Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Юрий ГригОб авторе: (Юрий Григорьян) — родился в Баку в 1948 г. Окончил физический... >>> |
Михаил МухинОб авторе: Окончил филфак УрГУ. Автор нескольких стихотворных публикаций и книг... >>> |
Игорь ГладковОб авторе: Родился в Екатеринбурге, окончил Екатеринбургский театральный институт (семинар... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Евгений КаминскийМесто поэта. Стихотворения*** Скрученный, как валторна, смысл нерожденных строк радостно и просторно сердцу дарил восторг, предвосхищавший слога первого в слове звук… Бывшему дудкой Бога, как это — сгинуть вдруг?! Быть наравне с травою вытоптанным дотла нынешней татарвою?! Чисто метет метла новых времен по старым… Выйдешь с брегов Невы, слово отдавший даром, превозмогая рвы, горы передвигая, волн прогибая гладь… В сердце струна тугая стонет: не сметь рыдать! Это еще не точка. (Мало ли что — невмочь!) Будет и в грудь заточка, и за колючкой ночь. Станешь еще угаром, горечью сей стране, в ней погибавший даром, и не желавший — вне. *** С какой-то торжественной злобой, как будто чужие грехи, на публике жлоб узколобый свои распевает стихи. Души его язва раскрыта, в партере разинуты рты… Он жизнь отдает за корыто дешевых восторгов толпы. И, страшный в час этот вечерний, весь — к черни презренье и спесь, копеечной славы от черни он ждет тем не менее здесь. Глотая, как жадная птица, впрок сладкие славы куски, он даже готов подавиться, лишь только б не выть от тоски в дремучей глуши кабинета, жизнь тихо сводящей на нет, где все-таки место поэта, пока он хоть каплю поэт. *** Вот уж и Слово живое не нужно — всюду пустые слова… Умник с экрана хохмачит натужно, и не болит голова. Только бы рты разевали пошире и хохотали до слез в этом вконец обезумевшем мире и озверевшем от грез. Словно муляж, и не вздрогнешь невольно, неуловимый Киже… Ведь ничего уже, в общем, не больно, словно ты умер уже. И ничего уже больше не страшно. Ленту безбожную лет можешь крутить до конца бесшабашно, ибо тебя уже нет. Попросту, зная, в чем боли причина, душу раздвинув, врачи вынули Дух из нее, мертвечина: ну же, давай, хохочи! *** День бесконечно ненастный. Возле свинцовой Невы лирик, страдающий астмой, духом упавший. Увы, вечную песню соловью (некогда бодрый щегол) собственной сладкою кровью больше не пишущий в стол. В топке дрова прогорели… Чтобы продолжить игру, нужно упорство форели, не отметавшей икру. Нужно ее безрассудство, чтоб и для темной орды смутное это искусство стало прозрачней воды. Нужно всего-то немного: слово беря в оборот, быть на ладони у Бога около райских ворот. *** Кого погубили слова, тому доживать втихомолку… Убрать бы морщины со лба, на пальцах бы сделать наколку. И тайно, на страх свой и риск, оставив семью под вопросом, убраться бы в Новороссийск, на сейнер наняться матросом. Чтоб боцман тебя научал, слегка привирая, как Троцкий, швартовы бросать на причал, рубать макароны по-флотски… коптить для старпома угря и вспарывать брюхо наваге, с апреля и до ноября нося в себе море отваги, чтоб с бака блевать на волну, по самые уши в тавоте… Как будто ушел на войну, и больше ничто не заботит… Как будто погиб на войне, но не для того, чтобы птицей парить наконец-то вовне, а чтоб наконец-то родиться. *** Чистые небеса над континентом Русь только на полчаса. Дольше — никак. Клянусь, где-нибудь да сверкнет, что-то да прогремит… Жизнь на Руси — не мед. Это ведь вам не Крит, где на столах вино: все посылая на, жизни своей кино смотрят, подлив вина, парой ленивых глаз, в синей тени олив смотрят в который раз…Тихо шуршит отлив. Здесь и сто лет — не срок, кончится как-нибудь… Капает жизни сок с розовых губ на грудь. Негой исходит гладь грешных прибрежных вод… Вот она — благодать, альфа с омегой — вот. Где и беда лишь в том (радость тому виной), что обагрит вином грудь твою друг хмельной. Где лишь на том вина, кто, побелев как мел, не досмотрев кина, вежды сомкнуть посмел. *** Порох вышел. Остался слезу выжимающий дым, за живое берущий вас призрак блаженства былого — как на дачу, когда мог беспечно уехать в Надым, словно этот Надым впрямь не больше, чем дикое слово. Ох уж эти слова! Нет, не те, что молол языком, безъязыкие те, что, в уме оставляя невольно ощущение бездны, все плыли сквозь вас косяком к тем счастливцам, что знать не желали, как вам это больно. Это вы умирали, а вовсе не тот дуралей, что держал наготове, волшебных не ведая ятей, ваших строф благородную тяжесть в тетрадке своей, чтоб оплачивать ею стеклярус девичьих объятий. Это вам отвечать за слова, а ему — лишь одно: их без счету транжирить… Ну как не любить дуралея, змеем этаким льющего строф колдовское вино в ухо птички надушенной где-нибудь в темной аллее?! *** Когда тебя слегка поддатым захватят пьяные менты, наверно, уяснишь тогда ты, что вовсе не бессмертен ты. Когда тебя поставят други промеж собою в полукруг, как тело скользкое севрюги, щекой надетое на крюк, ты будешь мелко трепыхаться, спадая медленно с лица, позорно восклицая: “Братцы!”, пока три грозных молодца, берясь с дубинками за дело, резинку мятную жуя, здесь не добьются, чтобы с тела чулком сползала чешуя. Не избежать, ни — в кодекс тыча, ни на прямой вопрос — юля… Ты в мире этом лишь добыча в руках ночного патруля. И на спасенье нет надежды, конечно, если только сам ты не архангел под одеждой, явившийся воздать ментам. |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКыштым-ГраниПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |