Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Валерий УверскийОб авторе: (Псевдоним Валерия Шевелева). Родился в 1953 г. в с. Мошенском Новгородской... >>> |
Владимир ВишневскийОб авторе: ... >>> |
Давид БурлюкОб авторе: (1882 — 1967)Поэт, художник, один из основоположников русского футуризма... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Константин КомаровПроверенная смерть
* * * Все не так. Дело движется к лету. Или к Лете, скорее. Привет. Осознать то, что времени нету, у меня вечно времени нет.
Колыболь я качал — укачался и печали свои пел, как гимн, а теперь — только бы не кончался аспирин-валидол-пенталгин.
Но еще есть под горлом заначка. Не волнуйся, я так не умру: пусть, скуля, уползает собачка пистолета в свою кобуру.
Шелестит нервный свет и неверный, шьет патроны военный портной, и горит серый ящик фанерный, нашпигованный вечной весной.
Смерть скучна распознавшим предсмертье по стандартному сонму улик. В циферблате мне виден пресветлый пресловутый божественный лик.
Потому я и в меру невесел, что, в себя заглядевшись, притих, но кипит разноцветная плесень на словах сырных песен моих.
* * * Буря матом небо кроет, ну и далее — астрал, а под ледяной корою вьются языки костра.
Ливень в крыши, как в литавры, бьет, взметая снега пыль. Миру шлет привет летальный сей природный диафильм.
Я стою — простой, как лапоть, — свой простаиваю след — в ожидании полапать пред кончиной этот свет.
У меня печаль на рыле, на губёхе — бурный мат, духи на меня нарыли запредельный компромат.
Всю свою мускулатуру, ветром вытертую в прах, я извел в макулатуру, в тибидошный серый трах.
Но в своем очнувшись теле, пребываю, невесом, в металлической метели, ставящей финаль на всем.
* * * Мы — только буквенного талька пыльца. Мы — только семки сем. Мы — только скрип занёбной гальки сухих, пупырчатых фонем.
Наш карандаш уже источен, как гол, забитый вратарю. Сквозь ярость зарослей межстрочных я путь тебе не проторю,
стишок мой — скушанный и скучный — пора расстаться нам, моншер, пусть плюсанёт тебя А. Кушнер и примет, словно акушер.
Но если встану я у рая иль ада — нет различий тут — пускай в каком-нибудь Урае под водовку тебя прочтут.
И я тогда в гордыне мутной не буду долго титьки мять, переча слабости минутной перечитать тебя опять.
* * * Не из ружей палить, а цветочки полить, что страдают на почве степной. Сколько новых — чудесных и знойных — палитр ожидают меня за стеной?
И пока все счастливо разбились по парам в этом мире — не первом — втором, пусть табачным плывет в небо паром одинокий мой строчный паром.
Дух напрячь да и вынести напрочь вновь себя — до иного утра, чтоб просить молча ангела на ночь: напророчь мне на завтра вчера!
* * * Зуб на зуб хоть и попадает, но тем не менее — болит. Мне, чтобы говорить, подарен тяжелый русский алфавит.
Зимою думаешь о лете, терзаешь хилый ноутбук и проверяешь, есть ли сети для уловленья скользких букв.
Они летят быстрее свиста, а то — ползут, как слизняки, пока ты с радостью радиста встречаешь грудью сквозняки.
Живешь в тоске своей столетней, тоска столетняя не врет: итог старания — старенье, итог повтора — поворот.
Откуда только здесь берется дурь, переплавленная в дар? И ртуть в термометре смеется, и варит автор свой отвар…
* * * От визгливых песнопений мозг — как ящик выдвижной. Каждый ближний — сразу гений — и писклявый, и блажной.
То ли это ли, а то ли… — и снуют, и говорят. А затворники Альтоны затворились и творят.
И звучит больная фуга под медийною водой. И выходит вон из круга треугольник молодой.
* * * Обмылками обломов мою руки, обломками обмолвок тешу мозг, дождю и ветру отдан на поруки, свершаю путь — проторенный — в киоск.
Несу телес дырявое корыто на мягкие простынные ножи, и перхоть прихотей лет сто уж как отмыта с картонной отбракованной души.
Не слышу крик, но впитываю шепот, песочные ломаю города. И все же — многократно послан в жопу — сворачиваю снова не туда.
В своей глухой, незримой обороне пытаюсь неприкаянно успеть сказать. И не проспать, не проворонить проворную, проверенную смерть. К списку номеров журнала «СИБИРСКИЕ ОГНИ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |