Бесконечность: пьеса

                               «У нас есть шанс, у нас есть шанс,
                               В котором нет правил».
                                                    Б.Г.

Действующие лица.

Гена.

urlhttp://www.lik-bez.ru/attachements/sec3183/image001.png/url

Валокардиныч.

urlhttp://www.lik-bez.ru/attachements/sec3183/image003.png/url

Фарафонов.

urlhttp://www.lik-bez.ru/attachements/sec3183/image005.png/url

Василий Иванович Чапаев.

urlhttp://www.lik-bez.ru/attachements/sec3183/image007.png/url

Автор.

urlhttp://www.lik-bez.ru/attachements/sec3183/image009.png/url


АВТОР. Я думаю, дело не в этом. Восторг закрывать ворота, чтобы оставаться одному в городе, и восторг открывать ворота, чтобы впустить всех в город, это разные восторги, потому что тогда окажешься один на дороге, и в 11, 22, 33, 44 будет одно и то же, что ты никто, а они Бог. И будешь крутить им кино всю жизнь, а они будут плеваться, потому что им не надо. И будешь уходить всю жизнь в перенаселённый мегаполис, на необитаемый остров, в виртуальное пространство от себя, потом скажешь, всё, пипец, хватит. Задохнёшься, очнёшься, посмотришь с астероида «Око Бога», с фасетки пчёлки Майи, с хромосомы-шромосомы, с родов, родов, родов. Нет никакого ты, одно сплошное я.

ГЕНА. Перенаселённый мегаполис, в котором одиночество – главный герой саги.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Необитаемый остров, в котором община – главный герой романа.

ФАРАФОНОВ. Виртуальное пространство, в котором показ главного героя – главный герой пьесы.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Что-то выясняется, что-то такое, чего я боюсь, конечно, потому что вдруг я его не смогу, но не так как в школе, армии, институте, в семье, на работе, в литературе, что они Бог, а я никто, я его боюсь наоборот.

ГЕНА. Что я чувствую, а они играют. Что я не чувствую и они запивают, ширяются, сигналят девушкам  на улице в штанах в облипку, которые перед зеркалом стояли до усрачки.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Они это называли нитками и марионеткой. А это совсем другое. Это как с нашей яблони в палисаднике яблоки сыплются на крышу веранды, как частые звёзды, и стучат, разбиваясь всмятку. А впрочем, она такая же наша, как не наша.

ФАРАФОНОВ. Но есть право, милиция, бандиты. Они друг друга убивали, пока не поняли, что они одна ватага. Те, кто не боятся смерти, потому что то, что с этой стороны – видно, а того, что с той стороны – нету.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. И всё началось сначала. Мне сказали, ну, давай, давай, показуй, что ты умеешь делать?

ГЕНА. Я умею делать, чтобы меня не было видно, а смерть не наступала.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Что это доказывает, как говорил Достоевский, что сумасшедшие видят привидения или что привидения видят сумасшедших?

ФАРАФОНОВ. Есть болгарское племя флаггенатов, которое по углям под музыку ходит и даже не получает ожогов.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Есть пророчица Ванга, которая точно видела картинку, что будет, но не знала как её объяснить, как Достоевский.

ГЕНА. Есть одна семейка. Марья Родина, Орфеева Эвридика, Майка Пупкова сказали, ты давай там по своим каналам.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. А какие у нас каналы, бедных. Так, астероид «Око Бога», фасетка пчёлки Майи, хромосомы-шромосомы, роды, роды, роды. С той стороны чёрной дыры и с этой.

ФАРАФОНОВ. С той стороны чёрной дыры приходят. Рассаживаются, сморкаются, плюются, зевают, урчат животами после работы с голодухи.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. С этой стороны чёрной дыры перенаселённый мегаполис, необитаемый остров, виртуальное пространство, в которых одиночество, община, пьеса про то, что, как хорошо, уютно, тепло, сытно на 2 часа притулиться.

АВТОР. А потом опять в страх.

ГЕНА. Это важно.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Что важно?

ФАРАФОНОВ. Что будешь уходить от чуда?

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Что будешь уходить от страданья?

ГЕНА. Нет, что на иконах Марии с «Молотка.ру» «Святые Зосима и Савватий», «Нечаянная радость», «Казанская», юродивый «Христос».

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Знали.

ФАРАФОНОВ. Знали, знали, знали.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. За год до событья.

ГЕНА. Что надо делать.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Уходить, молиться, показывать чудо.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Как одной Майке Пупковой, потому что хромосомы-шромосомы не так соединились, иссекали лишнее мясо.

ГЕНА. Как одной Антигоне Московской Старшей иссекали орган и она потом ещё 10 и 20 лет прожила и всё увидела, коммунизм, как в одной Германии после фашизма в метро семья, он, она и собака, со спальниками, на месячное пособие на собаку, музицируют, пишут романы и путешествуют на Альфа Центавров, где живёт вторая половина хромосомы-шромосомы, которая всегда не так соединяется.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. И там беседуют с нею. Ну как? Да так как-то всё, брат Пушкин.

ФАРАФОНОВ. Как одной Валентине Афанасьевне Яневой подарили год местные хирурги, и за этот год она многое успела.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Она всё успела за этот год, не надо нас, маленьких, дурить.

ГЕНА. Воскреснуть.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Как это, воскреснуть?

ФАРАФОНОВ. На каталке в операционной велела соседке сказать сыну Гены Яневу, что она не бросила Гарика.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. И она не бросила Гарика.

ГЕНА. Так вот зачем мы сюда приходим?!

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Ой, токо не надо.

ФАРАФОНОВ. Исповедать, причастить, отпеть, воскресить.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Речь не мальчика, но мужа, устами матроса.

ГЕНА. Во всяком случае, у нас был шанс, в котором есть правила.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. И вы смогли бы их назвать, приятель?

ФАРАФОНОВ. Да, конечно, как на лекции.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Что своего пути нет, что есть законы.

ГЕНА. Как одной Антигоне Московской Младшей иссекали младенца с мокрой кудрявой головкой и пуповиной, как на сайтах про роды.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. Сначала она прочитала всю мировую литературу в 13 лет про то, что надо исповедать, причастить, отпеть, воскресить белый свет.

ФАРАФОНОВ. Потом она перед зеркалом в 15 2 часа штаны в облипку надевала до усрачки, потому что, чтобы тебя полюбили, должен сам себя полюбить.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Потом ей сказали в 17, что она рожать не будет, как все теперь говорят миру, что он больше рожать не будет, и мир становится войной, наркотиками, порнухой, деньгами, потому что надо же куда-то девать страсти, потому что страсти это нерождённые дети.

ГЕНА. А она сказала, фиг вам. Когда викинг Херов на своём плоте случайно из речки Кемь попал в Атлантику, а потом в Атлантиду, которая была, на самом деле, Америкой, и его встретили индейцы.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. То у индейцев в глазах было пусто сначала, а потом появился викинг, и они бросились на колени, наконец-то.

ФАРАФОНОВ. Кеккокацкоатль, Бог, пуповина.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. А бога сначала сырой рыбой вывернуло, потом выполаскало дождевой водой из выжатой рубашки, потом он подумал, наконец-то я в раю.

ГЕНА. И основал первый в истории земли детский садик, и рассказывал детям на коленях про прекрасную Скунфельд, вообще не монголку.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. А дети задумчиво мечтали и грезили наяву, что они цивилизуют землю, как Никита Хрущёв, чтобы все выращивали початки золотой красивицы-кукурузы.

ФАРАФОНОВ. И никого больше не убивали, ни опоссумов, ни Сталина на ветке.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. Всех накормят нанотехнологии на обломке ядерной катастрофы, пущенные самотёком.

ГЕНА. Сталин из одиночки через 25 лет выйдет и кинется целовать землю, как Достоевский, что дитё жалко.

ВАЛОКАРДИНЫЧ. И мне дитё жалко, скажет Антигона Московская Младшая и разведёт ноги.

ФАРАФОНОВ. И станет вырабатывать потуги, как на сайтах про роды.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧАПАЕВ. А ещё как на видео про белух.

АВТОР. Всё.

7 сентября 2009 года.

Текстильные куклы Марины Яневой. «Слабоумный мальчик Витя Пляскин». «33 романа». «Фарафонов». «Последний снимок». «Любовь».