Валерий Бодылев

С тех пор, когда дудку я взял птицелова... Стихотворения

 *   *   *

…………………….

С тех пор, когда дудку я взял птицелова,

открылись реальности связи и скрепы,

и ранних тетрадей туман и бескровность,

и всех моих первых свиданий нелепость.

Гравюра скупа на цветы и детали,

рожденная мраком – мрачна, беспросветна.

Лимонное солнце Винсента вставало,

цвета проступали сквозь тусклость рассвета.

И рыжая птица взлетала, как пламя,

над плоским туманом, лежащим недвижно,

и сумрак, как ржавчиной, съеден огнями,

и розовым засветился булыжник.

Свет лампы поблек. Сумрак дрогнул, слабея.

Рабочий трамвай, дребезжа, как стеклянный,

вез первую смену к строительным кранам,

вписавшимся в сонный пейзаж Хаджибея.

 

Я с сетью пустой и бузинною дудкой

шатался по балкам среди криптомерий

и, с трезвою логикой споря рассудка,

в свое ремесло, как впервые, поверил.

И птицы взлетали в степи фейерверком,

осенние краски дразня опереньем.

А где-то спешили с портфелями клерки,

и мир замыкался для них учрежденьем.

А здесь на окраине зданий каркасы

сиренью осыпаны электросварки.

На белом песке, будто рыбы, баркасы,

и рдеет шиповника пламень неяркий.

И если художник, подобный Винсенту,

возьмется и вычислит сущность пейзажа,

то осень войдет составным элементом

и этим начало интриги завяжет.

 

Багряные сполохи трав иноземных,

дерев и конструкций сцепление ржавых.

И птицы ведут примирения тему –

согласья, где в равенстве краны и травы.

…………………….

 

ОВИДИЙ

 

Киммерман – печальная страна,

Куда он выслан Цезаря указом.

На север – Истра плоская волна

И низкий берег в топях непролазных.

С востока – моря стылого валы,

Оно звалось у древних Морем мрака.

Обломки кораблей на отмели белы,

Осколки амфор, крытых черным лаком.

Да и зачем они? Не жалуют здесь вин.

Кумыс сарматы мрачные приносят.

Здесь летом пыль безрадостных равнин

Сад засыпает чахлый, низкорослый.

Когда Борей завоет, и стеклом

Предстанут беглые растекшиеся воды,

Щелястый выстудится из самана дом,

Он вспомнит Рим и тот горячий полдень,

В котором в тонкой скользкой кисее,

Как сон, Коринна притекла бесшумно.

Не жизнь мрачна – жестоко бытие,

Сквозь эту жизнь сквозящее угрюмо.

Нерассуждающий его железный лязг,

Где звон закона и мечей бряцанье,

Юпитеровой молнии зигзаг,

Ударивший скалу под основанье.

 

МАДАМ БОВАРИ

 

Синяя птица с отметиной серой – знак назидательной прозы Флобера о деревенской злосчастной мадам – дескать, романы довольно опасны, если читать их запоем, пристрастно, верить придуманным этим словам. Бедная Эмма, она и не знала, что романтизма пора миновала – в чём был уверен писатель Флобер. Он-то и стиль свой существенно снизил, текст перепачкан землёю и слизью (сцену со смертью смотри, например). Впрочем, здесь гибели нет и в помине. Мёртв романтизм, а не героиня (надо роман понимать между строк). Жаль, что не всеми читаются знаки. Кто-то ещё умудряется плакать, будто в слезах есть какой-нибудь толк...

 

 

МАРИНА

 

Когда с трёх сторон синева, а то и с четырёх – это кромка, граница, канва, предощущение моря, пролог, а если приблизится ураган, взревут водяные быки – сочинится морской роман, состоящий из одной строки. Вот она, облитая тусклой водой, парусиной накрыта разорванных облаков. Скрытый смысл      проступает порой и теряется среди подветренных слов. Но гудит корабельной доской над подвижною бездной морской.

 

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО

 

По ту сторону океана вряд ли голос тебя достанет – слишком дальний он, этот «вест». Так во сне происходит бредовом – губы сжаты, сухи и бескровны – ни малейшего звука окрест. Что развязано, разве свяжешь? Белой краскою вьюга мажет на причале сиротском суда. И как будто бы всё понимаешь – отчего же тоска такая над шугою декабрьского льда. Брошу чёрную чёрствую корку – чайка выхватит хлебец прогорклый – поминальный обряд в порту. А суда постоят и завоют (сердце тронет тоской ледяною), и уйдут, пропадут в пустоту.

 

КОРАБЛИ ОДИССЕЯ

 

Тень наклонённых столпов Геркулеса, сколком бутылочным блещет вода. Тычутся в берег, к утёсам отвесным растерявшихся греков суда. Путь замышляли к таинственной Фуле, к царству туманному зыбких теней. Только буря рассеяла и развернула список, перечень их кораблей. На бортах наросты от мидий, обрывки ветхих снастей. Лучше выбери Меотиду, незадачливый Одиссей. Здесь на кромке, краю Ойкумены рыжий суглинок берегов. И никто не слыхал о беглянке Елене. А Гомера прочли через двадцать веков.

 

СЕЗАНН

 

Сезанн звучит как будто бы Сезам, и значит – приоткройся, внемли. Открыты Фебовым старательным лучам Прованса выжженные охряные земли. Горы Сен-Виктуар косая тень в углу, и воздух расслоён на сотни льдистых граней, размазан свет по синему стеклу аквариума мастерской Сезанна. Мазки густы, теснятся на холсте. В них мир со всех сторон надвинувшийся связан. И в этой гипсовой античной немоте сокрыта сущность южного пейзажа. Алхимик кропотливый, демиург, твоих составов камень, пыль да глина. Холст завершён, дописан, входит в круг созданий совершенно  беспричинных.

 

*   *   *

До осени, до снега, листопада

открытой книгой город был для нас.

Как много в ней оставлено закладок,

пометок сделано: запомни день и час.

 

Мы встретились – подчеркнуто то место,

вступили в сад – пометка на полях.

Страниц не оставалось неизвестных –

мы все прочли об улицах, домах.

 

И вот однажды на одной странице

мы поняли, что повесть та о нас.

Стремились к югу птичьи вереницы,

когда глава судьбы оборвалась.

 

Ноябрь. Куст летних рдяных роз погашен,

листы (из повести, наверное) кружат.

В воде морской внезапно полинявшей

все тот же клонится медлительный закат.

 

 

ВСЕ ЧУВСТВА

 

На расстоянии взгляда,

в котором рассветная мгла

библейского сонного сада

еще догреховной была.

 

На дальности долгого звука,

что рвался, как сдушенный стон,

как отзвук любовной науки,

которой был славен Назон.

 

На близости жарких касаний,

казалось, бесчувственных дам

из средневековых романов,

уподобленных снегам.

 

Но все, что касается вкуса

пылающей плоти твоей

лежит за пределом искусства

во тьме этих летних ночей.

 

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера