Олеся Шамбур

Нужно просто чуть-чуть пожить... Стихотворения

СИМЕИЗ

Мой  Свет,  от  святой  до  безбожницы  -  
Нужно  просто  чуть-чуть  пожить.

Гляди,  как  крыльями-ножницами
Выстригают  своды  стрижи,

Засмотревшийся  вдаль,  влюблёно  
Пестик  тычет  на  юг  кизил.

Небо  –  это  морское  нёбо,
Море  –  это  небесный  язык  –

Полепечет-пошепчет  и  схлынет,
Но  побуквенно  не  разобрать.

Вот  так  и  меня  на  мякине
Вчера  провела  благодать,

И  сердце  безвольно  повисло,
Намаявшись  вымещать.

Шатается  маятник  мысли,
Слова  в  Между-речьи  кишат

Об  облаке  в  грязном  халате,  
О  свадьбе  узды  и  звезды.

Промоина  в  циферблате  –
Теперь  каждый  час  –  сквозит,

Вывевает  лишние  числа,
Прививает  к  дикой  лозе.

Лагуна  –  лакуна  смысла,  
Оскалившего  львиный  зев.

Плывёт  над  скалой  втихомолку
Очищенный  апельсин,

И  катится  камень  под  горку
Доколе  достанет  сил,

Как  веры-проведы  людям.
Зачем?  Тут  один  Бог  –  весть.

Крымское  Плоскогрудье,
Счастье,  наверное,  есть…

DREAMCATCHER

С  двенадцатым  ударником  труда
Молельный  дом  челом  ударит  небу,
Покатая  покатится  туда,
Где  схимы  скирд  и  нет  гостей  к  обеду.

Где  жемчуг  падает  слезами  с  низок  вниз
И  хоронится  в  яме  при  дороге,
Где  языком  сгребает  василиск
Венки  и  лавры  со  стволов  двуногих,
Яремный    луг  с  лужатами  почил
И  васильковыми  губами  сказки  шепчет
О  тайном  заговоре  подлинных  мужчин
И  подлости  животворящих  женщин.

Туда  –  в  янтарный  незнакомый  край,
Где  деток  сладкой  ватой  причащают,
Где  светский  лай  и  золотой  бугай
Окажутся  ненужными  вещами.

Там  звень  ударит  зычно,  не  задев
Ни  перепонок,  ни  препон  сердечных,
Но  переломит,  как  заветный  хлеб,
Искрошит  в  звуки  ладанных  наречий,
И  пустит  в  кровь,  словно  рыбак  –  улов.

На  нерест  в  безграничность  «паутины»
Уйдёт  косяк  рыбоголовых  слов
По  оптоволоконной  пуповине.

МЕРЛО

В  угоду  зелёной  рыбине
век  склонялся,  как  будто  лик,
напрягая  мышцы  стальные,
берег  трогали  корабли,
с  непривычки  краснело  море,
позвонки  хрустели  на  вздох,
виноград  давился  в  подоле  –  
по  коленям  струился  сок  -  
тельце  лопалось  в  швах  о  тельце,
трубы  дым  выпускали  под  свод,
оловянной  судьбы  младенцы
в  брюхе  рыбины  множили  род,
под  червлёные  хляби  и  самбу
извергались  в  солёную  муть
одноногие  стойкие  ямбы,
чтобы  сразу  же  утонуть.

НАГАСАКИ

как  поцелуй  в  макушку,
невесомый,  розовый  пепел:  
цветущих  сакур  аллеи.

неубиенный  Пушкин
разжимает  ладони  –    
     легкокрыл  и  светел,
     журавлик  бумажный
     в  идиллическом  небе  тонет  –  
поэт  отнимает  кисть  у  Клее
синкопы  пейзажа
     пришпилить  в  книги.

зрачок  вбирает,  не  выбирая  -  
становятся  
     вечностью  миги
и  навсегда  пропадают.

Триптих (без названия)
* * *

Баю-бай,
земля  –  поля,
хлебопашцы  алтаря.
Некто  –  жрец,
а  я-то  –  жнец  –    
вишь  –  на  шее  бубенец.

Жрец  поглядывает  строго,
жнец  косою  -  звень  да  звень,
и  наводит  на  плетень
тень  спелёнутого  стога.

За  долами  –  солнца  донце,
над  покосом  –  звездопад  –  
звень  да  звень  –
на  дно  колодца
сыпет  сны  для  ангелят.

Тишина  колышет  тайну,
и  ладонь  лежит  на  лбу.
Ни  весёлый,  ни  печальный
жнец  идёт  в  свою  избу.

Бубенец  всё  -  звень  да  звень  –  
завтра  будет  новый  день.

* * *
Белой  тиной  заплывает,
Завивает  вензеля
Безмятежно  огневая
Беспризорная  земля.

Тяжко  облаку-коняшке  –  
До  захода  не  успеть  –  
Дьякон  в  ситцевой  рубашке
Мнёт  покорливую  плеть.

Опадает  зной  на  ветки,
Яблоня  глупа  бельём,
Дом  заветный  ветхий-ветхий,
Свод  небесный  слёзы  льёт.

На  младенце  зреет  венчик  –  
Ликовать  или  скорбеть?  
Только  то  на  свете  вечно,
Что  не  сказано  тебе.

Липнут  к  нёбу  в  богомольне
Умыслы  –  не  по  словцу.
Там  где  тише  и  раздольней,
Благовольней  льнёшь  к  Отцу.

И  идёшь,  как  с  поводы´рем  –
По  мощёнке,  без  узды  –  
Да  по  перьям,  да  по  пырьям
На  свечение  звезды.

* * *
Отелилась  Зорька  на  утро  –
Тайность  тайн  голубая.
В  халабуде  течной  и  утлой
Луша  печь  колупает.

Сеном  пахнут  ржаные  щёки,
Рухнула  дверь  сарая,
И  цедя´тся  сквозь  вылаз  потоки,
В  трухлый  пол  упираясь.

Луша  знает,  как  людям  лучше,
Жжёт  лучину  и  шепчет:
«Дай  мужчинам  добрую  душу,
Чистую  –  дай  женщинам»

На  окно  украдкой  косится  –
Полдень  привычно  медлит.
Чтоб  не  спиться,  вяжет  на  спицах
И  распускает  петли.