Михаил Спивак

Хельга Вайс - художница, обманувшая смерть

Рисунки военных лет, как вся та жуткая эпоха, пронизаны болью и страхом, голодом и тяжёлым трудом, иногда – доблестью и героизмом, верой в неминуемую победу. Они редко похожи на хронику повседневной мирной, даже очень трудной, жизни. Тем интереснее творчество Хельги Вайс, юной в 1941 году еврейской девчушки из Праги, отправленной вместе с родителями в концлагерь. Дневник с её уникальными рисунками нашли в груде кирпичей, оставшейся после победы союзников и уничтожения лагеря, в котором содержалась семья Вайс. В рисунках Хельги, несмотря на отчаянное положение, ясно видна надежда на будущее, умение приспособиться к жутким условиям и даже любить. Да, свою первую любовь Хельга встретила именно там – за кирпичной стеной концентрационного лагеря…

 

ЖИЗНЬ ДО ВОЙНЫ

 

Хельга родилась в 1929 году в семье Отто и Ирены Вайс. Отто был талантливым пианистом. Получив ранение в Первую мировую войну, он был вынужден оставить любимое занятие и стал работать в банке, что не убило в нем любовь к прекрасному. Будучи сам творческой личностью, Отто Вайс поддерживал и развивал в дочери талант начинающей художницы.

Беззаботная жизнь закончилась с началом Второй мировой войны. На первых страницах дневника Хельги отражена угроза нацистского вторжения: тревога и воздушные налёты, изгнание еврейских детей из государственных школ, а взрослых – с рабочих мест. Отто не стал исключением. На одеждах появились жёлтые звёзды. Пугали девочку и зловещие разговоры о «транспорте», который увозил людей в неизвестность...

 

ЗА НИМИ ПРИШЛИ

 

Хельга видела, как ее соседей, друзей с родителями хватали и под шум и крики выталкивали из квартир, отправляли на железную дорогу. Все, кто ушел, назад уже не возвращались, людей будто засасывала гигантская воронка.

Всего происходящего десятилетняя Хельга не понимала. Куда деваются люди, почему с ними так жестоко обходятся, в чем их вина? Увиденное вызывало у нее возмущение. Она постоянно спрашивала своих родителей, что происходит, и злилась, потому что те отмалчивались и что-то недоговаривали. Ей казалось, что от нее что-то скрывают. Но что они могли сказать ребёнку, как объяснить?

Каждый день Хельга думала, что самое плохое уже случилось, что теперь всё постепенно наладится. Это была своего рода детская вера в лучшее… и каждый раз случалось что-то ещё более ужасное.

Каждый вечер евреи в страхе сидели по квартирам и прислушивались к шагам в подъезде и стуку в двери. Людей всегда забирали ночью. Евреям после восьми вечера было запрещено выходить на улицу. Поэтому, когда стучали или звонили в дверь, было понятно – явились нацисты. Кого заберут сегодня? Стук в соседнюю дверь – значит, сегодня ангел смерти пролетел мимо.

В скором времени девочка узнала, куда зловещий транспорт увозит людей. Хельгу и её семью арестовали 4 декабря 1941 года и отправили в трудовой лагерь Терезиенштадт.

Квартиру Вайсов заняли немцы.

 

ТРУДОВОЙ ЛАГЕРЬ ТЕРЕЗИЕНШТАДТ

 

К вопросу уничтожения людей нацисты подошли с германской обстоятельностью. На первом этапе, в трудовых лагерях, из заключённых выжимали максимум пользы на тяжелых принудительных работах, а потом измученных людей отправляли в лагеря смерти. Впрочем, тогда люди не знали о планах нацистов.

Из Праги согнали 45000 евреев. Немецкий офицер обещал, что людей отправят в безопасное место, где их не станут преследовать. В изгнание, как многие думали, люди брали с собой необходимые вещи. Ехали с чемоданами.

В лагере мужчин и женщин немедленно разделили, поместили в разные бараки, но иногда заключённым удавалось общаться.

Сначала Хельга жила с матерью. Спали на одной кровати. Одеяло имелось всего одно, поэтому накрывались пальто.

Позже Хельгу перевели в отдельный барак с примерно тридцатью девочками ее возраста.

С собой в заключение Хельга смогла пронести карандаши и краски. Однажды она отправила отцу рисунок снеговика. В ответ он сказал ей рисовать все, что видит. Так она и поступила.

Она рисовала повседневную жизнь: общие душевые, очередь за едой, прибытие новых заключённых, медицинский кабинет.

Девочки, юные друзья по несчастью, действительно сдружились, пытались наполнить свою жизнь придуманными праздниками и пирами, которые устраивали из утаённых остатков еды. На одном из ранних рисунков Хельги изображена целая телега с хлебом. Имелись у Хельги и другие жизнерадостные рисунки. Как дети лепят снеговика, которого она отправила отцу. Музыканты, играющие на скрипках.

На одном из рисунков показан день рождения подруги Хельги, девочки-ровесницы Франки. Сам рисунок представлен фантазийной композицией из прошлого, настоящего и будущего. Вот 1929 год – обе девочки ещё младенцы в палате роддома; в 1943 году подруги уже стали подростками – делят двухъярусные нары; а затем мечта о будущем – в 1957 году подруги уже стали мамами, катят коляски. Рисунок дополнен записью о том, что Франка погибла в Освенциме, не дожив до своего пятнадцатилетия.

В Терезиенштадте пятнадцатилетняя Хельга встретила свою первую любовь, 25-летнего парня по имени Ота. Они держались за руки и тайком целовались. Хельга написала, что Ота не был «бешеным, как парни других её знакомых девочек». Ота относился к своей юной подруге с уважением и любовью.

О Терезиенштадте сохранился документальный фильм, представляющий лагерь, как «курортный город». Пропаганда. Такие фильмы снимались нацистами для обмана Красного Креста. Немцы всячески хотели подчеркнуть «гуманное» отношение к узникам. Школьное образование было запрещено, но для визитёров из Красного Креста подобрали здание и оформили его как школу. А чтобы не возникло вопросов, где ученики и учителя, повесили объявление «Праздники». Ради показухи немцы заставили заключенных обустроить парки и общественные бани. Узникам не разрешили выходить на улицу, чтобы лишнего не наговорили Красному Кресту. Администрация лагеря выбрала группу молодых людей, им дали корзины с овощами и заставили ходить и петь песни. То был спектакль для гостей.

Но Хельга в показухе не участвовала. Она изображала правду, что в лагере было делом опасным. Пойманных с рисунками детей вместе с родителями отправляли в тюрьму для политических заключенных на верную смерть. Хельга прятала рисунки под половицами барака.

Один их любимых рисунков Хельги – похоронная тележка, наполненная хлебом, с логотипом «Благосостояние для молодежи». Это был единственный «автомобиль» в Терезиенштадте. На нем перевозили: багаж, пожилых людей, грязное белье – все, кроме трупов. Что касается корзин с овощами, эти ценности немцы забирали себе.

Голод приучил Хельгу воровать еду. Она прятала капусту и салат в нижнем белье, постоянно оставаясь настороже, чтобы в любой момент иметь возможность моментально избавиться от украденного или съесть. Иначе можно было поплатиться жизнью. Однажды Хельга сорвала с дерева сливу. Кто-то из заключенных это заметил и донёс надзирателю – евреи тоже предавали своих… Хельгу тогда включили в списки на «транспорт», но ее отец, работавший при канцелярии, вовремя заметил и, рискуя собственной жизнью, удалил имя дочери из того списка.

 

ДОРОГА В АД

 

В Терезиенштадте слово «транспортировка» обрело еще более осязаемые и более зловещие формы. Люди не просто таяли в тумане неизвестности, они превращались в топливо прожорливой нацистской машины смерти – сгорали в ней навсегда. Хельгу напрямую это коснулось в сентябре 1944 года. Тогда в лагере объявили, что «транспортируют» 5000 мужчин. В списки попали отец Хельги, дядя и её молодой человек Ота.

Был пост Судного Дня (еврейский Йом Кипур). Хельга ничего не ела, в надежде, что немецкий поезд сойдёт с рельсов и сломаются грузовики. Но тщетно… Транспорт подали с бесчеловечной пунктуальностью.

В последний перед отправкой вечер, следующий после Йом Кипура, отец Хельги и Ота демонстрировали женщинам хладнокровие. На русский манер они крутили самокрутки, вместо табака используя высохшую чайную заварку. Беседовали и даже смеялись… Только перед самой отправкой отец обнял Хельгу и её мать, они стояли и не могли сдержать слёзы.

«Неважно, что происходит, мы обязаны оставаться людьми, тогда мы не умрём как скот», – сказал перед расставанием отец Хельге.

