Денис Липатов
Может римлянин, может грек. Стихотворения
* * *
Может римлянин, может грек,
а скорее всего – татарин –
смотрит в зеркало имярек:
а и правда – облезлый барин.
Смотрит в зеркало подбочась,
а по улице ходит сутулясь,
сапогами мешая грязь,
и на солнышко смотрит хмурясь.
Что-то всё ему не по ноздре:
слишком шумное и живое,
то ли дело когда-то в орде,
где боялись гулять по трое.
Но, конечно, и те времена –
соглашается он – не подарок –
бесконечная эта война,
но зато был во всём порядок!
А хотя, ведь когда-то и он
был ребёнок и пел кузнечика…
Окликают его – Симеон, Симеон!
просыпайся… трясут за плечики.
* * *
мы сидели на батумской
пили водку в три горла
почтальонша с толстой сумкой
телеграмму принесла
где-то в дальнем захолустье
средь лесов полей и рек
от тоски или от грусти
умер тоже человек
мы его совсем не знали
нам по сути всё равно
те кому ту смерть прислали
с хазы съехали давно
но как будто кто незримый
положил конец гульбе
жизни ход неотвратимый
вновь напомнил о себе
так вот где-то околеешь
и не скажешь никому
как ты здесь овечкой блеешь
волком воешь на луну
* * *
Не кружи за мною ветер,
не вынюхивай за мной,
как ирландский, что ли, сеттер,
и не узнанный связной.
Никакого сообщенья
я тебе не сообщу,
никакому превращенью
я тебя не научу.
Всё продуешь без разбора,
всё ведь спустишь ни за грош…
нет, не будет разговора,
да и я уже хорош
Ф. Т.
Ни отклика, ни звука:
Паучья тишина,
И время близоруко
Глядит на молчуна.
Задача не из лёгких:
Не в каждый телескоп
Таких светил далёких
Огня увидишь сноп!
Из Петербурга в Мюнхен –
На пегих, вороных –
В неметчину, как в бункер
От умников родных.
Меняй монокли, стёкла,
Смотри в упор или вперёд –
Пока гроза не смолкла,
Её никто не назовёт.
Жизнь тянется и длится,
А спросишь разве: почему?
И что в тебе таится –
Тебе известно одному.
* * *
Дорожная стёрта разметка,
виляет, как шлях, полоса,
тахометр пляшет рулеткой,
сцепление, газ, тормоза.
Проехали город Глазов,
осталось две трети пути,
мы небо в сиянье алмазов
увидим ещё впереди.
Безумная наша поездка –
куда? непонятно зачем,
как будто приходит повестка –
явиться немедленно всем –
решением сиюминутным,
почти скоморошья блажь,
была вместе с ветром попутным
задумана. Экипаж
был собран без проволочек,
залили бензином бак,
и выехали без отсрочек,
не думая, что и как.
Не вредное, в общем, дело
порою с насиженных мест
сорваться с резьбы за пределы,
вздохнуть, оглядеться окрест.
Понять, чем живёт и чем дышит,
как раньше сказали б, народ,
какие он песни слышит,
какие он песни поёт.
Порою в такой глухомани
бывали, что, кажется вдруг,
нет-нет, да и спросят селяне:
ну, как там царёв Петербург?
Но местные смотрят Миколы
с травинкой в зубах – далеко,
в бутылке из-под кока-колы
парное несут молоко.
Из банки австрийского пива
пепельницу смастерив,
вздыхают, что здесь красиво,
но нет никаких перспектив.
Да ну тебя к лешему право,
какой-то гнилой разговор.
Смеялась нам вслед баба Клава,
и щерился дед Егор.
* * *
Пусть Ломоносов спит и видит
Тредиаковского уесть,
Барков обоих ненавидит
академическую спесь.
Державин хоть и был великий,
ходил по маленькой нужде,
в чём уличён лицейской кликой,
что, впрочем, не вело к вражде.
И Александр Сергеич Пушкин
добром помянет старика
(забыв лицейские пирушки)
на двух страницах дневника.
Себе в усы смеётся Гоголь –
певец пройдох и шулеров,
но ты его пока не трогай –
сей утешитель фраеров
умел прикинуться овечкой,
умел всплакнуть и пожалеть,
но вот сидишь себе за печкой,
и в зиму нечего одеть.
Ты лучше с Лермонтовым, право,
попробуй что ли дружбу свесть,
(хоть у него бретёра слава,
но ты и на рожон не лезь).
……………………………………….
Блок приглашает в балаганчик,
а там уж Хлебников сидит –
он разбивает свой стаканчик
и о грядущем говорит.
Потом горланит Маяковский,
Есенин в дудочку дудит,
трудолюбивый Заболоцкий
стихи животным говорит.
А ты приходишь – да некстати,
что ж – говоришь – зайду ужо…
Ужо заходишь – здрасте-нате –
и без тебя им хорошо.