голубка-кошка, попостилась,

птица шерстяная, золотая милость,

милая ворчунья, выпитая малость.

Ну а мне не жалко никого, я так осталась.

А когда никого не было, была я:

гора чистая, и заря, и змея,

не знала, что меня могут любить, и что полюблю.

Каково теперь моему кораблю.

Отче, отче, пусти меня с кошкой к воде:

месяц там как жених одет.

Отче, дай нам с кошкой в горах рассвет.

А потом – ещё много лет.

Это ложь, что можно оплакать девство.

Я ещё звезда, я ещё невеста,

мне страшно падать, а умирать страшнее.

Мать – Иродиада, сестра – Саломея.

ОЗЁРСК

стансы

(образовалась дрожащая трещина)

Болит не рука или печень.

Болит – и нигде не болит.

Зев оврага раскрыт.

Сосны слегка навеселе,

но вечную память – ещё не пропели? пропели?

Едва ли не сразу под стылым балконом

(кошка махнула хвостом – и в окно)

первый этаж.

Глина в огне цепенеет.

Вещи, как много,

– и мышцы свело.

Мир сложен как печь.

Пламя носит, смеясь, новое немецкое платье,

бирюзовое, в клетку, с пятнами фуксии,

оно никак не обуглится – никак не превращусь в пепел.

Каплей падаю, глиняной каплей – образовалась слеза.

Вокруг – обгорело и стало воздушным,

сны с картонными шляпами на головах убежали,

страхи руки отдёрнули как по команде.

Одна или нет – все, кого знала, все

кто во мне голосит

на весь город Озёрск. И могу сказать больше: Москва.

Что по капле во всех. Вы есть я.

Плод во чреве сливается с чревом.

Но его не присвоить…

Рим, империя, сказки о русской державе –

говорят, будет сын.

Смотрю на икону: Спаситель не миловиден,

он как дикий сармат.

Под корнями третьей сосны

видела длинную ленту янтарного будто железа.