Моисей Борода

Глубина колодца. Рассказ

– Ну, всё. Можем, наконец, ехать? Или?

– Можем, можем. Вечно ты меня торопишь. До аэропорта доедем за полчаса, а потом – сиди и два часа жди. …Ладно. Вышли.

...Ну вот, как видишь, приехали без проблем, и уже полёт зарегистрирован. Так что мы можем уже попрощаться – тебе, мой дорогой, я вижу, уже не терпит... Боже мой!

– Что? Что опять?

– Что? Я забыла дома мою корреспондентскую карточку и... и кредитную карточку.

– Возьми мою.

– Спасибо за заботу. А мою корреспондентскую карточку ты тоже мне дашь? И всё ты с твоим - "Ты уже скоро?" И пожалуйста – можно сдавать билет. Что ты так на меня смотришь? Не терпелось попрощаться и позвонить твоей Люс?

– О чём ты говоришь?

– Ты очень хорошо знаешь, о чём!

– Ладно, не время сейчас для словесных перепалок. Надо решать...

– Ну конечно: тема – табу, как же.

– Послушай, поедем домой, туда и обратно доедем за час плюс поиски забытого…

– А Люс подождёт?

– Прекрати!

– Хорошо, поехали. Но… Ты же не любишь ездить быстро, да ещё в темноте.

– Ничего, справлюсь.

– ...Ну вот, всё. Пробка. Застряли прочно. Плакал мой билет!

– Не переживай – полетишь завтра.

– Бедная Люс! Пропал у неё целый завтрашний день!

– Ты когда-нибудь прекратишь?

– Не смотри на меня так!

– Как – так?

– Так! Как будто ты хочешь задушить. Освободиться.

– Задушить? Интересная мысль. Но – хватит. Сколько мы здесь простоим – не знаю, и... Знаешь что: забудь про твой билет, полетишь завтра в то же время. Поедем в ресторан, я знаю один отличный ресторан, не очень далеко от дома, прямо в лесу, поужинаем...

– Ресторан в лесу? Не очень далеко от нашего дома? Очень интересно. Мне ты о нём ничего раньше не говорил. Ты там уже бывал?

– Как-то пришлось.

– Ах да, пришлось. И конечно, с этой...

– Послушай, это уже переходит все границы!

– Ладно. В самом деле – почему не воспользоваться таким приглашением? Только если ты будешь и дальше так на меня смотреть, у меня кусок в горле застрянет.

– Как – так?

– Сам знаешь, как.

– Не хватит? Мы, как видишь, уже едем, и я должен смотреть на дорогу, а не отвлекаться на всякие бредни.

 

 

* * *

 

– Ну, понравилось тебе?

– Спасибо, всё было очень вкусно.

– Да, готовят там отлично.

– Тебя, я вижу, в этом ресторане хорошо знают, встретили как постоянного клиента. А вот на меня метрдотель бросил, когда мы входили, чуть удивлённый взгляд – почему бы это, а? Потому, что ты пришёл не с той женщиной, с которой...

– Перестань. Ни с какими женщинами я сюда не хожу.

– А куда ты с ними ходишь? Например, с Люс.

– Слушай, давай немного прогуляемся по лесу.

– Сейчас? В такую темень? Впрочем – почему не подышать свежим воздухом? Если бы не эта темнота...

– Чем тебе мешает темнота? Я ведь рядом.

– Да. Ты рядом. Когда–то мне это казалось самой лучшей защитой.

– И когда перестало казаться? ...Ах да, понимаю: Люс.

 

                                                                        * * *

 

...Послушай, я устала, я хочу домой. Мы уже достаточно находились, надышались…

– А вот скамейка, можем немного посидеть, потом...

– А если я не хочу сидеть! Вот, навстречу нам идёт человек. Я крикну ему, что ты заставляешь меня сесть, что ты...

– Успокойся. Посидим немного и пойдём к нашей машине.

– Ладно. Почему-то я должна делать всё, как ты хочешь. ...Вот, опять тот же человек – уже в обратную сторону. Гуляет он, что ли? Посмотрел на нас. Что ему надо?

– Просто прошёл, и всё.

– Послушай, твоя Люс...

– Ты – опять? Вроде всё было мирно...

– Нет, дай мне сказать. Дома я не хочу об этом, не хочу, чтобы даже стены слышали это имя... Ты ведь понимаешь, что я никогда – ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, никогда не дам тебе развода. Чтобы ты женился на этой твари. Да, она моложе. Да, она интереснее. …Не беспокойся, дорогой, я её видела ... да, даже и вблизи. Развлекаться с ней ты можешь, сколько тебе угодно. Но развод – нет!

– Может быть, хватит на сегодня?

– Всё, я своё сказала. А теперь пойдём отсюда, мне... Вот – он опять идёт в нашу сторону, этот человек. И опять посмотрел на нас.

– Что ты так боишься? Подойдёт – у меня найдётся, чем его встретить.

– Да? И чем же?

– Подойдёт к нам – узнаешь. ...Ну вот, прошёл, даже не взглянув.

– Боже мой, откуда такой запах гнилой воды? Сейчас вот ветром подуло – как волна нахлынула.

– Тебе показалось.

– Да, мне вообще в последнее время всё кажется. Этот запах сейчас. То, что ты совсем голову потерял с твоей...

