Александр Габриэль

Ни запрета, ни этики. Стихотворения

СОХРАНЮ

 

Мы с двух сторон над той же пропастью во лжи,

и нас друг к другу не приблизишь, хоть умри.

Я сохраню тебя в формате джей пи джи,

я сохраню тебя в формате эм пи три.

Мир полон счастья. Птиц взволнованный галдёж -

как дробь горошин в гладь оконного стекла...

Здесь в виде рифмы так и просится "Не ждёшь",

что будет правдой. Рифма здесь не солгала.

Судьба бестрепетно вращает жернова.

Когда ж становится совсем невмоготу,

то пустота преобразуется в слова,

а те, взлетая, вновь уходят в пустоту.

В ладони - вишни, а в стакане - "Каберне",

заходит солнце за разнеженный лесок...

А мысль о том, что ты не помнишь обо мне,

голодной крысою вгрызается в висок.

Кому пенять, что не совпали два пути,

что рухнул дом, как будто сделанный из карт...

Я сохраню тебя в формате эйч ар ти,

что, как известно, сокращенное от "heart".

 

 

КУЛАКОВ И ФЕЙЕРБАХ

 

Звучит в колонках приглушённо Бородин.

Ко дню рабочему отглажена рубаха...

Водопроводчик Кулаков сидит один,

в его руках потёртый томик Фейербаха.

Натерла нос тугая дужка от очков,

на смену тезису приходит новый тезис...

Сидит один антропоморфный Кулаков

и с головою погружен в психогенезис.

Он постигает строгой мысли красоту,

он задаёт себе вопросы: "Что ты? Кто ты?" -

ведь завтра вновь на трудовом своем посту

погрузит он по локоть руку в нечистоты.

Ну, а пока он в новых знаньях, как в раю,

не становящемся навязчивой рутиной...

Вовсю растёт водопроводчиков ай-кью,

давно превысивший отметку ста с полтиной.

Ночь надвигается темнеющей стеной,

прохладу в дом несут воздушные потоки...

 

И ключ на полке отдыхает. Разводной.

По-кулаковски совершенно одинокий.

 

 

КОМЕДИЯ

 

Всё закончилось. Се ля ви...

Есть твоё, есть моё. Нет нашего.

Всепогодный костюм любви

будет кто-то другой разнашивать.

Все свои - за грядой кулис.

Против Крамеров - только Крамеры.

Словно выкачан воздух из

нам назначенной барокамеры.

Одиночество. Ночь без сна

бьёт по темени, словно палица.

Память прежде была нужна.

Ну, а нынче нужней беспамятство.

Под ногами дрожит земля;

спят игрушки и спит масс-медиа...

 

Вот такая финита ля

человеческая комедия.

 

ПАЛАЧ ИЗ ЛИЛЛЯ

 

Палач из Лилля угас немного, колоть устала рука бойца. Подлей, трактирщик, бедняге грога, добавь трудяге еще мясца. У душегуба друзей не густо, кривит он губы от горьких чувств: как жаль! Ведь жизни лишать - искусство. Не самохудшее из искусств. Налей, трактирщик, бедняге кофе, плесни шампани ему в бокал. Палач из Лилля - отменный профи, никто бы лучшего не сыскал. Он не прославит себя в беседе - и слава богу, merci beaucoup! Но он умеет клеймить миледи и рвать суставы еретику.

 

На жертв - в камзоле они или в платье - палач не тратит напрасных слёз. Ведь он на сдельной сидит оплате. "Быть иль не быть?" - не его вопрос. Меняя страны, оружье, лики, он победителен и здоров, ведь в нем нуждается Карл Великий и самый первый из всех Петров, шериф усатый на черном Юге, холеный Габсбург, Плантагенет... И вечно мышцы его упруги, и в пользе Дела сомнений нет. Ему спиртного всё мало, мало; сопит, разлапистый, как паук... А завтра ждут на работу Мао. И сигуранца. И ГПУ.

 

Палач из Лилля по вольным выям, по гордым шеям с оттяжкой - хрясь! Пущай посмотрят ещё живые на то, как головы рухнут в грязь. Людского "аха" скупая нота уйдет в ничто, как душа - во тьму... Палач... Топорна его работа. Но безработным не быть ему. Багроволицый и востроглазый, но дан ему - получи, владей! - безумный дар исполнять приказы. Любой приказ от любых вождей. Он научился вживаться в роли по день сегодняшний с давних пор...

 

И не ржавеeт от нашей крови

его единственный друг топор.

 

 

ИЗЛЕЧЕНИЕ

 

Осень - странное время. В нем трудно искать виноватых.

Улетают надежды, как дикие гуси и Нильс...

Дождь проходит сквозь сумрачный воздух, как пули сквозь вату,

бьет аллею чечеточной россыпью стреляных гильз.

От скамейки к скамейке, подобно пчелиному рою,

мельтешит на ветру жёлтых листьев краплёная прядь...

 

Я, возможно, однажды свой собственный бизнес открою:

обучать неофитов святому искусству - терять.

И для тех, кто в воде не находит привычного брода,

заиграет в динамиках старый охрипший винил...

Я им всем объясню, как дышать, если нет кислорода;

научу, как писать, если в ручках - ни грамма чернил.

Я им всем покажу, как, цепляясь за воздух ногтями,

ни за что не сдаваться. Я дам им достойный совет:

как себя уберечь, оказавшись в заброшенной яме,

как карабкаться к свету, завидев малейший просвет.

Нарисую им схемы, где следствия есть и причины,

и слова подберу, в коих разум и сердце - родня...

 

Я себя посвящу излечению неизлечимых,

ибо что, как не это, однажды излечит меня.

 

ОДИНОЧКА

 

Ты одиночка. Заброшенный остров.

Что о себе ты хотел бы понять,

необязательный, словно апостроф,

всеми забытый, ненужный, как "ять"?

Мыслей никчемных скучна обветшалость,

выбран до дна самолюбия транш...

Так и останешься - бьющим на жалость

нищим, нудящим своё "Же не манж..."

Так и живёшь, незатейливый овен,

всем и себе не чужой и не свой.

Как ты трагично ни в чем не виновен,

жертвою павший в борьбе роковой!

Ты с каждым днём обречённей и ниже,

не наслаждаясь, а просто терпя...

 

Я тебя изредка в зеркале вижу.

Я не хочу походить на тебя.

 

 

СНЕГ

 

Снег идёт и идёт. Ни запрета ему, ни этики.

Снег идёт и идёт, возведённый в квадрат и в куб.

У зимы на лице - ни малейших следов косметики,

лишь нетающий иней на тоненькой нитке губ.

С ней сражаться - как в гору, на пик колесо везти:

колесо ускользнёт. Вновь начнёшь, как Сизиф, в низах...

Снег идёт и идёт. Ни стыда у него, ни совести.

Да от белого, вечного белого - резь в глазах.

Мы мечтою о лете с тобою навек обмануты.

Лета больше не будет. И лучше о нём забудь.

А пока - в ледники вплоть до бивней врастают мамонты,

и в термометрах - там, за окном - замерзает ртуть.

В небесах - ни вечерней звезды нет, ни солнца рыжего.

Снег идёт и идёт. Нагло лезет в дверной проём...

Снег идёт и идёт. Но мы выживем. Точно выживем,

только надо быть ближе. Ближе.

Совсем вдвоём.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера