Разговор с писателем:

Андрей Князев



С тольяттинским прозаиком Андреем Князевым я познакомился в середине 90-х годов 20 века. Меня привели в восторг его публичные выступления, на которых он великолепно читал свои небольшие стихи, рассказы и миниатюры. С тех пор многое изменилось. Публикации в журналах: «Окрестности»,  «Абзац», «Василиск», «Волга» и др. укрепили его известность как автора рассказов и миниатюр. Мы встретились с Андреем накануне нового, 2012 года, у него на квартире, которая в течение многих лет является точкой притяжения многих творческих людей Тольятти.
Сергей Сумин.

- Андрей, первый вопрос - многие знают тебя как поэта и музыканта, расскажи, как ты пришел к прозе? Самый ранний твой рассказ, который мне известен, датирован 1994 годом – это и было началом?

- На самом деле проза, поэзия и музыка возникли примерно в одно и то же время. Да, ты прав, 1994 год – тогда что-то, наконец, стало получаться, и именно в прозе, со стихами и музыкой уже позже пошло …

- Вообще, после прочтения твоих рассказов я часто ловил себя на ощущении странности, тайнописи. То, что я прочел, можно было бы охарактеризовать словом-ощущением - «ужасно интересно». Это ощущение ты сознательно заложил или же это мое личное восприятие?

- Ну, не знаю… Вообще, я мало что закладываю в текст сознательно. Когда я пишу, то двигаюсь по течению. Хотя то, что ты увидел - верно. Хоррор – это то, что мне было всегда интересно…

- Еще об ужасном. В некоторых твоих вещах это видно очень отчетливо... Понимание некоей «темной стороны мозга», определенной тяги к злу и разрушению, например, в рассказе «ХОНКИ ТОНК»…

- Ну, я думаю лучше свою темную сторону изливать в творчество, чем в жизнь... У меня писательство, кроме всего прочего, это и некий сброс отрицательной энергии.
  

- Андрей, вообще тема разрушения, понимание темной стороны мозга – некая константа твоего творчества. С темой зла, хаоса связана и тема двойничества, оборотничества, раздробленности сознания. Твои персонажи не обладают цельностью, они как бы плохо сшиты, распадаются на части? Ты сам это замечал?

- Да, я это замечал. Тема раздвоения личности у меня встречается в самых разных вариантах. Возможно, я сам так себя воспринимаю – как некий коллектив внутренний, обитающий в одном мозге… Ну, что я могу пояснить в этом? Это все, скорее всего, некие проявление моей собственной природы, которые манифестируется через хорошо знакомую всем постмодернистскую ситуацию. Плюс разновидность некой автопсихотерапии.

-  Это не болезнь, Андрей?

- Нет, это не шизофрения, если ты это имеешь в виду… Я вообще полагаю, что такое раздробление, раздвоение – обычное дело. Я уверен, что и в других людях, как во мне, живёт некий коллектив. Вопрос в том, насколько дружно он живет. Патология возникает, как раз тогда, когда каждый член этого коллектива начинает считать себя единственным.

- В некоторых рассказах Зло и Хаос вообще торжествуют – от них как бы невозможно уйти человеку. В рассказе «ДЕВКА ОГОНЬ», например, искушение длится ровно столько, сколько нужно, чтобы погубить эту самую Девку. Итак, Зло победит?

- Это просто опыт. Посмотри вокруг. В реальности зло торжествует явно чаще. Но в этом рассказе смысл, пожалуй, не в победе зла, а в том, чем и как искушают героиню.  Ее искушают богатством, властью и т.д., она все искушения проходит, и не выдерживает только искушение красотой. Как там у Достоевского? Красота спасет мир. А здесь этот тезис просто вывернут наизнанку.

- Вопрос о твоей творческой манере. Помнится, Ницше где-то говорит, что художник больше боится быть понятым, чем непонятым. Ты используешь это ускользание от взгляда читателя, скрытые смыслы, шифровки или же твоя фраза равна твоему личному высказыванию?

- Дело в том, что я почти никогда не выступаю от себя лично. В моих рассказах повествование всегда ведется от какого-то персонажа. Даже там, где речь идет от первого лица, надо понимать, что все-таки речь идет не совсем обо мне. Это некий театр. Вряд ли это сознательная маскировка, скорее способ конструирования текста.

- Что ж, Андрей, это интересно. Тогда возвратимся к тому вопросу о соотношении иронии и ужаса в твоей прозе. О некоторых довольно страшных вещах (убийство, насилие) у тебя повествуется довольно ироничным языком. Как вообще уживаются эти два чувства – страх и смех?

- Эти две вещи довольно плохо сочетаются, может, поэтому мне так интересно с этим сочетанием экспериментировать. Тем не менее, и в реальной жизни они частенько соседствуют. Часто бывает, что они смешиваются, создавая удивительные, жутковатые эффекты. В каком-то смысле, это все тот же реализм, результаты наблюдения за какими-то жизненными ситуациями.

- А это не провокация, вызов читателю, эпатаж?

- Конечно, эпатаж. Этот прием здесь просто торжествует, скачет на белом коне впереди красной армии…

- Андрей, то, что мне нравится у тебя, рассказы и миниатюры читатели прочтут в этом «Графите», а что тебе самому из своей прозы нравится,  любимые вещи у тебя есть?

- Ну. Ты же понимаешь, со временем меняются предпочтения. Что-то больше симпатично было раньше, что-то нравится сейчас. На данный момент самым удачным рассказом я считаю «У края могилы». Рассказ написан в 2007 году. На утро после новогодней вечеринки.

  - Интересно, Андрей, обязательно прочту. А теперь поговорим о нашем городе. Город Тольятти  - не город утонченности, глубокой культуры. Скорее, в нашей жизни торжествуют более грубые, примитивные, стихийные начала. Каким тебе рисуется родной город? Хотел бы ты когда-нибудь покинуть его?

  - Нет…  Я здесь вырос. Я этот город не идеализирую, но люблю. А культурную ситуацию здешнюю я воспринимаю в таком «скифском» ракурсе. Тольятти – город молодых варваров, он возник недавно, здесь собралась шпана со всей страны. Понятно, что ничего академически-культурного они создать пока не могли, но зато у них много энергии, которая плещет, принимая иногда самые причудливые формы. Варварская такая ситуация со всеми ее плюсами и минусами.

- Как бы ты прокомментировал миниатюру «Тайные страницы Корана»? Это просто шутка?

  - Ну, в общем, да!  Единственное - там тема феминизма обыгрывается, которая довольно регулярно у меня появляется. Как там – «Все вы тут придурки, а вот женщины у вас ничего - толковые, повинуйтесь им во всём».

  - Андрей, а как бы ты определил свою мировоззренческую позицию? Ты кто: скептик, агностик, атеист, циник? Имеется ли вообще какая-то четкая мировоззренческая позиция у писателя или он как бы растворяется в позиции своих персонажей?

- На данный момент я воинствующий атеист. В мировоззренческих вопросах я, как правило, рабски следую за модой. А что сейчас моднее, чем агрессивный олдскульный атеизм? А персонажи у меня придерживаются тех взглядов, которые нужны для текста, для концепции произведения.
И уж точно я не агностик. Этим я давно переболел, еще в старших классах. Агностицизм – это все-таки уход от ответа. Одно из двух – либо пациент мёртв, либо он жив. Атеизм же это вера, со всеми вытекающими… Есть вера в бога, а есть вера в отсутствие бога… Я верю, что бога нет, иррационально, бездоказательно.

- По поводу писательской техники вопрос. Ты фразу немножечко жуешь, мнешь… Например, в том же «ХОНКИ ТОНК» встречаются повторы слов, даже грамматические несоответствия. Одна фраза идет в настоящем времени, а следующая – в прошедшем. Что ты этим подчеркиваешь – ужас  сознания, разрушительность главного героя?

- Да, я хотел через стиль показать разрушенность мира, в котором происходит действие. Сначала рассказ назывался «Расследование», но в процессе работы у меня стал вытанцовываться этот вихляющий стиль, отсюда и окончательное название возникло – «ХОНКИ ТОНК». В музыке это звук слегка расстроенного пианино. На синтезаторах можно встретить…


- Ага, пианино расстроено. Это я значит правильно спросил… какой-то глубинный уровень текста я чувствовал, но ты  прояснил это мое ощущение. Все это как бы добавляет твоему рассказу дополнительный уровень, сложности, что ли…  Интересно все складывается, Андрей!  А вообще, есть ли современные авторы, которые тебя восхищают?

- Ну, не то чтобы восхищает. Мне нравится Пелевин.

- Ну и последний вопрос, Андрей. Поскольку каждый писатель немного пророк, скажи – чего нам стоит ожидать в 2012 году? От себя? От мира?

-  Лично я предполагаю, что все будет то же самое… Мир никогда не меняется.

К списку номеров журнала «ГРАФИТ» | К содержанию номера