Тунгусский мотив. Стихотворения

* * *

Бронза на Руси всегда свинцова.

Храм не трудно превратить в тюрьму.

Вологда, убившая Рубцова,

Памятник поставила ему.

Водрузили и спокойней стало.

Отдан долг, замолены грехи.

Сдобренные мощью пьедестала,

Кажутся значительней стихи.

И сама собой приходит гордость

За талант и славу земляка.

Рядом, сознавая непригодность,

Неуместность, вряд ли с языка

Слово покаянное сорвется,

Чтобы кануть в прорву громких слов.

Сколько их друзьями назовется

Бывших непроявленных врагов?

Это ожидаемо, так было

Испокон – слетались на беду.

Может зарасти его могила,

Памятник все время на виду.

Невозможно сразу всем потрафить –

Реализм не годен для икон.

Есть престижный фон для фотографий,

Есть кому собой украсить фон.

     С ЧЕГО БЫ ВДРУГ?

Почему-то небо не такое,

Тучи все не на своих местах,

Непонятно, что их беспокоит,

Только сердцем чую в тучах страх.

И земля какая-то чужая,

Зыбкая, закутанная в смог,

Но овраг, как лоно, обнажая...

Что это, простите, за намек?

И деревья, что они здесь встали,

Чахленький пейзаж изобразив?

Лучше бы брели в иные дали,

Где светло и не бывает зим.

И еще, простите, несерьезен

Человек, висящий на березе.

Лучше бы висел он на сосне

И язык показывал не мне.

  ТУНГУССКИЙ МОТИВ

Икону в праздничном углу

Прикрыли байковой портянкой,

А сами на чужом полу

Расположились. Злобно тявкает

Хозяйский пес, рычит на дверь,

В которую вошли без страха

Самец и самка, чует зверь

Густой дразнящий запах паха.

А пол холодный. Пол скрипит.

Иконочку, на всякий случай,

Прикрыли и разлили спирт

Противный (теплый и вонючий),

Разбавленный напополам.

Мы не в ладу с сухим законом –

Привыкшие к чужим углам

И не привыкшие к иконам.

А здесь подделка?–?ну и что ж –

Откуда взяться настоящей?

И между нами тоже ложь

Безбожная?–?и даже слаще.

А стекла забивает гнус

Густой, что даже штор не надо.

Мне говорил один тунгус,

Что вера их не знает ада.

Им легче лишь на беглый взгляд,

А мы полны другой надеждой.

И этот дом на спуске в ад

Не станет долгою задержкой.

Который день тайга горит.

До неба дым. Глаза слезятся.

А где-то там метеорит

Уже давно готов сорваться.

        ФЕДЯЕВ И ФЕДУЛОВ

Федяев пил.

А кто из нас не пьет?

И разве грех?–?на кухне, по старинке,

когда не пьянства ради?–?дружбы для.

Но этот жаден был, глотал, давился.

Она не шла в него, рвалась назад.

Он судорожно дергался, стараясь

сдержать её трясущейся рукой,

а из под пальцев выползали сопли,

и что-то мутное текло из глаз,

наверно, все же слезы, но казалось,

что крепкий, многоопытный мужик

заплакал водкой,

или плачет водка.

И все-таки заталкивал. Пьянел

после четвертой или пятой рюмки

и делался надменен и хвастлив,

плел черт те что, не видя и не слыша

в застолье никого, кроме себя,

роняя пепел, брызгая слюною,

потом вдруг начинал подозревать

в стукачестве сидящего напротив,

искать неуважение к себе,

грозился въехать в морду,

но забывал, и в одиночку пил,

чихал, сморкался…

И потом хозяев,

изрядно подуставших от гостей,

а он частенько уходил последним,

бредовыми прожектами терзал

или втянуть пытался в обсужденье

знакомых общих.

Словом?–?надоел.

Но бросил пить.

И, должен вам заметить,

сам завязал, без помощи врачей,

однажды с перепоя испугавшись,

что может сдохнуть или пришибут.

И человека словно подменили.

С таким занудством проповеди плел

о вреде алкоголя на здоровье,

не только человека?–?всей страны,

и призывал бороться, выявляя,

любые нарушенья и карать

безжалостно. Кричал, впадая в пафос,

ну ладно?–?на собраниях, везде:

на отдыхе, на даче, на работе.

Ударился в общественную жизнь.

И преуспел. И вред нанес изрядный,

и лично, и с другими сообща.

Уж лучше б пил.

Федулов сочинял стихи.

И так случилось,

что завязал. Аки Федяев с водкой,

но в стихосочинительстве своем

и в той поре, что наступила после,

Федяева Федулов повторил,

как под копирку.

Правда, выпивая,

Федулов вел себя вполне прилично,

так и Федяев не писал стихов.