– Ты перестанешь когда-нибудь?

– Что это там?

– Где?

– Там, откуда доносится запах. Похоже на колодец. Я хочу посмотреть.

– Странное желание. То ты хотела уходить, то вдруг....

– Могу пойти одна. …Боже мой, ну и глубина! Даже воды не видно. Ну что же ты остановился? Боишься заглянуть? Боишься, что я столкну тебя в колодец? …Что ты делаешь? Ты...

 

* * *

 

– Господин Карстен, три дня тому назад, когда вас привели в эту комнату, вы были не в состоянии отвечать на мои вопросы. Сейчас, по заключению врача, вы...

– Со мной всё в порядке. Я вас слушаю.

– Перед тем, как начнётся наша беседа, мой долг ознакомить вас с вашими правами.

...Вы имеете право хранить молчание. Всё, что Вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адво…

– Может быть, мне зачитать это самому?

ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

– Благодарю. В услугах оплаченного государством адвоката не нуждаюсь. В присутствии моего адвоката при допросе необходимости не вижу.

– Что ж, тогда мы можем начать наш разговор.

Господин Йенс Карстен, я предъявляю вам обвинение убийстве вашей жены, Джудит Карстен, урождённой О´Брайен, и жителя вашего города Джо Байерса, в убийстве, совершённом вами с целью сокрытия следов первого преступления, косвенным свидетелем которого мог стать убитый. Признаёте вы себя виновным?

– О чём вы говорите? Моя жена... какой-то Джо Байерс... Убийство... Бред какой-то.

– Итак, ваш ответ: нет.

– Именно так. Нет.

– Чем вы объясните тот факт, что на ботинках, в которые был обут покойный Джо Байерс, были обнаружены отпечатки ваших пальцев?

– Ложными данными экспертизы. Я не имею ни малейшего понятия о… Джо Байерсе или как там его.

– Иначе говоря, вы утверждаете, что Джо Байерс был убит не вами.

– Именно это я и утверждаю.

– Неподалёку от колодца, в котором были обнаружены трупы Джо Байерса и вашей жены, была найдена рыбацкая дубинка.

– Что найдено?

– Рыбацкая дубинка.

– Никогда о такой не слышал и...

– Странно. Вы ведь опытный рыболов, Карстен, не правда ли?

– Не знаю, что вы имеете в виду подопытным – ну да, я иногда, когда есть время, люблю посидеть с удочкой. Но – опытный…

– Не скромничайте, Карстен, не скромничайте. О ваших успехах по этой части как-то писала местная газета.

– Может быть. Это было, во всяком случае, давно.

– А где вы покупаете рыболовные принадлежности?

– Вы тоже рыболов? Могу посоветовать несколько магазинов.

– Спасибо. Вы не ответили на мой вопрос.

– В TackleDirect1. Что-нибудь ещё?

– И вы никогда не держали в руках рыбацкой дубинки?

– Я, кажется, уже сказал, что...

– Чем вы тогда можете объяснить данные экспертизы, что на нижней части дубинки, о которой шла речь в предыдущем вопросе, сохранились отпечатки ваших пальцев?

– Ах, вот вы о чём. Дубинка... Сейчас я вспоминаю: когда мы с женой, гуляя по лесу...

– В день её убийства...

– Прекратите меня ловить! Не в день, за несколько дней до её убийства! За несколько дней до этого! Когда мы подошли к первой попавшейся скамейке – жена устала и хотела посидеть – я увидел в траве за скамейкой странной формы предмет. Я поднял его – это оказалась короткая деревянная палка с утолщением в верхней части. Я повертел предмет в руках, потом бросил.

– Был этот предмет обёрнут в верхней части материей?

– Материей? Не помню… – впрочем, да, что-то такое там было. Но какое это имеет отношение…

– Вы сказали, что повертели этот предмет в руках, потом бросили. Как далеко вы его бросили?

– Недалеко от скамейки.

– Позади скамейки или впереди?

– Послушайте, не надоело вам копаться в этих деталях? Я же ясно сказал: ни к этой – как вы её назвали... рыбацкой дубинке, ни к колодцу – вообще ни к чему, о чём вы говорите, не имею никакого отношения.

– Итак, вы бросили дубинку недалеко от скамейки. Позади скамейки или впереди?

– Сбоку. Правда, числа шагов от скамейки до дубинки я не считал.

– Хорошо. Вернёмся к ботинкам убитого Джо Байерса. На них были обнаружены отпечатки ваших пальцев.

– Экспертиза ошиблась – такое вы не допускаете? Я уже ответил на ваш вопрос: никакого Джо Байерса я не знаю, не знал и... может быть, у вас будет какой-нибудь вопрос получше?

– Не торопитесь, Карстен. Вопросов у меня будет немало. Знакомы ли вы с миссис Люс Кэрролл, урождённой Люс Брайтон?

– Да.

– На какой почве произошло ваше знакомство?

– Я познакомился с миссис Кэрролл, когда она начала работать в нашей фирме в качестве секретаря в отделе планирования. Затем перешла в мой отдел, где исполняет обязанности моего личного секретаря.

– С какого времени?

– С мая прошлого года.

– Находились ли вы в интимных отношениях с миссис Кэрролл?

– Нет.

– Говорила ли вам когда-либо миссис Кэрролл, что вы должны развестись с вашей женой?

