Владимир Никифоров
Новые стихи
***
Лицо мне щекотали травы,
шепча: о времена, о нравы.
Покуда горячо - железо
ковал кузнечик. Бесполезно
искать резон в его работе.
Хоть расшибитесь, - не найдете.
О безымянные козявки
крестовой масти! Знаю, вы -
бездомные домохозяйки
густой бесхозной муравы,
где трауром по волейболу
проковылял навозный жук,
где шмель играет в радиолу
античную (расцветка, звук).
Когда-то это было, где-то,
не в этой жизни, так в другой…
Оберткой шелестни ответа,
вопроса прошурши фольгой!
***
В еловой шишке больше интеллекта,
чем в Вас, мадам.
Ужасна с чемоданами тележка.
Я не Адам,
а Вы - привет, инерция! - не Ева,
но райский сад -
аэропорт… Я буду изгнан в небо!
Кто виноват?
***
Сосновый бор
играет в баскетбол,
немой
подобный сцене.
Полдневный зной.
И тени центровых.
Их путник ценит,
прилегший здесь,
и карлики травы.
***
Из Намибийского цикла
Атлантики эмульсия
из соли и песка
очки покроет. С музыкой
ветров придет тоска.
И что, поведай, мидия,
мне в имени твоем?
Невидимо Намибия
скользнет за окоем.
Свакопмунд
Переулок Бисмарка.
Улица фон Мольтке.
Вот красавец писаный
подошел к молодке.
Улыбнулся бисером,
ошарашил пирсингом.
Не иначе тут пути
все ведут к помолвке!
Заповедник Этоша
Не сапфир ли сафари,
как сухарь на зубах?
Каждой твари по паре, -
знаю, не о скотах, -
о туристах, что в джипе
прутся на водопой.
Что за диво, скажите? -
Мы с тобой, мы с тобой!
*
Вот гранитные скалы -
горизонта ремень.
Школярами шакалы
по шкале перемен
*
В пересохшем русле
реки павиан
размышляет: напьюсь ли?
Отыщу ль провиант?
*
Словно вызов пространству
бросил балет,
в отдалении страус,
суперлегкоатлет.
Стайер? Спринтер? Иль танец
маленьких лебедей
исполняет поганец
для заезжих людей?
*
Даром что, как матросы,
расклешенно пылят:
патриарх и матроны,
подростки, детсад.
Упустил носорога
и прошляпил слонов.
Но припомнились Гоголь,
Ионеско, Крылов.
*
Антилоп алебарды.
Зебр армады. Увы,
лишь за кадром гепарды,
леопарды и львы.
***
Мобильники -
романтики телефонной
могильщики.
Канули в Лету
двухкопеечные квазимодо -
одно из общих мест
бесхитростной лирики.
Я тоже
накручивал диск
айфонного антипода:
«Пепел в трубке
шуршит, шалава.
Коротких гудков набат.
Краткость - сестра таланта?
Дело, похоже, табак».
***
За годом год, за игом иго
проходят чинной чередой,
а бандерлоги в бундеслигах
за кубок бьются золотой.
***
Коль говорить откровенно,
то я абсолютно пуст.
Пленительное полено.
Фитнес-центр «Прокруст».
Я говорю без утайки,
колюсь как на духу.
Повторяют дневные собаки
ночных собак чепуху.
Из зеркала смотрит пустыня
во все глаза на меня.
Мне под ноги гадит гусыня
неугасимого дня.
Любил я вас, Пруст и Борхес.
Ценил я вас, Рильке и Джойс.
Хоть слово о пустобрехе,
о пустомеле без свойств
замолвите в зазеркалье,
куда беда ни ногой.
Под райскими козырьками
бубенчики, как под дугой.
***
Негашеные марки в альбоме,
как в гареме, интриги плетут.
А в аквариуме-алькове
рыбки мерно хвостами метут.
Отставной грозы барабанщик -
дождь незрячий со всех сторон.
Видит синий почтовый ящик
о бутылочной почте сон.
Почтальона на велосипеде
вижу я. И доносится вдруг
чей-то голос: «Не по себе-де,
сударь мой, вы рубите сук.
Вам стишок вовек не закончить…», -
он Кассандрой пел в заоконный
океан с островками мглы.
И рассыпался в прах колокольчик,
серебристый колос золы.
***
Плевал я на дары данайцев,
волхвов дары мне ни к чему.
Проедусь на трамвае «зайцем» -
и ладушки. По кочану
и по капусте мне, кидалы,
весь ваш подарочный угар.
Привык довольствоваться малым.
Вот знак судьбы, вот божий дар!
***
Завязывал долго
шнурки.
Выпрямился:
две темноты из колодца -
глаза.
С ведрами,
полными звезд,
перейди мне дорогу,
день.
***
Почему не вечереет
дорианово окно?
Потому что все чернее,
все квадратней полотно.
Где под куполом Малевич
на трапеции летит,
где пантера на манеже -
с динамитом антрацит,
там впотьмах какой-то зомби
ест с черникою пирог
и аукциона Сотби
предлагает каталог.
***
Первой лекции в темя -
утро казни стрелецкой.
Век серебряный - тема.
Вдруг: прохладой простецкой -
меж ахматовской челкой
и стихом гумилевским -
тот, с нехитрой защелкой,
твой портфель с «жигулевским».
Над туманным оврагом
полумесяц наклейки.
Поднимите шлагбаум,
опустите мне веки.
Не маши на процессе
синежалкой зачеткой.
Знай: ее перевесит
тот, с нехитрой защелкой.
***
Был приказ ему: от мамы
прочь, без строчки, мол, ни дня.
Уходили графоманы
на войну, судьбу кляня.
И желали офигенно
(в смысле всей больной душой):
если славы, - то мгновенно,
если смерти, - небольшой.
***
Тот календарь
еще не сверстали боги, -
с красным листком
тем самым.
Еще зима
нашей тревоги
следом свежа
санным.
Ты занята еще,
я - страшно занят.
Ни одной свободной
секунды.
Позже отправимся
за призами,
когда иголку
в стогу ты
найдешь, и нить неразрывную
вденет
в нее - с золотой катушки -
кот, круглосуточной вахты
Дельвиг,
кругосветного плаванья -
Пушкин.