Сеанс связи

***

Время – безжалостный киберпанк –
не признаёт гамбиты:
те, что бесстрашно идут ва-банк,
чаще бывают биты.
Время – насмешливая гюрза –
копит в клыках отраву.
Те, что бесстрашно глядят в глаза,
чаще бывают правы.
Время плясать и встречать весну
тысячеруким Шивой –
те, что бесстрашно идут ко дну,
чаще бывают живы.

***
Йети-дети лепят снеговиков
и хохочут низким утробным смехом.
Отвечают горы протяжным эхом,
уводя сознание вглубь веков.
Йети-мамы любят косматых чад
и глядят на толстых мужей с укором:
«Так ведь сам себя не поднимешь скоро!»
Йети-папы морщатся и рычат.
Йети-сказки, созданные людьми,
о прекрасных рыцарях и принцессах
тонут в совершенно иных процессах –
быстро развивается йети-мир.
В чистых школах йети-учеников
учат наиболее важным вехам...
...Двести лет от гибели человека.
Йети-дети лепят снеговиков.

***

Беспокойно, бездумно, рьяно
ночь стучится в мишень виска.
Гладь мерцающего экрана – 
спиритическая доска.
И уже ничего не важно.
Только эхом висит вражда
дней, сгорающих, чтоб не страшно,
не так холодно было ждать.
Чтоб душевнее и добрее...
...И ни слова про боль и стыд,
как меня убивает время – 
мстит.

***

щемяще до чёрных перьев, рвущихся из-под кожи,
до саженца вишни, прорастающего из горла,
до компаса в сердце с единственной стрелкой – выше!
и смотришь щенячьим взглядом в глаза прохожим:
а вдруг ты тоже 
из нашего тайного города?
вдруг ты меня услышишь?
тут всё чересчур, тут всё непременно слишком.
а солнце такое, что щурятся даже ящерицы.
всё так, как тысячу тысяч раз написано в книжках.
только – по-настоящему.

***

Нет, мы не ссорились – просто огонь потух.
Было бы глупо требовать постоянства.
Я хаотична. Ты педантично глух. 
Вместе нам не дано было состояться.
Ты равнодушно щуришься из-за лип,
Под ноги мне швыряешь большие лужи.
И непонятно, кто из нас глубже влип.
Кто из нас и кому был сильнее нужен.
Нам бы разъехаться, не дожидаясь, как
Жгучей обидой усталость в груди всклокочет.
Мой благородный рыцарь. Мой добрый знак. 
Город, который больше меня не хочет.

***

на дворе трава на траве слова
а в словах волшба проклятучая
но пока жива погоди вдова
улетать во тьму чёрной тучею
прибери хлева поруби дрова
сядь за стол с непроглядной полночью
а во рту халва повторяй халва
до тех пор пока не опомнишься
оглянись вдова шелестит листва
и не все дороги измерены
но кричит сова но ползут слова
к изголовью тугими змеями

***

Из какого такого детства
зародилось и проросло
наше горькое диссидентство –
пресловутое меньшее зло?
Мы из той же сплочённой стаи,
мы прилежно держали шаг.
Как случилось, что мы устали
от победного звона в ушах?
Что пока мы внимали первым –
сладким трелям, увившим трон, –
незаметно седели перья,
превращая нас в белых ворон,
разгоняя по душным норам
(кто не с нами – тот враг и трус)
к анемическим разговорам
про святую и падшую Русь,
к песням скорби, что не поются
в пику тем – искривлённым – ртам.
Наше вечное бесприютство –
быть не теми, не с теми, не там.

***

Говорили они: ну гнида, но всё же – гений!
Кто безгрешен – пусть первым кинет в него булыжник.
В каждом слове его столько смыслов и откровений,
Что любую вину искупают во имя ближних.
Мол, не время сейчас для ангелов и героев,
Высший праведник нынче от силы –

                                        нейтрально-серый...
Поднималась тревога бессвязным пчелиным роем,
Из разинутых строк ощутимо сквозило серой.
Заливался откуда-то слева лукавым смехом
Колокольчик соблазна, влекущий сильней магнита.
Лишь у самого края небес угасало эхо
Запоздалым прозреньем – ну гений. Но всё же гнида.

***

Бежала, ревела, кружила, очнулась в Мангейме,
почти не заметив, что всё ещё слишком жива.
А в памяти грузно ворочалось что-то из Гейне,
алкая покоя в душе каменели слова.
Вояж в пустоту, в бесконечные чуждые лица.
Последнее средство. Простое, как мир, колдовство.
Бродить. И не думать. И знать, что с тобой не случится
уже ничего
ничего
ничего
ничего
ничего.

***

Бесконечность – это две белки бок о бок
в ритуальной восьмёрке, обрушенной на бок.
Это бег сквозь тиски загазованных пробок
в изнуряющих поисках тёлок и бабок.
Лишь добраться до рейтинга самых прожжённых,
опечатав границы велением мага –
а иначе безжалостный мельничный жёрнов
от тебя не оставит и зёрнышка мака.
Неустанно трудиться. Копить амулеты –
телефоны, счета, острова, кислород...
...Только вдруг незаметно случается лето.
Ты идёшь средь таких же, до срока отпетых,
и отчётливо знаешь, 
что никто не умрёт.