Два стихотворения

АЛИСА ВИДИТ САД

Как помнят о Боге дети - они не помнят; они помнят ангелов и конфеты.
Я к Рождеству почти вырастаю - так, чтобы стать серьёзной и помолиться.
А нынче - прощайте ноги. И где вы, звери-ответы.
Вот ключик сверкает платиной, но дверце не отвориться.
Жизнь - это много комнат за множеством странных дверок,
жизнь - это залец, куда я случайно попала.
Но кто я, Алиса, - из взрослых, из недомерок -
или принцесса-фея посередине зала?
…
Итак, сокращайся шея - ты станешь моею флейтой,
чтоб колокольчики вызвать и скрипку не разбудить.
Ах, скрипка уже проснулась - и кот на ветке одетый
обвёрнутый весь в улыбку - но как в этот сад входить,
как выходить, Алиса. Всё сны и болезни роста,
лишь только в конце - та дверца, за которой - возможно, там
нет ничего, что хотелось видеть и слышать. Так просто
не возвращаться. Не выйдет. Там, тарам, тарарам.

ДВЕ ВСТРЕЧИ И НЕУДАВШЕЕСЯ САМУБИЙСТВО

Десять рублей на такси - а его уже выписали.
Везла гранатовый сок и сыр, большой кусок; а его выписали.
Медбрат (возможно, испуганное лицо было трогательным)
резко так отвечал: дали под зад пинка
и выписали... к бабушке.

Мы смотрели чёрно-белый фильм, и я надеялась.
Фильм "Франкенштейн", и я надеялась.
А потом - потом... Что за возраст - восемнадцать лет,
что за возраст - девятнадцать лет.
Говорят - потом сел, говорят - погиб.

Я привезла книги, сок и сыр - передала лично.
Удивлялась, как неустойчиво сердце - и моё тоже.
Будто он старик, и я выношу за ним судно,
и вся жизнь - неудавшееся самоубийство.
Даже подругой не была. Так, просто.
...
Много лет спустя его мне вернули. Уже другого.
Немного заботился обо мне, хотел бабу - конечно, другую.
Те же глаза полукровки, та же неразбериха.
В самую жару сидели в японском кафе торгового центра.
Город вымер, осталось двое. Остались мы,

да его длинная совесть...

как же она на меня похожа.