– Нет. С какой стати? Миссис Кэрролл, как может быть вам известно, замужем, и... Я вообще не понимаю, при чём тут миссис Кэрролл.

– Обещали ли вы миссис Кэрролл, что всё равно избавитесь от вашей жены?

– О чём вы говорите, о каком разводе, о каком избавлении от моей жены? Всё это напоминает мне бред.

– Вернёмся к рыбацкой дубинке – или, как вы её называете, деревянному предмету. Когда вы взяли её в руки, вы не заметили на ней следов крови?

– Крови? Не понимаю, какое это вообще имеет отношение...

– Мне повторить вопрос?

– Спасибо, не надо. Никаких следов крови там не было.

– На дубинке, которую мы нашли, были следы крови. На той самой дубинке, на которой остались отпечатки ваших пальцев. Понимаете, Карстен, на той же самой. Откуда, по вашему мнению, взялась там кровь?

– Понятия не имею. Почему вы меня об этом спрашиваете? Я не имею к этой дубинке, крови и всему прочему никакого отношения. Неужели я должен десять раз повторить то же самое?

– Вы сказали, что бросили дубинку рядом со скамейкой? Верно?

– Вам ещё не надоело? Мне – уже.

– Я же попросил вас не торопиться. Всему своё время. Так вы утверждаете, что бросили дубинку в траву рядом со скамейкой, сбоку.

– Да. Да! Да!! Какого дьявола я должен продолжать эту дурацкую комедию? Позади, впереди, рядом…

– Чем вы объясните тот факт, что эта дубинка была найдена на противоположной стороне дороги, в полутора метрах от неё, в густой траве?

– Ничем. Объясняйте этот факт сами. Если, конечно, вас не устраивает простое объяснение: кто-то нашёл эту дубинку, повертел её в руках, понял, что она ему ни к чему – и выбросил.

– Перейдя для этого на другую сторону дороги.

– У вас есть ещё вопросы по поводу дубинки?

– Только один: как объяснить, что на нижней её стороне нет никаких других отпечатков пальцев, кроме ваших?

– Просто: тот, кто поднял дубинку, которую я бросил в траву, был в перчатках.

– В резиновых, конечно. Очень интересная идея, Карстен.

– Спасибо. Дарю идею вам. Ещё вопросы?

– Чем вы объясните тот факт, что след в теменной области от удара тупым предметом, обнаруженный на трупе вашей жены, совпадает по очертанию со следом в примерно том же месте на трупе Джо Байерса?

– Спросите это у того, кто это сделал. У вас всё?

– Нет, Карстен, не всё. В каких отношениях находились вы с вашей женой?

– В нормальных.

– Были ли у вас конфликты?

– Конфликты? Нет. Впрочем... да, в последнее время.

– Из-за чего?

– Я подозревал её в неверности.

– Имелись у вас основания для подозрений?

– Да.

– Какие?

– Я хотел бы взять назад мои показания о том, что я не был знаком с Джо Байерсом, точнее, не знал о его существовании. Я подозревал, что Джо Байерс и моя жена находятся в любовной связи.

– С какого момента вы начали это подозревать?

– С начала этого года. Я видел Джо Байерса несколько раз в обществе моей жены – один раз мельком в городе, и два раза он подвозил её к нашему дому. Жена сказала, что это её коллега.

– Вы не запомнили, на какой машине он приезжал?

– Нет.

– Вы уверены в том, что ваша жена изменяла вам с Джо Байерсом?

– Я уже сказал: я подозревал её.

– Может быть, вы убили вашу жену и Джо Байерса из ревности?

– Я никого не убивал.

– Говорила ли вам миссис Люс Кэрролл, что беременна от вас?

– О какой беременности вы говорите? Неужели у вас не хватает фантазии для разумных вопросов?

– То есть вы ни о какой беременности миссис Кэрролл ничего не знаете?

– Именно так. Я не имею ни малейшего желания лезть в семейные дела миссис Кэрролл.

– Вернёмся ещё раз к рыбацкой дубинке. Где и когда вы её приобрели?

– Опять дубинка! Вы, кажется, не можете от неё отойти.

– Во время обыска в вашем доме был обнаружен чек на тридцать семь долларов сорок центов. Чек на рыбацкую дубинку. Чем вы можете объяснить тот факт, что этот чек оказался в вашем доме, в ящике вашего письменного стола?

– Может быть, я в супермаркете случайно прихватил чужой чек – так быть не может?

– Может. Но это был не супермаркет, а специализированный магазин. Вас там помнят, опознали по фотографии. Эти дубинки лежат у них давно, вы были одним из немногих покупателей. Продавец даже спросил вас, давно ли вы увлекаетесь рыбной ловлей.

– Ну а если я купил такую дубинку, чтобы защищаться от ограбления? Можно из-за этого обвинять меня в убийстве? Это смешно, господин следователь, просто смешно.

– Почему вы купили дубинку не там, где вы покупаете рыболовные принадлежности, а в другом месте, и довольно далеко и от вашего дома, и от места вашей работы?

– Потому что там, где я покупаю то, что мне для рыбной ловли нужно, тогда дубинок не было.

– Нет, Карстен, они там были. Это их постоянный ассортимент. Так всё-таки: почему?

– Не помню. Это так важно? вас эта дубинка, кажется, приворожила.

– Вы сказали, что Джо Байерс несколько раз подвозил вашу жену. Можете вы вспомнить марку машины?

– Может быть, мы сперва покончим с темой дубинки?

– Всему своё время, Карстен. Так запомнили вы марку машины?

– Нет.

– Как выглядела машина?

– Шикарно. Вас удовлетворяет ответ?

– Вы видели Джо Байерса или он не выходил из машины?

– Один раз он вышел из машины; я встречал жену на крыльце дома, и жена нас познакомила.

– Это фотография Джо Байерса за неделю до его гибели. Узнаёте ли вы на этой фотографии человека, который подвозил вашу жену на машине.

– Да... кажется он. Одет, правда, не очень. Но для прогулки по лесу...

– Кажется или точно?

– Да, он. Что дальше?

– Что вы можете сказать о том факте, что человек, в котором вы сейчас признали Джо Байерса, подвозившего вашу жену на, как вы сказали, шикарной машине...

– Ну, может быть, она мне такой показалась, а...

– …не имел вообще машины...

– Машину он мог одолжить, взять напрокат....

– по причине крайне слабого зрения. И что вы скажете о том факте, что убитый, проработавший до пенсии разнорабочим в супермар...

– Покажите мне ещё раз его фото. Я хочу посмотреть на него внимательно... Нет, я ошибся. Тот был похож... но... нет, это другой человек. Определённо другой. Другой, чёрт бы вас побрал, другой! Вы запутываете меня! Хотите поймать на противоречиях? Вы...

– Успокойтесь, Карстен. Говорила ли вам миссис Кэрролл, что беременна от вас?

– У вас плохо с памятью. Этот вопрос вы мне уже задавали.

– Я повторю свой вопрос: Говорила ли вам миссис Кэрролл, что беременна от вас?

– Я уже сказал, что ваши вопросы о миссис Кэрролл и наших отношениях напоминают мне бред. Или мне нужно ещё что-то добавить?

– Что вы скажете об обнаруженном при обыске в вашем кабинете письме миссис Люс Кэрролл с сообщением, что она беременна от вас, и что она не будет делать аборта, а оставит ребёнка, но при этом ничего от вас не требует?

...Хорошо, Карстен, я прекращаю на этом сегодняшний допрос. Тем более что ни на один мой вопрос вы не дали правдивого ответа. Обдумайте ещё раз вашу позицию – какой-то шанс сохранить себе жизнь у вас пока ещё есть.

 

* * *

 

Господин Карстен, сегодня уже четвёртая наша встреча. Всё это время вы продолжали утверждать, что вы никого не убивали. Вам казалось, что протяни вы это ваше "я никого не убивал" ещё немного – и всё, вы будете отпущены по залог – как подозреваемый. Залог бы вы, конечно, внесли. А потом, выйдя на свободу, вы бы исчезли. Испарились. И зажили бы новой жизнью где-нибудь далеко. Пока вас в один прекрасный день не настигли бы воспоминания о вашей жене, которую вы когда-то любили, но потом, когда она стала мешать вашему новому увлечению, убили, а затем, избавляясь от случайного свидетеля, убили и его. И тогда вы в ужасе от себя, каким вы стали, покончили бы счёты с жизнью. ...Вы усмехаетесь? Мне почему–то кажется, что я прав. Впрочем, это не так важно.

Да, вы всё продумали, а потом на вас свалилась такая „удача“ как крушение самолёта, в котором должна была лететь ваша жена – всё вроде бы плыло вам в руки. Но уже через два дня за вами пришли. Вы были настолько раздавлены тем, что сделали, и тем, как быстро всё раскрылось, что не были способны ответить ни на один вопрос. В этом вас понять можно. Но сейчас я не понимаю вас, не понимаю вашего упрямства. Поймите: у нас накопилось достаточно улик против вас, чтобы я уже сегодня мог бы закончить следствие и направить дело в суд. Хотите, я расскажу вам, как всё было?

– Рад буду послушать ваши фантазии. Только, пожалуйста, покороче.

– Мысль убить вашу жену пришла к вам давно – с тех пор, как ваши отношения с Люс Кэрролл, переросли из фазы лёгкого интима во что-то более серьёзное. Вы обещали миссис Кэрролл жениться на ней. Препятствием была ваша жена: вы понимали, что она не даст вам развода.

– Опять то же самое! О каком разводе вы говорите? Миссис Кэрролл замужем! И она не собиралась разводиться!

– Нет, господин Карстен, собиралась. И об этом она тоже писала вам – её письма были обнаружены при обыске в вашем доме. Готовы вы слушать меня дальше?

– Любопытно, до каких пределов может дойти фантазия следователя.

– Шло время, не давая вам шанса осуществить ваш замысел – как вдруг такой шанс появился. Ваша жена должна была лететь на журналистскую конференцию.

– Почему именно на журналистскую конференцию, а не, например, в отпуск, или к родителям, или ещё куда-нибудь?

– Мы это установили, Карстен. Установить, куда и для чего она летела, не представляло труда. Но я продолжу. Везли вашу жену в аэропорт вы – ваша соседка видела, как вы с женой укладывали в багажник чемодан, как вы потом сели за руль, жена села рядом с вами – и вы отъехали. Соседка перед этим ещё спросила вашу жену, не собираетесь ли вы в отпуск. В аэропорту ваша жена зарегистрировала свой билет, и тут, по-видимому, обнаружила, что–то важное дома забыла. И тогда вы поехали домой.

