Татьяна Шеина

Текучее. Стихотворения


ОСЕННЯЯ ХАНДРА

Я мечтаю закрыть глаза – и проснуться
уже в весне.
В небе плачет продрогший Бог – он от рая
забыл ключи –
Слезы падают в толщу туч, превращаются
в мокрый снег.
Солнце брызгами фонарей расплескалось
в сырой ночи.
Город сверху – как микрочип.

Черный Ангел пробрался в ночь – посидеть
у костра грехов,
Но нашел только пыль и тлен, холод углей
и волчий вой.
Будет он до утра бродить, вспоминая псалмы
стихов,
Возводить к небесам глаза и замерзшей
звенеть листвой,
Бормоча: «Отплатил с лихвой!»

Белый Ангел зажег луну душам тех, кто идет
впотьмах –
Но полнеба накрыла тень, и светильник
его потух…
Грустный Вестник, летя к земле, задержался
в густых ветвях,
Зацепился одним крылом, растерял
белоснежный пух…
Месть? Случайность? Одно из двух...

Все восьмерки – в горизонталь, далеко ли
по ним уйдешь?
Календарных листков коллаж превратился
в колоду карт,
И тасуй-не тасуй – опять выпадает то снег,
то дождь,
А в системе координат заблудился бы сам
Декарт…
Вы не знаете: скоро – март?

ХРАМ ПРИРОДЫ


Пришедший к зимнему костру
В извечных поисках покоя!
Святого леса тайных струн
Коснись почтительно рукою –
Услышь природы дивный ритм,
Напейся воздухом бодрящим,
Взгляни вокруг, застынь, замри –
Припомни: ищем – и обрящем!
Пусть пламя беличьим хвостом
Мелькает в ветках с тихим треском…
Ты в храме, странник! В храме том
Есть место росписям и фрескам.
Его хрустальный силуэт
Стремится ввысь, к воротам рая,
Вздохнёт восторженно поэт,
От восхищенья замирая -
И атеист впадёт в экстаз,
Покрыв неверие позором…
Взгляни, резной иконостас
Блестит серебряным узором,
Горят лампады-снегири
Под сводом, светлым и прохладным…
Войди, почувствуй, воскури
Опавшей хвои терпкий ладан
В ладье-кадильнице зимы,
Закатным золотом облитой!
Затишье кончилось – и мы
Внимаем шёпоту молитвы
Ветров – и пусть отдельных слов
Не разобрать – молчи и слушай!
Далёкий звон колоколов
Вольёт покой в любую душу –
Вином – по капле, не спеша…
Осанну птицы солнцу спели –
Его огромный алый шар
Уже спускается к купели
Святой, озёрной, ледяной.
Оно грехи дневные смоет –
И мир наполнит тишиной
Благословение немое.
В сплетенье веток кружевном
Начнётся лунная дорога,
А сквозь витражное окно
Проступит лик седого Бога…

ПРОСТО…


Ты не развеешься с третьими петухами –
Значит, не сон, не инкуб, не полночный морок…
Искренность искрами в простынях потухает.
Бусина лжи – к счастью, только одна на короб –

Катится яблоком… Финист мой – ясный сокол!
Новых не будет: тебе я солгать не в силах!
Влажные губы темнеют вишнёвым соком,
Шёпотом: «Можно мне… больше… не быть
спесивой,

Дерзкой, свободной, шальной, с языком
как бритва,
С тысячей слов по карманам – весомей меди?»
Просто… я раньше не знала такого ритма
Сердца… А твой… Я не лгу… говорю как медик!

Я никогда не боялась не стать искомой…
Солнце – Жар-птица – насытилось звёздным
просом…
Ты мои фобии вывел – на свет – из комы:
«Мы не расстанемся, правда?» – Учусь вопросам.

Все абоненты – на полюс, к чертям, на остров,
В склепы, в гробницы царей, к Соломону в копи…
Просто… Короче: впервые хочу – так остро –
Каждое утро кому-то готовить кофе…

***
Молодость уходит по-английски.
Вот уже увесистым и толстым
Стал негласный список наших близких,
За которых – стоя и без тоста.

Переходят кони скаковые
Кто – на мясо, кто – в разряд обозных.
Жизнь рисует кольца годовые
И на каждом ставит пробу: «поздно».

Переплёты книг, седых от пыли,
Глажу пальцем… Чудится порою,
Что под тяжким грузом «жили-были»
Постарели юные герои:

Что Малыш растит пивное брюшко,
Эльза бродит призраком по замку,
А Ассоль – артритная старушка –
Шьёт для внучки алую панамку.

Под сомненье ставятся финалы:
Долго? – вряд ли! Счастливо? – едва ли!
Может, автор зря не внёс в анналы,
Что они не жили – доживали,

Что любовь обложена налогом,
Что на счастье жизнь весьма скупая…
Между строк счастливых эпилогов
Эпитафий строки проступают…

ПУСТОТА

1
Внутри меня – бескрайняя пустыня.
Здесь спёртый воздух, зной, песок звенящий.
А по ночам пустыня резко стынет,
Пуская в душу холод цепенящий.

Здесь нет жилья, здесь редки караваны,
Здесь грунт, как рот, растрескался от жажды.
Здесь каждый стих – шалаш из строчек рваных –
Зовёт к себе оазисом миражным.

Здесь под камнями – в норах скорпионы,
Смертельным ядом их сочатся жала.
Когда б судьба не ставила препоны –
Давно бы я отсюда убежала!

Но здесь – мой мир. Хоть он до дна иссушен,
Попытки к бегству будут холостыми.
Безумец, стой! Не смей! Не лезь мне в душу!
Зачем тебе бескрайняя пустыня?

2
Я – костяшка домино «пусто-пусто»,
Я – состав меж двух затерянных станций.
Я – остаток разведённого чувства
(Чувство выпили – осадок остался).

Я – зависшая над полом монета:
Непонятно, где орёл, а где – решка.
Я – разбежка между брутто и нетто
(Незначительная, в целом, разбежка).

Я – разбитая мальчишкой витрина.
Я – щербина на старинной тарелке.
Я – простейшая частица нейтрино
(Существую ли – вопрос некорректный).

Я – туман, с утра окутавший сопки
(Сдует ветер – волноваться не стоит!)
Я – пространство, заключённое в скобки.
Я – шкатулка. Я полна – пустотою…

ТЕАТРАЛЬНОЕ

Под шуршание листьев, под крик воронья,
Под гуденье пчелиного роя
Мы вдвоём постигали искусство вранья
И зубрили дурацкие роли.

Мы учились по-новому думать и жить,
Не касаясь друг друга плечами,
И, ныряя в фонтан всеобъемлющей лжи,
Отмывали сердца от печали.
Ты пытался постичь амплуа «ловелас» –
Но, увы, оказалось непросто.
Погрузился в работу – и жизнь понеслась
По ступеням карьерного роста.

Я замазала бытом то место в груди,
Где твой образ был выжжен офортом,
И смогла наконец-то себя убедить,
Что свобода – чертовски комфортна.

И казалось, сценарий навеки забыт
И с течением лет обесценен –
Но случайная прихоть в Театре Судьбы
Нас сегодня столкнула на сцене.

Нет, совсем не экспромт: я же сотню ночей –
Одиноких, бессонных и душных –
Выверяла слова до смешных мелочей,
Репетируя роль равнодушной!

В ожидании замер весь зрительный зал…
Но – слова осыпаются мелом:
Я могла убедительно лгать за глаза –
А в глаза, извини – не сумела…

Я ТУДА НЕ ВЕРНУСЬ…

Я туда не вернусь. Там дожди барабанят по крыше,
Там рябинников стая клюёт обмельчавшие
вишни…
Там в избушке живут привидения, ветер и мыши –
Я туда не вернусь, чтоб не стать в их
компании лишней.

Занавески на окнах упорно хранят отпечатки
Пальцев тех, кто давно отдыхает на дальнем
погосте.
Возле печки скучают бабулины плащ
и перчатки,
Покрываются ржавчиной вбитые дедушкой
гвозди…

Память спит между рам на подстилке
сереющей ваты.
Чуть коснёшься – проснётся, вздохнёт,
забормочет, зашепчет…
Я туда не вернусь: я и так без вины виновата
Перед вишнями, домиком, духами близких
ушедших,

Перед юностью-прачкой, что счастье носила
корытом
(Юность сгинула где-то, корыто забыто
в кювете)…
Я туда не вернусь: все дороги давно
перекрыты.
Вы не ждите меня – привидения, вишни и ветер…

ТЕКУЧЕЕ

Нас небо увлекало облаками:
Они в речную гладь перетекали –
И непонятно, небо ли, река ли
Искрилась в блеске солнечных лучей,
Что золото расплавленное лили,
Скользя по перламутровости лилий,
Причудливый узор из лёгких линий
Сплетали на подставленном плече.

Страницы тростниковые листая,
Плыла уклеек медленная стая.
Лишь ласточка – клинок дамасской стали –
Поверхность неба резала крылом.
И мы, согласно плану летней лени,
Участвовали в общем замедленье,
И время, чтоб усилить впечатленье,
Не шло и не бежало, а текло:

Текли спектакли водного балета,
Текли стихи, лучи, беседа, лето,
Текла река атласной светлой лентой
В роскошной шевелюре камышей.
И ощущенье полного покоя –
Тягучее, ленивое такое –
Июньским мёдом с запахом левкоев
Неспешно растекалось по душе…

ПАРФЮМЕРНО-БОТАНИЧЕСКОЕ

Просыпаешься утром – и вдруг понимаешь:
весна…
Понимаешь – весна! Хоть за кадром и снежно,
и вьюжно,
Небо в серых обрывках, дорога по-сельски
грязна…
Не смотри за окно – и синоптикам верить
не нужно!

Ведь весна, согласись, это вовсе не «минус
на плюс»
И не бабочки примул, к утру облепившие
клумбу,
А внезапный порыв – в плэй-листе
повычёркивать блюз,
Записав на свободное место фламенко и румбу.

Это – острая прихоть сквозь ливень бежать
без зонта,
Чтоб пожар на щеках пригасить (ну хотя бы
– отчасти!),
И щенячий восторг от того, что твоя пустота
Заполняется чем-то, безумно похожим
на счастье.

Так порви провода! Мы исчезли, нас нет –
до восьми.
Посылай всех звонящих – к чертям, чтобы
впредь неповадно!
…Ноты в сердце твоём прорастают – лимон
и жасмин,
А в моём обнаружены мята, сандал и лаванда…

К списку номеров журнала «БЕЛЫЙ ВОРОН» | К содержанию номера