Спустя несколько часов дорогих ей людей отправили в Освенцим, где от них не осталось даже надгробья. В те дни Хельга закончила иллюстрированный рассказ и спрятала свой дневник в кирпичной стене, где он и пролежал до конца войны. А через несколько дней после мужчин конвейер смерти поволок в жерло новую партию – на этот раз женщин и детей. Там оказались и Хельга с матерью. Тогда наставления отца приобрели особый смысл…

 

ВОПЛОЩЕНИЕ СМЕРТИ В ОБЛИКЕ ЧЕЛОВЕКА

 

Хельгу, ее мать и других заключенных погнали в товарные вагоны железнодорожного состава, который следовал на восток, в Польшу.

Хельга не знала, хорошо это или плохо, пока не оказалась на железнодорожной платформе Освенцима.

Лагерь встретил их дымящимися трубами крематориев. Возле платформы безмолвными тенями сновали «скелеты» в грязных полосатых пижамах – это были заключенные лагеря. Они укладывали доски, а надсмотрщик жестоко избивал их дубинкой.

И все-таки кто-то из «живых мертвецов», не утративших человечность, успел передать новоприбывшим инструкцию: «Не говорите, что вы больны, не говорите, что вы молоды, или завтра выйдете через дымоход».

Перрон Освенцима стал вратами ада, который отворил сам сатана! Новоприбывших встречал доктор Менгеле, устроивший тут же «сортировку смерти». Он внимательно осматривал заключенных, выстроенных в длинную очередь, и пальцем указывал, куда отправлять людей. Хельга не запомнила его лица – только руки в кожаных перчатках и палец, который указывал, пойдет ли человек дорогой жизни или смерти.

Женщин с детьми, пожилых и обессилевших ставили слева – им «доктор смерть» отказал в праве на существование. Других выстраивали справа. Временно сохраняли жизнь тем, кого Менгеле выбрал для садистских медицинских опытов либо собирался отправить на изнурительные физические работы.

Хельге было всего пятнадцать, что означало – прямой путь в крематорий. Но она постаралась выглядеть и вести себя старше своих лет, как «пригодный человеческий материал» для работы. Девушке повезло оказаться справа.

Свою мать она выдала за старшую сестру, солгав относительно ее настоящего возраста. Так обе женщины отправились в рабочий барак, но не в газовую камеру. Из 15-ти тысяч детей, отправленных в Освенцим из лагеря Терезиенштадт, не больше тысячи пережили ту сортировку на станции (по другим сведениям – не больше сотни).

Лагерь Терезиенштадт на фоне Освенцима казался теперь санаторием. Десять дней, проведённых в Освенциме, были хуже трёх лет Терезиенштадте. Хельгу и Ирену спасло стремительное наступление Красной армии.

Гиммлер приказал уничтожить газовые камеры и крематории, а узников отправить в лагеря на территории Германии.

Сначала Хельга попала в лагерь Флоссенбюрг, а затем заключенных погнали 16-дневным пешим «маршем смерти» в лагерь Маутхаузен. Многие узники погибли от истощения. Хельге снова чудом удалось избежать смерти, но она уже была больная и обессиленная.


     

ВЫЖИЛИ…

 

В мае 1945 года союзные войска освободили узников лагеря Маутхаузен. Хельга настолько была измождена, что, по ее словам, даже не смогла ощутить радости от свободы, когда распахнулись ворота.

Хельге и её матери посчастливилось вернуться в родной город Прагу, в ту же квартиру, из которой их забрали три с половиной года назад.

Хельга стала взрослой, вышла замуж, у нее родились двое детей. Все три поколения – сама Хельга, её мама и дети – жили в той самой квартире. Потом дети выросли, обзавелись собственными семьями. Мать Хельги так и не вышла замуж, она умерла в преклонном возрасте. Затем скончался муж, а сама Хельга одна осталась в квартире, которую не хотела покидать. Так много воспоминаний с ней было связано.

Еще в лагере девушка решила жить полной жизнью. Получила профессиональное художественное образование, много путешествовала. Многократно представляла свои работы на выставках в разных странах, включая Германию. Хельга Вайс отмечена многими наградами. Дневник с ее детскими рисунками разыскали уже в мирное время.  В 2013 году ее детское творчество было официально опубликовано под названием «Дневник юной девочки Хельги – история жизни в концентрационном лагере».

 

 

 

 

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера