Книжная полка

У нас сейчас не так много переводят иностранной литературы, так что даже скудные публикации зарубежных авторов дают, как правило, обильную пищу для размышлений. Я давно люблю французскую литературу, и даже считаюсь чем-то вроде «франкофила» в русскоязычной поэтической среде. Ги Гоффет приезжал в Россию, у нас переводились его стихи, поэтому тоненькую прозаическую книжку данного автора, изданную у нас в рамках культурного обмена, я встретил с нескрываемым интересом.
Скажу сразу: язык Гоффета меня разочаровал. Даже с учетом погрешностей перевода. А ведь раньше французские писатели блистали изяществом речи, тонкостью стилистики, и это всегда выгодно выделяло французскую литературу. Откройте любую страницу Ренье или Монтеня. Чтобы писать не многословно и многослойно, нужен великий дар рассказчика. И безупречное владение языком, на котором пишешь. Иначе читатели могут не простить писателю многословия.
Подобно дез`Эссенту, герою романа Гюисманса «Наоборот», Ги Гоффет все делает наоборот: вместо «вступления» пишет «отступление», вместо краткости и точности предается безостановочному словоблудию, пытаясь на этом «новом» пути поймать свою птицу литературно-философской удачи. Поток сознания Ги Гоффета представляется мне «дикарским» даже в сравнении с произведениями Лотреамона и Сен-Жон Перса. Насколько я понимаю, Ги Гоффет нарочно вываливает на читателя весь этот словесный мусор, демонстрируя нам, из какого сора растут стихи, идеалы, шедевры и просто новое понимание. Лаура — это квинтэссенция писательского стремления к Замыслу. И, чем больше суеты и мусора наводняет мир, тем сложнее поэту «продраться» к своему идеалу, к своему роднику. Книга Ги Гоффета «Прорыв к Лауре» демонстрирует нам такого рода духовные поиски.

Образ Людмилы Осокиной невозможно «оторвать» от образа ее мужа, поэта Юрия Влодова. Как невозможно представить Зинаиду Гиппиус без Дмитрия Мережковского. Влодов и Осокина воспринимаются мною на контрасте: грубовато-мужественный Влодов и нежно-загадочная Осокина. Но есть одна деталь, объединяющая, при всей их непохожести, поэтов Влодова и Осокину: они всегда осознавали, чем можно «сразить» читателя. Поэт обязательно должен иметь свою «визитную карточку»! Не случайно Людмила Осокина назвала свою книгу «Кофейная девушка». Именно это стихотворение было раскручено в последние годы совместными усилиями автора и читателей — как «коронное». Хотя далеко не факт, что оно — самое сильное.
В поэтике Людмилы Осокиной явственно слышатся нотки Игоря Северянина. Стремление к изысканному импрессионизму. Лирическая героиня Осокиной любит кофе, кошек и ночи, в их темном (московском) варианте. Эта страсть к изысканно-черному растянулась у героини Осокиной на долгие годы, стала элементом постоянства, перешедшим в привычку. В поэзии привычка замечательна тем, что позволяет автору глубже взглянуть на предмет своей любви. Людей любить сложно, зато любовь к животным всегда выигрышна в «общественном мнении»: какой добрый человек! Он любит кошек!

Кошки Осокиной «схвачены» автором так же основательно, как и тигры Блейка. Книга «Кофейная девушка» — это избранные стихи. Лучшие стихи выдвигают поэта на соискание признания. Героиня нежится «на пляжах Альдебарана», вдыхает «аромат магнолий». Северянин бессмертен! Но иногда в малых формах, тяготеющих к классической японской поэзии, у Людмилы Осокиной проступает «неслыханная простота»:

Стихи разных лет, вошедшие в новую книгу Людмилы Осокиной «Кофейная девушка», написаны на хорошем уровне поэтического мышления. Причем это мастерство, судя по датировкам стихов, было у Осокиной еще до знакомства с Юрием Влодовым, которое перевернуло всю ее жизнь.

Новая книга стихов Светланы Ос «Слово, сказанное никем» — это повесть об измененном сознании, о «жизни после смерти». Следует уточнить: после маленькой смерти. Иначе говоря, это — жизнь после предыдущей жизни. Или, если угодно, смерть после жизни. Смерть как состояние длящееся — и в чем-то, возможно, даже динамичное. Собственно говоря, «жизнь» и «смерть» — это лишь слова, не всегда точно обозначающие сущность происходящего. В одном из стихотворений сборника Светланы Ос мы находим более точную формулировку — «точка невозврата» между «до» и после». За этой точкой и начинается, по выражению Данте, vita nuova. Однако, «новизна» обретенной жизни нисколько не свидетельствует о ее хорошем качестве. А ведь любую жизнь судят, прежде всего, по ее качеству, постигают в сравнении. Типичные сюжеты о «новой жизни», как правило, радостны: это — обретение после потери. У Светланы Ос — все наоборот: новое, приходящее, всегда хуже старого. Исхода — нет, прогресса — не существует. Надо готовиться к худшему.

Светлана Ос пишет мастеровито, со вкусом и знанием дела. Другой поэт вряд ли смог бы сочетать в своем творчестве чисто механические «поздравлялки» к юбилеям с пронзительной и вовсе не праздничной лирикой. Светлана Ос — смогла. Словно бы доказывая читателям, что она и есть та самая загадочная Амфисбена, которая обладает способностью двигаться одновременно в прямо противоположные стороны, нисколько не теряя при этом ни цельности, ни сущности, ни своей природы. Другое дело, что лик Амфисбены у лирической героини двойствен, подобно лику Януса. Стихи Светланы Ос наполнены глубокой философией, которая переживается героиней, как мистическое откровение. «Покуда одно затмевает все, замена всему найдется». «Что не живет, тому не умирать». «Для нас все хорошее впереди, потому что иллюзии — наше все!». «Паденье вверх больней паденья вниз».
Лирика Светланы Ос имеет ярко выраженный готический привкус. И это, несомненно, новое явление в русской поэзии.

Книга Светланы Ос трогает читателя исповедальностью белой вороны, «иноходца», человека, настолько не похожего на других, что эта непохожесть ранит и его самого, и окружающих. Но стихи лучше пишут те, кто остался в меньшинстве. Или в полном одиночестве.

Лирические новеллы Александры Крючковой никого не могут оставить равнодушным. Они повествуют о самом уязвимом и хрупком в судьбе человека — становлении и распаде отношений между мужчиной и женщиной, о разных ликах посю- и поту- сторонней жизни. Рассказы Крючковой совсем небольшие, странички две, не больше, но как много переживаний выпадает на долю их героев! Писательница использует эффект «детективной» концовки: все, как правило, заканчивается не так, как предполагает читатель. И высший пилотаж драматургии этих рассказов — когда одна эмоция «перебивает» другую и переворачивает исход. Перевернутый исход вызывает у читателя подчас прямо противоположные, зашкаливающие эмоции.
Вторая и третья части книги написаны в духе мистических триллеров Эдгара По. Только в наше время призраки появляются не в старых готических замках, а, например, в фешенебельных офисах известных фирм (рассказ «Письмо»). Видите ли, им, призракам, абсолютно все равно, где появляться. Антураж помещения нисколько их не интересует. Они, как и в произведениях минувших веков, привязаны духом к помещениям, в которых погибли. Хотя, по правде сказать, мне больше по душе рассказы без «потусторонней» жизни — «Пианино», «Кошачье имя», «До завтра». Все без исключения новеллы Александры Крючковой написаны на высоком художественном уровне повествования и драматургии.
В творческой биографии Крючковой — много удивительного. Стихи и прозу она начала писать в 11 лет. И не просто начала — некоторые новеллы, написанные Александрой в 14 лет, вошли в книгу рассказов, о которой идет речь в моей заметке. Об этом свидетельствуют датировки под произведениями. Рассказы не просто «вошли» в книгу, а заняли в ней достойное место. Давние произведения вундеркинда Крючковой, вошедшие в ее сборник, написаны рукой мастера. А еще говорили, что новых Лермонтовых у нас больше не будет — виною тому якобы «медленное» взросление современной молодежи. Как бы не так! Когда читаешь рассказы Александры Крючковой, не возникает даже мыслей о том, что они написаны девушкой-подростком. Я думаю, что столь раннее взросление Крючковой, как и в случае с Лермонтовым, вызвано преждевременной кончиной обоих ее родителей. Трагическое сиротство не могло не сказаться на детской психике. У Александры Крючковой это вылилось в неподдельный интерес к потустороннему миру. Драматизм жизни рано вошел в ее душу. Как и в случае с Лермонтовым, все узнали про вундеркинда Крючкову «задним числом», когда она уже выросла и стала известным поэтом. В книге «Верите ли вы в призраков» представлены рассказы, написанные Александрой в юном возрасте. Они и сегодня не утратили своей первозданной ценности. А все-таки жаль, что в девяностые годы прошлого века стране было наплевать на гениальных своих детей. И что ранние рассказы Александры Крючковой опубликованы только через два десятилетия после того, как они были написаны.

