Зима ушла. Стихотворения

Капля

Как океан и капля рядом,
вдвоем,
с тобой на расстоянье взгляда
живем.

Лишает воли чудной песней
прибой,
но знаю я, не быть нам вместе
с тобой.

Скользну по краю, не оставя
следа.
Стихия — ты, а я — простая
вода.



Призрак

This house is haunted
Alice Cooper

Я с призраком купила дом, сама не знаю, как так вышло.
теперь живем мы с ним вдвоем, его не видно и не слышно.
Но это днем, а в темноте, когда заснуть не может разум,
и, будто чайник на плите, все страхи закипают разом,

я слышу — он уже пришел, слегка замешкавшись в прихожей —
прикосновенья легкий шелк я нежной ощущаю кожей.
Он говорит: «Я жил века, я побывал на всех планетах,
в мирах, Великими воспетых, — все вобрала моя строка.

Я долго был среди людей, их жизнь и их повадки знаю,
наутро будет мир светлей, сейчас усни, моя родная.
Когда-нибудь соединит тебя со мною Провиденье,
не может в этом быть сомненья — протянута меж нами нить».

И утешительная суть речей его скользит по краю
сознания. Я засыпаю, шепча во сне: «Когда-нибудь».



Зима ушла

Зима ушла, оставила сугробы,
и дворники, хозяева двора,
опять, надев оранжевые робы,
безжалостно разбудят нас с утра.

Они терзают старый снег и наледь,
разбрасывая мерзлые куски,
еще немного, и совсем развалят
остатки зимней стужи и тоски.

С наивной верой в собственные силы
они сугроб последний гонят прочь,
чтобы весна скорее наступила,
сражаться с ним готовы день и ночь.

Вернется ли весна из дали дальней?
Лишь солнцу подарить ее дано.
Стучат лопаты, небо все печальней
заглядывает в грязное окно.



Проснувшись

Проснувшись рано, полчаса
в какой-то странной полудреме,
в тягучей первозданной коме,
я вспоминаю голоса.

Шуршит, колышется слегка
от дуновений занавеска,
и вот, близка и далека,
невидима и повсеместна,

открылась жизнь передо мной,
ее основы и законы —
просты, немыслимы, бездонны
в короткой прелести земной.

Но удержать не удалось
во сне подаренную милость,
и не ответить на вопрос,
что мне сегодня ночью снилось...



Половодье

Маме

Где найти такой пейзаж мне бы —
поселилось на земле небо.
Опустились с высоты тучи,
и увиделись кресты лучше.

По дорожке мы плывем прямо
к белоснежному, свечой, храму.
Здесь небесная слышна гамма,
может быть, увижу я маму…

Улыбнется, скажет — Ну, дочка,
напиши мне хоть одну строчку.
И заплачет вдруг весной осень.
— Я скучаю по тебе очень.



Рождество

В этих влажных краях сон дневной глубок…
Бахыт Кенжеев

В наших темных краях только пыль и прах
и кладбищенский страх свечи.
Ненадежен, как жизнь в первобытных кострах,
электрический свет в ночи.

Там — вверху? внизу? — полукружье луны
в окружении звездных ежей,
а у нас — колтуны, перепутаны сны
беспокойных часов-сторожей.

На стене горит голубой ночник,
тени двигаются, шурша,
в одеяла закутан, чуть виден лик
вновь рожденного малыша.

Где-то снова не спят три чудных волхва
узнавая — звезду и путь.
Но пока все это — слова, слова,
но пока — уснуть, уснуть.



Гроза над городом

Над городом гроза, и расцвела сирень,
он плачет, он грустит, что наступает лето.
А горы спят, они — приманка для поэта,
а ночь — такой пустяк, ведь будет новый день.

Как ароматен, свеж, грозой напоен воздух!
Хотя не видно звезд, зато зажгли фонарь,
дождинки по стеклу — как будущего поступь,
оно идет ко мне сквозь пелену и хмарь.

Любовь теперь — болезнь. Так искренне считают
врачи, враги, друзья. Лечиться надо мне.
А я грозой дышу и рада, что мелькают
стрижи, дожди, сирень и молнии в окне,

что так неясен путь, что неизвестно завтра,
что слаще, чем любовь, неведомый обман,
что вновь пробилась жить зелененькая травка,
ей нипочем гроза, тревога и туман.



*   *   *

В провидческий впадая транс,
как в резонанс впадает дека,
душа — Божественный аванс —
трепещет в теле человека.

Ей, словно ямкою пупка,
отмечен каждый на планете.
От святости и до греха
на все способны Божьи дети.

Забудь ее, совсем не знай —
очнешься рано или поздно.
Увидишь — с неба смотрят звезды —
и смутно вспомнишь древний Рай.



Осенние цветы

Ю.

Зачем цветут осенние цветы?
Им времени отпущено так мало.
Они, как музыканты у вокзала,
нам дарят миг прощальной красоты.

Порядок строгий хризантемных игл,
лучей астральных хитрая небрежность
родят в душе болезненную нежность,
приятие нам непонятных игр.

И в увяданье тоже есть восторг,
и час тоски бывает странно светел,
уносит годы времени поток,
как лепестки цветов уносит ветер

осенний, влажный, пахнущий дождем,
грядущим снегом, стужей повсеместной,
но наша мимолетность так чудесна,
когда мы смотрим на цветы вдвоем.



Собаке

Ну зачем ты ко мне привязалась?
Ни куска у меня, ни гроша.
Знаю, нужно-то самую малость,
но, ей-ей, ничего не осталось —
вся, до донца, пустая душа.



*   *   *

Спасибо, Господи, за миг
в еловой сумрачной аллее,
где, поздней осенью болея,
сырой ноябрьский вечер дик,
где лист летит, как я, — бездомный,
за одиночество, за страх,
за мертвый огонек бордовый
в собачьих преданных глазах,
за пчел последнее жужжанье
над опаленной купиной,
за то, что только Ты со мной
в осеннем призрачном тумане.