Из зарубежной поэзии

Федерико Гарсия Лорка

Луна показалась

Когда выходит луна,
колокола теряются,
и появляются тропы
непроходимые.

Когда выходит луна,
море покрывает землю,
и сердце чувствует себя островом
в бесконечности.

Никто не ест апельсинов
под полной луной.

Их нужно есть,
зелёные и свежие плоды.

Когда выходит луна,
все сто одинаковых лиц,
серебряная монета у меня в кармане
рыдает.

Пабло Неруда

Этой ночью стихи будут самыми грустными.

Напишу, например, так: «Всё небо в звёздах.
Дрожат вдалеке голубые светила».

Кружится ветер, поёт свою песню.

Этой ночью стихи будут самыми грустными.
Я хотел быть с ней. Иногда и она хотела меня видеть.

Я обнимал её такими ночами.
Целовал её часто под бескрайним небом.

Она хотела меня видеть, и я любил её в ответ.
Как было не любить её большие глаза, пристальный взгляд.

Этой ночью стихи будут самыми грустными.
Буду думать о той, которой нет у меня больше.

Буду жалеть и слушать ночь, такую огромную без неё.
И моя душа примет стих, как поле принимает росу.

Сесар Вальехо

Множество

Когда битва окончилась,
и боец был сражён,
то подошёл к нему человек
и сказал:
«Не умирай, пожалуйста,
ты нужен мне!»
Но он умер, увы!
И теперь это просто труп.

Приблизились ещё двое,
твердят в один голос:
«Не оставляй нас! Держись!
Вернись к жизни!»
Но он умер, увы!
Теперь это – просто труп.

Пришли ещё десять,
ещё сто, тысяча, много тысяч…
Кричат: «Столько любви

неужели не сможет
одолеть холодную смерть?»
Но он умер, увы!
Теперь – это просто труп.

Миллионы лиц окружили бойца,
множество, в общей мольбе:
«Товарищ, останься, не покидай этот мир!»
Но он умер, увы!
И теперь это только труп.

Наконец, все люди земли
окружили печальный труп;
тогда он в волненье медленно
приподнялся,
обнял того первого друга
и пошёл…

Антонио Мачадо

Стоял тихий вечер, грустный и сонный
Вечер позднего лета. По старой стене
Вился в садике плющ, пыльный и тёмный…
Вода журчала во сне.

Заскрипела калитка, вечер пронзила,
Скрежетом ржавым наполнив округу.
Скрипнула – смолкла, и снова заныла.
Тяжело затворившись, стукнула глухо.

В садике тихом лилась монотонно
Песня фонтана, зовуще и томно.
Песни коснувшись, припал я несмело
К звукам, играющим в мраморе белом.

Вода мне сказала: «В этой песне пропето
Забытое где-то тобой сновиденье.
Стоял тихий вечер дремавшего лета».

Только капель паденье…
Я не дал им ответа.
Песня вдаль уплывает, пронизана светом.
(VIII–IX, 12)

Гэри Снайдер

Ну, а поэты?

Ну, а поэты?
Поэты земли
пишут короткие стихи,
и ничья им помощь не нужна.

Поэты воздуха
в игре выдувают шторма,
или кружатся смерчем:
стих за стихом
снова и снова там же.

Минус пятьдесят –
и топливо стынет,
жидкий азот замерзает в цистерне.
Поэты огня
горят при любом минусе,
любви окаменелости могут пылать.

Первый
поэт воды
скрывался в глуби шесть лет.
Водорослями зарос.
Жизнь его стихи
испещрила
мириадами мельчайших
следов, взбороздивших грязь.