Анаксагор

– Терситу привет! – говорю я. – Откуда же идёшь ты? Похоже, что там, где ты был, тебе задали сложнейшую задачу. Смотрю, идёт себе мимо, нос повесил, меня не замечает.
– Это верно, – отвечает Терсит. – Я был в новой гимнасии у Фалерских ворот, слушал Анаксагора.
– Вон оно что! Видно, озадачил тебя этот возмутитель спокойствия, что ты друзей не замечаешь.
– Да ты бы сам его послушал, Эперит, – говорит мне Терсит. – И у тебя бы голова болела потом целый день. Он такие вещи рассказывает, что сердце пляшет, когда слушаешь его. Помнишь, наверное, как весь город носился в прошлый раз с какими-то камнями из Ионии и каждый показывал другому, как этот камень притягивается к железным предметам?
– Э, брось ты, – говорю ему. – Я берегу свою голову и с ума не схожу от сомнительных чудес. Я давно уже знал о таком свойстве гераклейского камня. У меня же дядя торгует с Милетом, Магнесией и Гераклеей, он привозил мне таких, когда я ещё маленьким был. Просто ты не спрашивал, – я и не рассказывал. Нужно ли это мне? А кто не знал, у того голова и болела.
Чем он вас там сегодня удивлял? Наверное, рассказывал, как рассчитать ширину морского пролива? Да это любой землемер сможет! Или вот ещё есть у Анаксагора в запасе следующая штука: рассказывать о том, что никто не может проверить. Знаешь ли, ведь теперь мы должны считать, что солнце – это дыра в небе, а вовсе не раскалённый шар, как говорили ранее?
– Брось шутить. В этот раз Анаксагор говорил совсем не о таком, а как раз наоборот. Когда ты меня встретил, я думал именно о проверке одного его положения.
– Это, конечно, куда как интереснее. Расскажи-ка мне!
– Хорошо, только скажи сначала, что это ты несёшь такое?
– Это? Это железное навершие для мотыги.
А надо сказать, что я в тот день купил на площади этот наконечник, так как старый бронзовый совсем истёрся, и я решил лучше один раз потратить больше денег на покупку железного навершия, чем каждый год покупать новое бронзовое.
Сказал я Терситу, что это такое было, и даю мотыгу ему – думаю, он мне фокус какой сейчас покажет.
А он отдаёт её мне обратно и говорит:
– Сперва скажи мне, сможешь ли ты согнуть её рукой?
– Одной рукой? – переспрашиваю. – Нет, конечно.
– А что ты спрашиваешь, одной или нет? Двумя, что ли, сможешь?
– И двумя не смогу, – говорю, а сам думаю, как вообще можно согнуть что-либо одной рукой.
– А теперь вот ещё что скажи, – требует Терсит. – Как сильнее ударить в драке: просто кулаком или зажав в него что-нибудь тяжёлое? Камень, например?
– Камнем, конечно, больнее будет, – недоумеваю я вопросом.
– А какой молот в кузнице делает лист железа более тонким, тяжёлый или лёгкий?
– Тяжёлый, я в этом уверен. Да ты к чему, вообще, это всё говоришь?
– Значит, если нельзя согнуть эту твою мотыгу рукой, то можно согнуть её чем-нибудь тяжёлым! – заключает Терсит. – Анаксагор назвал это увеличением возможной прилагаемой силы!
– Если покрепче ударить, то согнёшь, конечно, да только что тут опять такого?
– Да ведь даже бить с размаху не потребуется! Просто нужно приложить что-нибудь, и тогда сила твоей руки и сила этого предмета будут складываться!
Тут я сообразил, что как раз это утверждение легко будет проверить, и говорю ему:
– Послушай, Терсит, вон рабы грузят в телегу брёвна для чьего-то строительства. Давай возьмём одно и проверим, что там произойдёт с прилагаемой силой.
– Давай, – говорит Терсит. – Только, чтобы весь наш опыт был правильным, следует тебе сперва попробовать согнуть твою железяку голыми руками. Двумя, конечно.
Я не мог не согласиться с логичностью такого утверждения, и мы приступили к опыту.
Я беру мотыгу и пытаюсь её согнуть, а Терсит садится на камушек и, изображая философа, говорит мне:
– Сильнее давай жми! А теперь пошире возьми! Да не так – возьми левой вот за этот конец!
Наконец у меня заканчивается терпение, и я говорю, что если он сейчас же не отправится за бревном, то я приложу всю возможную силу ему по голове.
Терсит немедленно исчезает, а я, всё-таки попробовав (неудачно, конечно) согнуть одной рукой, сажусь, в свой черёд, на камень и с самым философским видом начинаю оглядывать обочину дороги, на которой мы встретились, чтобы найти более подходящее место для опыта. Наконец я слышу пыхтение, а затем вижу и его источник – Терсита, волочащего по земле бревно. Я ему и говорю:
– Ты чего такое маленькое взял? Я-то думал, ты вон то возьмёшь. В самый раз будет.
– Это ты сам волоки, с меня хватит, – отвечает Терсит, и мы приступаем к опыту.
Чтобы не бить по железяке, а только увеличить прилагаемую силу, мы кладём мотыгу на землю, сверху водружаем торцом бревно и со всей силы давим на него.
Мотыга – в лепёшку.
– Вот! – говорю я с долей гордости. – Опыт удался, а значит, этот Анаксагор оказался прав. И зря ты меня про молот путал – им же бить нужно, а здесь мы всего лишь давили так же, как я руками, только бревном.
Говорю я это и смотрю – Терсит снова носом в землю смотрит.
– Ты чего опять? – спрашиваю. – О чём на этот раз думаешь?
Терсит рукой манул.
– Нечестно. Не сработал наш опыт. Мы нечестно его провели – ты же один её руками согнуть пытался. Я же здесь сидел.
– Что, совесть появилась? Решил извиниться за то, что не помогал?
– Это кому ещё извиняться надо! Кто бревно в одиночку притащил?
– Ладно, – примирительно говорю я ему. – Считай, что это была моя такая месть.
– Да я и не про это сказал, что нечестно было, – настаивает он на своём.– Руками ты один сгибал, а на бревно мы оба давили! Силы-то больше стало, понимаешь ты? Вдруг вдвоём мы бы смогли согнуть?
– Да, точно нечестно, – соглашаюсь я. – Опыт надо по-новому поставить. Давай теперь ты её разогнёшь, а я бревно подниму.
Ставлю я, значит, бревно на торец, а этот сумасшедший грек пытается руками разогнуть то, что мы вдвоём только согнули. Наконец он это понимает и пытается теперь разогнуть железяку ногами. Тоже всё тщетно.
– Давай, – говорю, поднимая бревно,– под бревно клади. Зря я его держу, что ли?
– Точно,– говорит,– бревно согнули, бревном и разогнём. Клин клином вышибают.
– Ты не болтай, а клади! Стою тут с бревном, как...
Кладёт он железяку под бревно, мы так же прижимаем его хорошенько и роняем в сторону. Мотыги нашей нет.
– Ну и где она? – развожу я руками и сам же вижу, что железяка просто вдавилась вся в песок.
– Земля слишком рыхлая. Давай вон на камень тот, что ли, положим.
Повторяем наш опыт на камне – железяка, в самом деле, разогнулась, но не ровно, а так как-то волной пошла. Мы надавливаем ещё раз – и она ломается пополам!
– Давай другую! – требует Терсит.
– Нету!
– Как нету?
– Да ведь это...
Но не успел я тут вспомнить Терситу, что железяка была моей новой мотыгой, которую я только сегодня купил, как к крикам рабов, грузивших неподалёку телегу, присоединился ещё один голос. Владелец телеги, оказывается, пересчитывал свой груз и не досчитался одного бревна. Рабы, разумеется, показали на нас.
– Ах, вы такие-сякие,– раздавались его крики, пока он приближался к нам.– Чтоб вас растак и разэдак! К воронам вас с вашими опытами!
В общем, не буду я передавать здесь его слова. Да и как день окончился, не буду описывать. Неинтересно он окончился. Скажу, пожалуй, только, что в результате всех этих не особенно-то и важных событий, я лишился новенькой железной мотыги, а Анаксагор – двух возможных учеников.
                                                                                                     2011г.

           Книга.

В библиотеке был, похоже, ремонт. Молодому человеку, чтобы попасть в читальный зал, пришлось пару раз обходить какие-то нагромождения мебели и один раз разминуться с грузчиками в узком коридоре. Но вот он дошёл до ярко освещённого зала, взял книгу потолще, сел за один из пустующих столов и принялся внимательно рассматривать титульный лист.
А пока он медленно переворачивал одну за другой страницы, перестановки продолжались. Вот пара дюжих ребят пронесла пустой шкаф за спиной чтеца. Чтец перевернул страницу. Грузчики понесли шкаф обратно. Ещё одна страница перевёрнута. Тётенька-библиотекарь вышла из-за своего места давать указания, а грузчики принялись за тумбочку, на которой стоял копировальный аппарат. Рядом с парнем поставили этажерку, и тётенька сразу принялась набивать её книгами. Страницы продолжали переворачиваться, а интерьер продолжал изменяться, становилось темнее. Кто-то попросил поднять книгу, и стол забрали.
Но вот книга закончилась, и читатель очнулся, потянулся и оглядел сумеречный мир вокруг себя: его окружала теснота шкафов, забитых пыльными книгами, ближайшая лампочка светила где-то через пару проходов. Удивившись, сколько он читал, парень посмотрел на электронные часы, они ничего не показывали – видимо, села батарейка.
– Люди, где вы?
Так книги приближают к нам вечность.
                                                                                      2011г.