...Почему мне так кажется? Во–первых, ваша жена прошла регистрацию и сдачу багажа – это было нетрудно выяснить по компьютеру аэропорта. Во–вторых, иначе было бы необъяснимо, почему вы с женой оказались в тот вечер в расположенном недалеко от вашего дома ресторане. …Да, Карстен, именно в этот вечер и именно в этом ресторане. Ясно, что вы должны были возвратиться – и единственное объяснение: ваша жена забыла дома что–то важное.

Далее, вы должны были выехать из аэропорта почти сразу после регистрации билета, иначе был бы велик риск, что вы не успеете возвратиться к началу посадки. Выехав, вы попали в пробку, которая в этот день рассасывалась около двух часов. Билет вашей жены таким образом пропал. Следующий рейс был только на следующий день.

Примерно в 20:30 вы зашли с женой в ресторан "Охотничий домик", расположенный в лесу в пятнадцати километрах от вашего дома. Около 22:00 вы покинули ресторан, но не поехали домой, а предложили вашей жене погулять по лесу: следы её туфель и ваших ботинок были обнаружены на дорожке от ресторана вглубь леса.

– А может быть, это был не я?

– Господин Карстен, неужели вы думаете, что я бы, как вы выражаетесь, фантазировал, если бы не знал точно, что в ресторане ваша жена была с вами? вас в этом ресторане хорошо знают – а вот вашу жену видели там впервые. Её опознали по фотографии. Ну а по поводу следов – они у вас очень индивидуальны.

– Отлично, господин следователь. Почти литература. Продолжайте.

– Вы с женой пошли вглубь леса, дошли до первой скамейки и сели неподалёку от прикрытого крышкой старого колодца. Ваша жена почему-то захотела посмотреть колодец – она шла к нему первой, вы шли следом, причём шли не очень уверенно, может быть, боясь того, что вы сделаете то, что задумали, когда приглашали её в этот лесной ресторан. Думаю, что мысль бросить её в сохранившийся, бог знает, с каких времён колодец, куда уже давно никто не заглядывал, пришла вам именно тогда.

– Интересно, чем вы вашу сагу закончите.

– Ваша Жена, по-видимому, заглянула внутрь, и в этот момент вы попытались её задушить, а когда она стала сопротивляться, ударили её по голове дубинкой, обёрнутой в верхней части материей. Удар оглушил её, она потеряла сознание, и тогда вы подняли её за ноги и бросили в колодец.

Вы уже хотели закрыть колодец, как вдруг увидели, что человек, на которого вы с женой обратили внимание, возвращается. Вы поняли, что он может заинтересоваться колодцем: в прежний его проход колодец был закрыт крышкой. И он действительно направился к колодцу – следы его ботинок сохранились – но в тот момент, когда он был настолько близок к колодцу, что мог туда заглянуть, вы набросились на него и нанесли ему удар той же дубинкой по голове – удар, от которого он, видимо, сразу потерял сознание – подтащили его к колодцу и столкнули его туда.

Затем вы закрыли колодец крышкой, перешли на другую сторону дороги, зашли поглубже в лес, отбросили дубинку так далеко, как смогли, и направились к вашей машине на стоянке возле ресторана. Придя на стоянку, вы сели в машину и поехали домой.

– Забавная история, господин следователь. Фантазии у вас хватает. Если бы вам удалось написать что-то читаемое, я мог бы помочь вам с публикацией.

– Спасибо за предложение. Я уж останусь тем, чем был все эти сорок лет. А вот к вам у меня будет более дельное предложение: пока у вас ещё есть какой-то шанс сохранить себе жизнь, расскажите о вашем преступлении, о том, как всё было. Сведения, которые мы о вас собрали, говорят в вашу пользу: нормальный, добропорядочный, дружелюбный, всегда готовый помочь коллегам, друзьям. Вопрос о том, что повело вас по пути настоящего преступника – это не праздный вопрос для суда. А вы перед ним предстанете, Йенс Карстен. Вы хорошо это понимаете – иначе бы вы не метались так на вашей постели в камере, не кричали бы во сне.

И обдумайте ещё один установленный экспертизой факт: в отличии от Джо Байерса, который, падая в колодец, ударился виском о выступ и умер мгновенно, ваша жена не умерла сразу, а скончалась, упав лицом в воду, в страшных мучениях: в её лёгких обнаружено большое количество воды, и…

...Да, Карстен, да! Так было! И ваш крик: "Нет! Нет!" говорит о том, что вы – не конченый человек.

...Хорошо, я прекращу этот разговор. Мне жаль вас, Карстен – несмотря на то, что вы натворили. Подумайте ещё раз о том, стоит ли вам продолжать эту бессмысленную игру.

 

* * *

 

– Вы просили о встрече.

– Да. Я хочу рассказать, как всё было – может быть и то, что не относится к следствию. Только не прерывайте меня.

Я познакомился с Джудит пятнадцать лет тому назад, на одной вечеринке. Ей было двадцать два, мне двадцать восемь. Красивой она не была, но в ней был какой-то шарм. Ко всему примешивалась лёгкость отношения к жизни – от природы или от тех условий, в которых она росла: богатая семья, преуспевающий в медиа бизнесе отец.

