Михаил Немцев

Эротическое и политическое. Стихотворения

Письмо к Аннубис (1)

В женщинах птичье, в мужах - хомячье
это сработанные шестерёнки.
Это не "битва полов", не томленье
духа: звериные древние тёрки!
И я ничего не хочу поделать,
будучи мужем и человеком:
хомячье заводится как турбина
во мне в ответ на твоё птичье.
2011

*******************************************************************
Порнография

Мой меч, твой хуй, пойми меня.
Дина Гатина


Вы шумите – не шумите, тётьки,
Подходите поближе, дядьки,
доставайте свои письки.
недаром вас включали в списки,
а кому-то объясняли, как жить по-светски,
чтобы всё это уже не казалась скотским,
или тем что требует близких.  

В 2005 году в Москве я хотел выебать одну марксистку.

Кто первый научился подшивать в письку
шарик – усилить ощущения киски
подобравшейся слишком близко
и оказавшейся вполне приемистой?
Гонорар: чтоб жалеть об объективных рисках,
и не слишком думала о субъективном стрёме,
что всё это просто ебля с уродами в квартире съемной.

В 2008 году я трахался с психологиней, очень умной.

«Вот такой – вдруг прошепчет спирт,
был тебе, как и всем, кредит.
Она до 15ти возникает, после 30ти спит,
и уже никогда от тебя не убежит.
Так что, прошепчет спирт –
relax, вот тебе твой стакан»
И кто-то добавит: а вот тебе твой оргазм,
вот тебе твой гондон, вот тебе нервный спазм,
вот тебе твой облом, вот тебе твой прикол,
вот тебе даже ключик от собственной клетки.

В 2010 году я занимался любовью в Черновцах с удивительной немкой.

03.11.2011

*******************************************************************
Концерт театра «Открытие порта» 31 мая 2010

За открытьем порта следует крушение матрицы,
июньское перекати-поле наконец как следует катится,
вдоль железнодорожных путей пейзанки в изящных шлёпанцах.
Едешь на Запад или едешь с Востока - есть разница!

Черезчур долгий день не утешил вдову разбойника,
но зато разгулялись выходные упёртые дачники.
Непролазный туман, разлагаясь в лесных отстойниках,
заставляет бегущих лесных разворачиваться.

И в открытый отныне порт направляется делегация!
Это железнодорожники прикидываются иностранцами.
И пугая местных детей изощрённой иллюминацией, они
принимаются восторгаться!

*************************************************************

Корабль дураков

Влечет волна корабль дураков,
усатый шкипер поправляет свитер,
внушителен впередсмотрящий суров –
он знает всё и дальше всех он видит.

А впереди – блаженныя холмы
земли никем ещё не заселённой,
они здесь буду первыми, увы,
дурацкую колонию устроют.

Там склон холмистый будет зеленеть,
на нём бы что-то нужное построить.
Но дураки в неведомой земле
умеют лишь дурацкое, плохое.

Не так ли очень многие вокруг
спешат куда не знают сами,
толкаются, и второпях грешат,
чтобы рано или поздно сгинуть даром?

2011
****************************************************************


Из цикла «радость отсутствия»


Произношу: «меня не существует» –
вагон метро всё тем же остаётся,
как и за час до тела моего.
Он ухает в тоннеле. Люди дремлют.
Подумалось: «я никогда здесь не был».
Остались непросмотренные книги
на кухонных столах в чужих квартирах –
их снял, в них въехал и живёт другой.

Прощайте, булочные, школы, магазины,
прощай, зелёный дом пятиэтажный,
прощай, почти родной Микрорайон.
Прощайте, телефоны, телеграфы,
прощайте все, кто не тянул резину,
блаженны, кто её не дотянул.
Я не был здесь, я вас не знал, не видел,
Кто к вам придёт – порадуйте его.

Я верю: «никогда меня не будет».
от будущего, явленного прежде
в тумане планов, остаётся лишь туман:
от мира ни детали ни отнялось,
всё занимает собственное место,
весь мир – заполнен без меня. Смотри, друг:
вагон, колонны, люди, тени,
тоннель, пространство, тьма. И ничего.

***

Будем о пустоте теперь. Что о ней? Пустота…
Да, это как бы когда война —
окончена. Переменили свет.
И вмиг утвердился мир,  в нем нет работы и дела
тому, кому только б стрелять из зенитных орудий,
водить бронированные машины.
Вот он, представь, сидит на крыльце комендантской службы,
курит свои пайковые, впереди —
воздух, проспект, прилегающие бары…
Вроде того.
Или представь: приходишь в себя — утром,
в доме, который твоей уже не принадлежит семье,
хотя он заполнен вещами твоей семьи,
заполнен вещами твоей семьи.
До сих пор. Но был порядок, и нет его,
вещи теснятся в уже не жилом пространстве,
в беспорядке на стенах виснут, торчат в проходах.
Эти вещи уже никому не принадлежат.
Близко.
Представь — это проще всего — узнаёшь вдруг: ты
постарел. Никто не подскажет,
и воздух между балконами невероятен,
и легкость в  бедренных мышцах. Но лучше уже не будет. Мимо
проходят в медленном танце школьницы либо студентки, они чужие.
Они теперь будут только удаляться.  
И к этому никто тебя не готовил.
Но именно так и выйдет, не мотай головой.

В родном городе пустырь застроен, берег забетонирован, роща вырублена.
Мог бы и сам догадаться, жизнь остановилась, но
только не стройка.
Дальше о пустоте, пожалуйста.
Мысль или две.
Три.
Здесь нужно затормозить.
Вслушаться.
Эй! Она не вернётся. Выдохни.
23.10.10

**************************************************************

На тему из Бродского


…останется торс, безымянная сумма мышц.
Через тысячу лет живущая в нише мышь с
ломаным когтем, не одолев гранит,
выйдя однажды вечером, пискнув, просеменит
через дорогу, чтоб не прийти в нору
в полночь. Ни поутру.
Иосиф Бродский «Бюст»

Если я – та мышь, однажды выходящая из норы,
с тем чтобы пересечь улицу и уйти
за горизонт видимости, за угол и пропасть,
выпасть из списков, ведомостей, спрыгнуть, слинять, упасть,
если та мышь это я, как кажется мне порой,
то возникает вопрос: всё это – с тобой или не с тобой?

Где-то на свете есть город Каунас,  говорят,
есть ещё город Питер, рай отставных солдат
и офицеров, там Север недалеко –
Кольский, Хибины, Мурманск, Хельсинки, и до фига всего
прочего, где романтику хочется побывать.
Тем более в том же Каунасе можно встретить Виту, она
хоть и живёт под Вильнюсом, к родителям иногда
приезжает, и есть смысл податься туда,
чтобы однажды её в Прибалтике повстречать,
и запустить всё то, что в Одессе я не успел начать.

Есть ещё город Сараево, если на то пошло.  
Прочие города, виденные в кино
и в Интернете, мыши куда-нибудь доползти
можно, причём, однажды выкрикнув «отпусти!»
уже и не очень важно – где именно та нора.
Тем, кто пускает корни, почва важна, а я
думаю только о маленькой, скромной такой норе,
могущей быть хоть в Африке. Важно ли, где – тебе?

Это вопрос не праздный, ибо, смотри, линять –
с кем–нибудь, говорят, лучше, ведь оставлять
тогда за спиной меньше, и как пара мы – мир сам по себе.
но шансы на встречу в Каунасе будут уже не те.
И вообще тогда мышь будет о двух головах,
И вообще тогда надо думать о вещах, о еде, о сне.
И вообще тогда переживать свой страх
буду я по-другому. Мышь за собой следить
вынуждена, линяя, и это другой способ жить,
чем практикуемый мной на сегодняшний день.
Вот я и думаю, ночью стирая своё кимоно:
Если линять вдвоем, то это одно кино,
если же в одиночку, это другое кино,
И слишком уже понятно, к чему приведёт оно.
Слишком я предсказуем… Пойду подышу дождём
на балконе квартиры, где вместе мы не живём.

27.09.2009

*****************************************************************

В ДВЕ ТЫЩИ ДЕСЯТОМ ГОДУ

…живя далеко от всех,
упражняющихся в политически ориентированном верлибре,
сооружающих инсталляции в заброшенных дурдомах из отработанных смирительных ру.,
«артиркулирующих собственные интуиции»,
буянящих в блогах под видом антропологически дефективных невидимок,
часто спящих в чужих домах на лежанках из старых холстов,  
иногда спящих с чужими же и му кстати тоже,
иногда спящих и по ночам…
и я иногда тоже по ночам не сплю,
иногда я сплю и с чужими, в чужом уюте,
и часто опираюсь исключительно на собственную интуицию, но
не имея при этом никаких шансов принадлежать к и тем более олицетворять, и вот
благодарю Бога за собственную непринадлежность
к этому, описанному Аронсоном сообществу,
поскольку сооружение таких инсталляций опасно прежде всего для души
активиста, который  таким образом выразить уповает
выношенные им, как курицей, интуиции,
а выражает коллективное бессознательное свободных революционных производителей из больших городов,
смехотворное,
испуганное бессмысленностью своего самовыражения,
отгоревшее,
начитанное, толстое, ползучее.
Как хорошо никогда не сооружать инсталляций,
Как хорошо выходить из дома, когда тебя никто не узнает,
никогда и нигде.
От этого легче
думать
о жизни, будто тебя в ней нет.
Это даёт свободу
Это даёт.
Это! А ни что-нибудь ещё из того самого реестра:  
денег,
ебли,
продолжительных интервью,
ночного обсуждения в блогах тургеневских героинь,
и прочих развлечений пассажиров верхней палубы погибающего сверхлайнера.    

К списку номеров журнала «ЛИКБЕЗ» | К содержанию номера