Михаил Немцев

Педагогический декабрь. На пальцах



Посв. Кр. Карм.

Декабрь стал самым интересным месяцем года. Понятно было, что должен же появиться детонатор, не вечно же тянуться этой серой паскудной мути под названием «внутренняя жизнь этой страны», вот в декабре и проклюнулось. До этого было что? Казалось, в стране происходили три основных процесса: демодернизация, деиндустриализация и приватизация государства. В общем, Россия оказалась в такой форме посткоммунизма, при которой власть в стране перешла к настоящей олигархии (когда крупный бизнес и государственная власть – это одни и те же люди с одними и теми же интересами, а законодатели и судьи их обслуживают). Олигархия эта паразитировала на остатках социального государства, созданного ещё в советское время. А ещё точнее -паразитировала вообще на любых производственных и социальных процессах (т.е. всё, что происходит в стране, практически любой процесс – это ресурс олигархического самообеспечения). Постепенно оказалось что эта олигархия не нуждается в современных общественных и экономических отношениях — таких, чтоб под 21-й век — а нуждается в отношениях предыдущих образцов. И началось постепенное, но уверенное движение в прошлое. Де-модернизация.

В таком обществе «политика», о которой пишут в учебниках, не нужна. С борьбой партий, обменом мнениями, непредсказуемостью выборов и пр. Всё это в стране, уходящей в прошлое – лишнее, на взгляд тех, кто её в прошлое и уводит. Поэтому политический режим разделился как бы на два компонента. С одной стороны, у нас есть государство. И оно в целом репрессивное, жестокое, неправовое, но при этом, заметьте, одновременно стабильное, встающее с колен, заботливое внимательное, хотя и слабое, и т.д. «Простые», т.е. Не назначенные «сверху» жители этой страны на существенные процессы, в ней происходящие, повлиять не могут никак. Потому что мнения у них не может быть по определению (разве что, ну, глухое недовольство, так сказать, ропот). Это называется – недемократический режим. Кто-то где-то как-то решает – и, например, такая-то группа населения получает бюджетную поддержку, а такая-то, наоборот, получает проблемы. Как именно это происходит, и почему законы при этом соблюдаются избирательно – вопрос настолько тёмный, что сколько его не обсуждать -всё равно правды не добъёшься. С другой стороны существует политический процесс – кто-то время от времени участвует в каких-то выборах, иногда даже настоящих, какие-то партии постоянно кого-то критикуют ( всем можно критиковать ЕР, вот ЕР-то и достаётся больше всего) – но это второе с первым никак не связано. Иначе говоря, отдельно существует «режим», живущий своей собственной жизнью – и отдельно существует политический процесс, имитирующий политический процесс, каким он должен был бы быть по определению. (Ну как вот сейчас судья Боровкова, изображающая настоящую судью, имитирует проведение суда — над С. Удальцовым, — а то, что там происходит, не является судом. Или как ректоры университетов имитируют повышение качества образования, будучи искренне заинтересованными в его ухудшении). Удивительно, но участников этого политического процесса, допущенных к участию в нём, такая ситуация до сих пор устраивала. Посмотрите на КПРФ, например. Люди делают свои дела.

Так вот, додекабрьская политика это: 1) недостижимо-далёкий и тупой антинародный etc. режим (в целом, устраивающий большинство населения -ну а что, в войну хуже было! Рожи бы только почеловечнее…), 2) имитационный политический процесс, в котором действовали странные партии, представляющие неизвестно кого на неизвестно чьи деньги и с неизвестно какой целью (плюс много шумихи в духе эпохи экспрессионизма – Селигер, война с блогерами и т.п.) – и 3) всеобщий заговор: делать свои дела как получится (т.е. «жить»: иметь кого получится, ложиться под кого придётся, где жжётся – туда не лезть, и т.п. – весь этот набор жизненных правил давно уже описан социологами как постсовестский человек, Кирилл Серебряков снял про это фильм «Изображая жертву», а Сергей Балабанов – «Кочегара», и всё это уже понятно, всё, всё! — а я про это уже писал здесь). При этом (1) и (2) никак между собой не связаны, а жизнь по правилам (3) позволяет это не замечать. Так что для адекватного человека оставалось только одно отношение к политике: отвращение и отчуждение. Что очень удобно и для (1) -не мешают бизнесу, и для (2) – потому что не мешают бизнесу. Ну, есть, конечно, субкультурные радикалы (см. наш Анатолий Каплан как экземпляр) -но можно сказать так: что взять с субкультуры (опять же: что может быть проще, чем винтить и упаковывать!), им же , типа, в кайф – бороться с системой, ей в кайф их обламывать, в конечном счёте, все довольны -живут жизнь не зря…

В общем, картина выходила довольно скучная, и в 2011 году казалось: не, шансов никаких, так всё и будет – ну, ещё лет 10 это болото постоит, а потом постимперия издохнет под собственной тяжестью, и наступит пост-российское будущее. Тут надо учесть, что некоторую опрятность этому хаосу общественной жизни придавало только наличие централизованного и избыточного насилия. В общем, пока государство двигалось в прошлое, отношения между общественными группами становились типологически однородными: кто кого ебёт. Используя это слово, хочу напомнить всю его богатую насильственно-консуммеристскую семантику. Выебать – это значит: применить насилие и получить от этого удовольствие. Ну или другую пользу. Так вот и живём до сих пор в системе сложных отношений взаимного выебона – и договорённостей по поводу этих выебонов (против кого дружить). На то – древние на Руси политические традиции. Но ни о них речь.

Ну а в декабре оказалось, что модернизация подспудно, почти стихийно, с помощью законов природы, всё-таки происходила, и в крупных городах (почему почти исключительно там – об этом см. у классиков марксизма) сформировалась целая общественная группа, представители которой как раз к концу 2011 дозрели до того, что в таких предлагаемых им условиях они жить не хотят. Не хотят быть отставленными от политики, и ещё не ходят вранья. Грязью друг друга обливать – это можно, но честно, без уже привычных циничных объяснений, что трижды три – прямой угол (после которых туши свет и вали из страны…). Т. е. вдруг оказалось, что 1) высокий не доступный ни для каких воздействий Режим зависит, оказывается, от процедур и процессов в повседневной политике, точнее – от рутинной процедуры выборов, а значит, можно на него подействовать1 – и 2) можно не жить по правилам растлевающего цинизма (3). Можно, оказывается, настаивать на своих правах (какими бы они ни были). Можно, оказывается, настаивать на своём. Можно, оказывается, настаивать! Попробовали 10 и 24 декабря. Многим понравилось. Пришли на площадь, занявшись там небывалым делом: участвовать в политическом собрании! И многим понравилось.

Можете называть эту группу «новым средним классом», но я не знаю, что такое в России «средний класс», и есть ли он в России вообще, ибо общество у нас до сих пор сословное, а не классовое; но вот когда появится буржуазия и заявит о себе как о классе – мелкая, затем средняя и крупная – тогда появятся и классы вверху,. и классы внизу, и мы (общество) наконец вырастем из древних словных отношений в более современные, что ли. Ибо мне кажется, что принцип капиталистических отношений между людьми «сколько ты стоишь?», при всей его отчуждающей омерзительности, человечнее, чем принцип отношений сословных «кого ты ебёшь?».

Итак, главное, что произошло в декабре: началось формирование мелкой буржуазии как класса. Со своим классовым интересом, который сводится пока к двум требованиям: эй, наверху, уважайте наши интересы и соблюдайте свои же законы! (Тривиально, но сверху до сих пор отвечают: интересы ваши мы лучше вас знаем, а законы тут вообще ни причём). Ну а поскольку этот классовый интерес надо отстаивать, формируются политические движения – партии и пр. т.п., в целом, начинается наконец политика. Не имитационная, т.е. не так, что ты говоришь что угодно, потому что делаешь что-то совершенно иное. А что, в идеале -в идеале – так и должно быть: не исполнил обещания политик -пролетел на выборах. А в самом правильном идеале: нахамил женщине – пролетел на выборах: публичные люди должны себя держать в руках. И т.д. А по-другому: множество людей вдруг (в историческом смысле – вдруг) обнаружили у себя гражданскую идентичность. и стали вести себя как люди, имеющие гражданскую идентичность. И уделяющие соучастию в политике часть своего времени и сил – в зависимости от личного склада, кто больше, кто меньше. И людей с гражданской идентичностью мало смысла спрашивать: а зачем тебе это надо (как человека с гендерной идентичностью, бесполезно спрашивать: а что, так важно — быть мужчиной и вести себя соответственно или женщиной и вести себя..?). Потому что: а как же ещё? У меня есть интерес, так я буду следить за его исполнением этими-там-наверху (по умолчанию — козлами, за которым глаз да глаз… отсюда требование независимости СМИ), а если они не туда пойдут и будут делать не то -то я приму участие в акциях гражданского сопротивления, чтобы они (по умолчанию козлы) перестали заниматься чем попало (соответственно -врать и пользоваться полицией в своих нуждах).В узнавании такой позиции — педагогизм этого декабря.

От того, чтоб иметь гражданскую идентичность, жителей этой страны отучали с 1920-х годов, так что уже никто и не помнит, что это такое — участвовать в политике (ну, если не ради карьеры и телевизора, конечно). Ну, кроме вольного позднеперестроечного семилетия (которое теперь вспоминается многими с изумлением: и мы это делали? Обороняли Белый дом? Сами и без денег? надо же!). Но если политический процесс пойдёт и дальше, та конструкция, о которой я писал выше, даст трещину, старые партии, которые привыкли выражать только интересы самих себя, резко перестроятся или умрут, родятся новые партии, и, наконец, произойдёт то, что в т.н. демократических странах произошло со страшной кровью век или больше того назад. А может быть, и не успеем, мало ли какие в столице постимперии придумают способы ускоренного попадания в как можно более далёкое прошлое. Но это теперь, по крайней мере, кажется лишь одной из возможных сценарных альтернатив, декабрь научил тому, что шансы на будущее у нас есть, как-никак.

К списку номеров журнала «ТРАМВАЙ» | К содержанию номера