Джудит училась на журналиста, не очень думая о будущем: у отца были отличные связи, так что с работой не было бы проблем. Я же пришёл к тому, чем стал, из другой среды: отец – рабочий на заводе, мать – судомойка в ресторане. Я рано начал работать, увлёкся техникой, поступил в университет, закончил, поступил в фирму, в которой работал до моего ареста, и за короткий срок продвинулся от рядового специалиста до руководителя исследовательского отдела... К тому времени, когда мы с Джудит познакомились, я им уже был. Всё это, как она потом призналась, её впечатлило – моё будущее представлялось ей в самых светлых тонах: сегодня руководитель отдела, завтра – член наблюдательного совета или ещё что-то в этом роде. Через полгода мы поженились.

Первые годы Джудит только училась, вполне освоившись с тем, что финансовой опорой нашей жизни был я. Потом она окончила университет, но не тянулась где-то работать. Я смотрел на это сквозь пальцы, потому что любил её. Иметь детей она не хотела категорически – говорила, что не хочет ничем себя стеснять.

С годами мне становилось всё тяжелей смотреть на эту беззаботность, и, в конце концов, Джудит начала работать в хорошем журнале. Ей понравилась перспектива куда-то уезжать, приезжала она возбуждённая, рассказывала, какой она имела успех, какие ей делали комплименты – при этом она особо подчёркивала внимание к ней мужчин. Может быть, она хотела вызвать этим моё прежнее отношение.

Так всё шло, пока я не познакомился с Люс. Она начала работать у нас в главном офисе, потом, когда мы познакомились ближе, перешла ко мне в отдел. Это был совсем другой человек: её интересовал я – что я люблю, что читаю, чем занимаюсь сейчас. Люс была замужем, но уже два года жила отдельно от мужа. Мы с ней могли, когда это удавалось, проводить вместе часы, и ни мне, ни ей не бывало скучно. Так мы стали близкими, и когда она написала мне, что беременна, я... я был счастлив, что у нас будет ребёнок, что я…

Я был уверен, что жена даст мне развод – от наших отношений к этому времени не осталось ничего – и мы с Люс сможем, наконец, быть вместе, уже не скрываясь. Но интуиция подсказала моей жене, что со мной что-то не так, а пару раз произнесённое имя Люс довершило в её сознании картину. Постепенно она почувствовала настоящую опасность и сказала мне, что никогда не даст мне ту свободу, о которой мы, я и "эта тварь", мечтаем. Тогда у меня впервые появилась мысль её убить: не давая мне ничего, беззаботно тратя мои деньги, она стала препятствием для меня и для того человека, который меня любил, не требуя ничего взамен. Когда эта мысль пришла мне впервые, я ужаснулся. …Нет, Люс о таких моих мыслях ничего не знала.

Я до последнего был в ужасе от моих мыслей, и... Да, я купил эту дубинку, но и тогда, когда мы подошли к скамейке, я всё равно не был уверен, что смогу. Потом прошёл мимо нас этот человек... Джо Байерс... и жена испугалась его взгляда, хотя это был обычный взгляд, но она что-то чувствовала. Я сказал ей, что у меня найдётся, чем его встретить, достал из кармана плаща и показал ей дубинку, но когда я укладывал дубинку в карман, она спросила: "А может быть, это для меня?" Потом она опять начала разговор про Люс, сказала, что никогда не отдаст меня "этой шлюхе". Потом вдруг сказала: „Это там что – колодец? Я хочу посмотреть“. Она была очень возбуждена. Мы пошли к колодцу. Когда жена сказала, что хотела бы бросить в колодец "эту тварь", во мне что-то как будто щёлкнуло. Я схватил жену за горло, а когда она начала бороться со мной, пытаясь освободиться, я выхватил из кармана дубинку... Остальное вам известно. То, что я сделал с этим… вторым… Вы описали это точно.

...Нет, я не пошёл спокойно к стоянке машин. Я весь дрожал, чувствовал, что меня вот-вот вырвет. Я перешёл на другую сторону дороги, зашёл в кусты – и меня вырвало. Потом я отошёл вглубь и бросил дубинку в траву. Я не сразу поехал домой, долго сидел в машине, ресторан уже закрывался, кто-то подошёл ко мне и спросил, всё ли со мной в порядке, не нужна ли помощь, и услышав моё "Нет, спасибо", отошёл, оглядываясь. Мне показалось что-то странное в его глазах, как будто бы он хотел спросить, где женщина, с которой вы были.

…Я не хотел её убивать. Всё время, пока я вёз её в аэропорт, я думал о том, что, может быть, мне повезёт и самолёт потерпит крах... я ужасался тому, какие мысли, приходят мне в голову – хотеть смерти сотен людей для того, чтобы освободиться от одного.

– Что вы сделали с корреспондентской карточкой и кредитной карточкой вашей жены перед тем, как ехать в аэропорт? Вынули из её сумочки, когда жена...

– Нет, она забыла их на тумбочке около кровати.

– Что случилось с этими карточками потом? В вашем доме их не нашли.

– Я… наутро, когда я встал, я пошёл в спальню, и там, на тумбочке, у кровати… у… её кровати лежали две карточки. И когда я увидел их, до меня впервые по-настоящему дошло, что я сделал. Одна из карточек лежала фотографией вверх. Казалось, Джудит смотрит на меня и кричит мне в лицо: "убийца!" И тогда я схватил первый попавшийся под руку лист бумаги, завернул в него карточки, отнёс к камину и сжёг. Они не хотели гореть, я облил их каминным спиртом, и тогда они начали гореть. Потом я завернул пепел в газету и выбросил его в мусорный ящик у дома…

С первых же ваших вопросов я понял, что вы знаете немало. Почему я продолжал играть? Может быть, чтобы не думать о Джудит. Не думать о том, что я потерял Люс. О том, что я не увижу нашего ребёнка. А может быть, это было и упрямство, желание поединка. Чтобы доказать себе, что я ещё жив и могу бороться. Ваши слова о том, как Джудит умирала – они меня сломили.

Я понимаю, что меня ждёт. Но в камере я думаю больше о Люс, о том, смогу или так и не смогу увидеть нашего будущего ребёнка.

– Постарайтесь надеяться на лучшее.

– Мы больше не увидимся?

– Возможно, у меня возникнут дополнительные вопросы.

– Как скоро вы будете передавать дело в суд?

– Этого я вам сейчас сказать не могу. Мой совет: не пренебрегайте услугами вашего теперешнего адвоката. Кстати, почему вы отказались от услуг вашего постоянного адвоката?

– Мой адвокат... он... он брат Джудит.

 

* * *

 

– Доброе утро, господин Карстен.

– Действительно, очень доброе. Что вы на меня так смотрите, как будто хотите спросить, как я провёл ночь? Прекрасно провёл, господин адвокат, просто великолепно! Спал как сурок! Как спится после того, как человеку объявят, что его – завтра, или послезавтра, или там... – обратят в пыль. Ладно. С чем пришли? Что принесли нового?

– Понимаете...

– Отклонили?

– Мне очень жаль, господин Карстен. Я сам не спал всю ночь, думал, что ещё можно сделать.

– И?

– Осталась одна надежда – на губернатора штата.

– Помилование?

– Ну что вы! О помиловании пока речи быть не может. Вы не представляете, что творится за стенами тюрьмы. Люди просто осатанели, требуют для вас самой жестокой казни, хотят, чтобы вам...

– Публично отрубили голову. Ладно. Если не помилование, тогда что?

– Пока можно надеяться лишь на отсрочку.

– А если... тогда – когда?

– Боюсь, что если в течение сегодняшнего дня ничего не получится, то – завтра.

– Завтра?!

– Нет, нет – надежда остаётся даже и тогда. Бывали случаи, когда в саму последнюю минуту... отменяли. Или приходила отсрочка. Там есть для этого телефон, и если...

…Не кричите на меня – я сделал всё, что было в человеческих силах, я и сегодня...

– …вы виделись с Люс? Она знает что-нибудь?

– Да.

– Что она сказала?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Она сказала: Я знаю. И больше ничего. Я понял, что она ничего больше не скажет.

– Когда они это делают?

– Обычно в предутренние часы, когда ещё только светает и все в тюрьме ещё спят. Или поздним вечером.

– Значит, мне осталось…

– Не говорите так. Сейчас раннее утро, день только начинается, поверьте, я сделаю всё возможное, ход к губернатору есть, но...

– Вы не хотели бы остаться со мной на ночь? Чтобы потом продать какому-нибудь вшивому журналисту описание, как я себя вёл перед, так сказать, отправлением поезда? А? Не хотите? Боитесь, что я вас придушу? А, Джерри?

– С вами будет священник. До самой последней секунды.

– Когда и от кого я узнаю?

– Директор тюрьмы – он… сообщит вам. Священник может прийти к вам и оставаться с вами уже сейчас. Я приду к вам сегодня вечером.

– А может быть, как раз под утро? Чтобы полюбоваться на плоды ваших усилий?

– Не надо так. Вы видели – я поднял на ноги всех, кого мог. Но два убийства, но убийство вашей жены, чтобы освободить место для вашей любовницы...

– Убирайтесь сию же минуту – или я брошусь на вас и разобью вам голову о стену.

– Я и сегодня постараюсь сделать всё, чтобы вам отсрочили казнь. И может быть...

– Я уже сказал: убирайтесь! Если бы Майк не был братом Джудит! ... Вон! Вон, пока не поздно!

 

 

* * *

 

– Вот уже два часа, господин пастор, мы проводим вместе. Может быть, через несколько часов меня не станет. А вы всё это время, помимо пустых утешений, убили на то, чтобы подвести меня к мысли о справедливости моей казни. Что вы ещё можете сказать? Если ничего – лучше уйдите, может быть, я засну.

– Вам будет лучше, если я уйду?

– Не знаю. Наверное, нет. Всё-таки то, что вы здесь... у меня есть ещё надежда. Но когда вы говорите – пусть и не прямо – о предстоящем – вы отнимаете у меня эту надежду.

...Молиться? Нет! Нет! Во всяком случае, не сейчас. Сейчас мне хочется кричать, выть, вопить от ужаса... Я уже вижу, как меня сажают на этот стул, как прикрепляют руки к подлокотникам, ноги к электродам, как меня деловито, заботливо готовят к смерти... К уходу туда, за которым ничего нет – понимаете, пастор – ничего!

– Это не так. Вспомните ваше детство – ведь вы верили, молились. Разве умерло в вас чувство, что вы не одиноки? Что есть Высшая сила, которой в этом мире подчинено всё. Сила, которая создала вас для какой–то своей цели? Разве вы, став взрослым, никогда не чувствовали её дыхания? Разве вас никогда не охватывало чувство, что есть что-то в вас, что не умирает с телесной смертью, а возвращается к Богу – туда, откуда…

...Что бы я делал, если бы был сейчас на вашем месте? Я бы молил Бога о прощении, я бы представил себе, ЧТО моя душа ответит Богу, когда предстанет перед Ним. И я был бы в ужасе, если бы вдруг почувствовал, что неспособен к раскаянию, неспособен...

– А о предстоящей казни вы бы, конечно, не думали? И вам не было бы страшно при мысли...

– Один раз я уже стоял перед строем солдат, офицеру оставалось только отдать приказ "огонь!"

– И вы, конечно, думали в этот момент не о том, что один миг, одно слово – и в ваше тело станут впиваться пули? Что другие люди черезсекунду отнимут у вас вашу жизнь, что вас потом бросить в яму, засыпать её – и всё! Что от вас не останется ничего? Об этом вы, стоя перед расстрельной командой, не думали, а думали о Высшей силе? Знаете, если вы ответите „да, о ней“, я скажу вам: лжёте, пастор! Бесстыдно лжёте! Смерти боятся все. И вы наверняка дрожали от ужаса! Что – нет? И ни о каком Боге вы не думали – не лгите хоть сейчас, передо мной!

– И, тем не менее, я скажу: да. Я не чувствовал страха. Я знал, что через секунду предстану перед Богом и в оставшееся мне время молился. Но не надо сейчас обо мне. Давайте прочтём вместе "Отче наш" – наверное, самую прекрасную из всех молитв, какие может читать человек, даже если он, как он думает, не верит ни во что, кроме себя. Поверьте, если читать её медленно, вникая в смысл каждого слова, это... открывает душу.

– Хорошо, может быть это отвлечёт меня от...

...Не могу ещё раз. Не могу, чёрт бы вас побрал! И не бубните мне под ухом, пастор! Раскаяние! Да, я его чувствую. Да, то, что случилось – ужасно. Да, я, как вы все говорите, поддался дьяволу. Да, может быть, я бы свёл счёты с моей жизнью. Бросился бы в этот проклятый колодец, пустил бы себе пулю в голову или там ещё что-нибудь. Но сам, чёрт возьми, сам!! А не так, как баран, которого волокут на верёвке на убой! И не смотрите на меня так, пастор, как будто хотите мне сказать: не верю. Плевать мне на то, верите вы мне или нет. Я не хочу умирать! Не хочу!

…Не утешай меня, проклятый поп! Не тебе умирать – мне! Ты мне не нужен! Не гладь меня по руке! Ты слышал: не гладь меня по руке! А то я... Что? Что?

 

– Боже мой, как же ты кричал во сне! Сперва долго с кем-то говорил про какого-то Байерса, какую-то дубинку, потом с каким-то пастором, потом вдруг закричал. Я боялась тебя тормошить, только гладила по руке, чтобы ты проснулся. Что тебе такое приснилось, что ты так страшно кричал?

…Не хочешь говорить? Как хочешь. Заставлять не буду. Сон есть, в конце концов, сон, и как говорила моя мама: если приснился плохой сон, надо встать и умыться холодной водой. …Ах, тебе не хочется? Хорошо. Тогда давай вставать без умывания холодной водой. Позавтракаем, и мне уже надо собираться. Сейчас четверть одиннадцатого, не позже шести мы должны быть в аэропорту, а у меня ещё масса дел.

– Когда ты возвращаешься?

– Через три дня. А что?

– Ты, надеюсь, не забыла: через неделю…

– Ах вот ты о чём! Это я тебе вчера напомнила о годовщине нашей свадьбы. Я вспомнила о ней, а не ты. Ладно. И где мы собираемся её отмечать?

– Тут неподалёку, в пятнадцати километрах от нас, есть замечательный ресторан. Прямо в лесу.

– Ресторан в лесу? Недалеко? Это интересно. И когда ты его, так, сказать, открыл? С кем ты там уже был? Ну, смелее. Что же ты? …Ладно, не допытываюсь.

– Нет, почему же. Как-то был там с коллегой. Очень хорошая кухня.

– С коллегой? Понятно… Кстати, что это ты вчера до неприличия засмотрелся на эту женщину с ребёнком – понравилась? Взыграла кровь?

– Мне понравилась девочка. У нас с тобой могли быть уже внуки в возрасте этой девочки. А нет даже детей.

– Ах да, старая волынка вновь подала голос. Я не хотела иметь детей. Да, не хотела, и что?

– Оставим это.

– Вот именно. Во сне ты называл кому-то имя Люс. Это что – та самая? Может быть, и ребёнка с ней заведёшь?

– Оставь её в покое.

– Или может быть мне попросить, чтобы она оставила в покое тебя? А заодно и меня? ...Не смотри на меня так!

– Как – так?

– Так! Как будто ты хочешь меня задушить. Освободиться.

– Задушить? Интересная мысль. Но – хватит. Пошли завтракать.






1 Один из крупнейших в мире магазинов рыболовных принадлежностей