Тонкая, психологичная короткая проза Инны Иохвидович вызывает у меня восхищение. Блестящий язык, великолепная драматургия рассказов, удивительные сюжеты… Писательница — мастер своего дела. Книга рассказов Инны не столько «откровенна», сколько необычна предельной авторской искренностью. Женщин, подобных героиням Иохвидович, способных вспыхивать необузданной страстью к первому встречному, не так много. Но литература часто интересуется не типажами, а исключениями из общего правила. Теперь мы знаем из рассказов Инны, что одиночество темпераментной женщины не похоже на другие виды женского одиночества.
Инне Иохвидович удалось несколько раз меня удивить. Я начал читать с первого и последнего рассказа и невольно воскликнул: «Какая чистая, пронзительная лирика!» Подумалось, что и другие новеллы написаны в аналогичном ключе. Но рассказы, составившие книгу «Страсти и страхи женщины», оказались очень разными. До мурашек пробрал рассказ «На углу» — о круговороте судеб в природе и конечном торжестве доброты в очерствелых душах. И о том, что за все приходится в жизни платить по разным счетам — чаще всего своей собственной жизнью.
Проза Инны Иохвидович — «умная», хорошо сбалансированная и драматургически выстроенная. Ничего лишнего! Меня, правда, немного покоробил «всему миру угрожающий СССР», но, в конце концов, мысли автора могут «не совпадать» с мыслями его героев. А уж мысли читателя — тем более! Тема еврейского геноцида подана автором «Адольфины» нетривиально и лирично. С болью о прошлом и тревогой о настоящем. Казалось бы, при чем тут страхи женщины? Но, оказалось, у женщин могут быть и чисто «национальные» страхи! И различных страхов у женщин намного больше, чем у мужчин. Объясняется это не только женской слабостью, но и женской прозорливостью, интуицией, умением тонко чувствовать. Героини Инны Иохвидович порой страшатся вещей, казалось бы, совершенно беспричинных. Но проходит время, и впоследствии оказывается, что они способны провидеть свою судьбу на много лет вперед! Страхи у женщины идут либо от предчувствия, что за поворотом ждет беда, либо от повторения негативных эмоций в одних и тех же обстоятельствах. Женщина доверяет своей интуиции и, если получила пару раз по голове в одном и том же месте, больше туда не пойдет, даже если это было случайным совпадением. Она не верит в случайные совпадения. Но, хотя страхов у женщин неизмеримо больше, чем у мужчин, они могут удивлять нас и беспримерным бесстрашием в чем-то другом. Например, в борьбе за свои чувства. Тут нет противоречия, все это цветущее разнообразие «мирно» уживается в душе любой женщины. Как тонко подметила Инна Иохвидович, страсти и страхи у женщины часто вытекают друг из друга.
Писательница находится на самом «острие» жизни, поэтому ее героям сопереживаешь, как родным и близким. «Откровенность» прозы Инны, на мой взгляд, не в том, что она лихо оперирует сексуальной терминологией, а в том, что в споре семейной жизни и романтических приключений ее герои решительно берут сторону страсти. Именно таков, на взгляд автора рассказов, истинный лик любви. Романтика у Иохвидович — это как раз любовь под грифом «совершенно секретно». Как правило, это не природная распущенность героинь, а «зов природы» — самка по каким-то неуловимым признакам узнает своего самца. Персонажи Инны Иохвидович воспринимают это узнавание как вершину земного счастья. И не беда, что покупается счастье ценой предательства тех, кто «остался позади». Влюбленная женщина так не считает. Она отвечает на зов сердца — и идет, летит за своей звездой. Абсолютно не думая о последствиях подобной необузданности! Однако книга Инны Иохвидович — это отнюдь не проповедь безнравственности. Это — драматургия развития отношений в семье и за ее пределами, поиски лучшей доли. Это — исповедь женского сердца. Природный зов плоти — внезапен и внеморален, особенно тогда, когда плоть женщины действует заодно с ее душой.