Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Вячеслав ПротасовОб авторе: Родился в Германии в 1949 году. Учился в Горьковском государственном... >>> |
Серафима ОрловаОб авторе: Родилась в 1989 г. Училась в ОмГУ им. Ф. М. Достоевского, филолог (в данный... >>> |
Вячеслав ОмскийОб авторе: (Барыбов Вячеслав Васильевич), родился в 1942 году. Образование высшее... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Николай СтолицынНеба – насквозькино-проза
1, ПРОЛОГ
Внутри – хорошо. Торопыга, спрятавшийся в уютную черноту панциря, и не думает высовываться наружу. Какой-то усиленный, гремящий голос, – звучит отовсюду. – 10… Торопыга понимает говорящего отовсюду человека, но, ах… до чего же страшен – его громыхающий голос. – 9… Торопыга нежится – в уютной внутренней черноте, напоминающей черноту звёздного неба. – 8… Голос звучит отовсюду. Напряжённый, чеканный, пугающий. – 7… И зовущий… КУДА?! – 6… 5… 4… Байконур, оставшийся за пределами панциря, к сожалению, разочаровал. Так много грохота, неживых механизмов… А запахи?! А травы?! Травы, совсем не похожие на обычные, земные? В панцире – хорошо. Можно расслабиться и размышлять… реф-лек-тировать, как называли это – рыжие обитатели ЦУП’а. Именно они рассказали ему… Но тсс… Лучше – не вспоминать. Зачем? Это – осталось снаружи. Внутри же – ласковая, знакомая чернота и ласковые, знакомые мысли… О, если бы не голос… ЯРОСТНЫЙ, РЕВУЩИЙ, ЧЕКАННЫЙ, ЗОВУЩИЙ… Куда-а-а?! – 3… Зовущий, Зову-у-ущий… ЗОВУ-У-У-УЩИЙ. – 2, 1… И Торопыга бросается вон. Из уютной, знакомой… И видит – необычайно высокое, синее небо и её… ракету, устремлённую ни-ку-да.
2
Огро-о-омная и прекрасная, ракета упирается в небосвод… – Ох, – думает Торопыга. – Неужели это – единственный способ… Остаётся – подняться по металлическим конструкциям и забраться в кабину. Торопыга не знает, что такое кабина… Да, рыжие обитатели ЦУП’а рассказывали об устройстве ракеты, но разбирать их сбивчивое стрекотание… К тому же – увлекаясь, они отчаянно шевелили крылышками, и Торопыга переключался на это шевеление, забывая о сути. – Значит, кабина находится – в самом верху. Торопыга запрокидывает головку и ужасается… Ох, и высоко-о-о-о… Если бы не странное – для обычной улитки – желание полёта… Если бы не… Он мог бы – и не увидеть, не ужаснуться, восторгаясь… Ра-ке-та. Самое прекрасное, что Торопыга увидел в своей неторопливой и маленькой жизни… Сверкающее чудо, нацеленное – в ослепительную синеву… – Нет, об этом я подумаю, забравшись в кабину, – решает Торопыга и – торопится навстречу – нацеленному в зенит жучиному, улиточному счастью.
3
Точно такая же… Рыжие узнавали её – по чертежам. Они узнали – каждую деталь её корпуса, узнали, как работают Ступени… Но чертежи – не реальность. Маленькие чертежи и – огро-о-омная, свер-р-ркающая, нацеленная… Торопыга позвал рыжих – с собою. Но они – отказались. Они слишком привыкли к чертежам и умным беседам. Теоретически отпадающие Ступени… Трескотня и шуршание. Нет, Торопыге хочется – совершенно другого. Ему хочется – ощутить ледяной холод металлического корпуса; – ощупать рожками – каждую маленькую деталь; – осознать себя – частью, маленькой частью несущегося в небо… Несущейся в небо… Она, описанная рыжими, и она же, но уже… ВОТ!!! Это – две разные ракеты. – Милая… – лопочет Торопыга, и ему кажется, что он её… да, он – её – любит. И гораздо больше, чем знающие умные слова обитатели ЦУП’а. Они – только знают, он – хочет большего. Он, Торопыга, – хочет гораздо большего.
4
– Ты куда полз-з-зёшь?! Мошкара изумлённо таращится на ползущего Торопыгу. – Ты раз-з-зве не боишься?! – Чего? – удивляется Торопыга, не отрывая взгляда – от сверкающей, нацеленной… – Ну, как ж-ж-же… огня!! Мошкара оглядывается на ракету и жужжит, зудит – уже совершенно нечленораздельно. – Какого ещё огня?! – интересуется Торопыга, но мошкара срывается с места и уносится прочь, подальше и от ракеты, и от вопрошающего Торопыги. – Огня… – думает Торопыга. – Они ужаснулись какого-то огня… Но я – не вижу никакого огня. Только – ракету. Прекрасную и неподвижную. Торопыга решает, что огонь… это экзистенциальное, не поддающееся рефлексии… Но рациональному Торопыге, воспитанному рыжими из ЦУП’а, бояться – надуманного, придуманного, не существующего огня?! – Глупые мошки, – ворчит Торопыга – и ползёт навстречу… Исключительно – навстречу.
5
– Странно… Нет, Торопыга знает о смене дня и ночи… Но синее, высокое, заполненное лёгонькими облаками – и чёрное, бесконечное, страшное, в котором увязают крохотные, жалкие огоньки… И всё это – небо?! Торопыга сворачивается, втягивается – в панцирь. Чернота-а-а… Но уютная, привычная… Выбирается – наружу. Синее… Оно – тоже уютное, привычное, в нём чувствуешь себя, как… Синее – это же… панцирь?! В который можно спрятаться, испугавшись – бездонного, ледяного, с маленькими огоньками, такого… Но именно к бездонному, ледяному – и устремится ракета. Или – в него. Скорее – в него. АЙ!!! Торопыга прячется – в панцирь. Прячется – от собственных мыслей. Но мысли – не оставляют его – и в панцире. – Чего же ты обретёшь, покинув ласковый, синий панцирь, о, Человек?!
6
Облако, похожее на Торопыгу, застыло – практически над ракетою… Словно разглядывает – её совершенные очертания. А-ах… Облако, влюблённое в ракету… Торопыга не ревнует. Ракеты – хватит – на всех. – Ты видишь? Она – идеальна. Облако меняет форму, словно поворачивает к Торопыге свои крохотные рожки и стебельки глаз. Ну, разумеется, видит. – Она… Облако не торопится за горизонт – как прочие облака. Его интересует – исключительно ракета. И Торопыга… Странно… Облако умеет летать. Оно – летело бы за уходящим Солнцем, оно – свободно в ласковой синеве, но даже оно… никуда не торопится. Влюблённое в ракету. Даже оно… Но Торопыга – всё же торопится. Если ракета стартует без Торопыги, и Торопыга останется на Земле… Зачем тогда – всё?! И это небо, и это облако, и сам Торопыга? Живущий – теперь, или всегда? – но ради ракеты.
7
– Ай!! Облако распадается на множество пушинок, клочков… – Оно не сумело… коснуться – её, оно распалось… Это – любовь ра-зор-ва-ла его на клочки!! Торопыга сочувствует несчастному облаку. И прислушивается – к внутреннему, собственному, рвущемуся… В Торопыге – как в панцире, только мягком и нежном, прячется – нечто, большее Торопыги, прячется – и рвётся… – Тише… – уговаривает Торопыга. – Если ты – вырвешься, я перестану быть… как облако-улитка… Кто же тогда… Как больно… Облако – не сумело коснуться… И всё… ВСЁ ЗАКОНЧИЛОСЬ. Для облака. И только ли – для него?! – Тише, ти-и-ише… Торопыга должен – коснуться. Хотя бы – коснуться. – Ну, пожалуйста, – всхлипывает Торопыга. И оно… успокаивается. Оно… ОНО… И значит, можно и нужно – ползти. И Торопыга ползёт. За себя и за облако.
8
– Потише, – продолжает умолять Торопыга. Уже не внутреннее, вроде бы – притихшее… Солнце… Оно как будто – торопится скатиться с небес… Понятно, что ему – всё равно, что Торопыга может опоздать… Оно – Солнце. Не мошкара и рыжие. С теми можно договориться… А с Солнцем?! Мало того, что оно – чересчур высоко и едва ли услышит слабенький голосок Торопыги… А если услышит? Поймёт ли оно – Торопыгу?! – Интересно, на каком языке разговаривают звёзды? Кажется, рыжие называли их – неживою природой?! Неживая… Но они – движутся?! Загораются?! Гаснут?.. Может, рыжие не понимали – этой специфической жизни? Торопыга жмурится – на живое, катящееся Солнце… Неживая природа… Умные, но глупые рыжие… Конечно, оно – не услышит его жалобы и просьбы, конечно, оно – скатится с небосвода… И когда вернётся с другой стороны, ракета – поднимется, сорвётся со стапелей… и рванё-о-отся – вверх!! Без него, Торопыги… – Ты можешь не останавливаться и не слушать… Ты – Солнце… Лучше я – сам – постараюсь успеть, – кричит Торопыга. – Дурацкие рыжие научили меня… реф…лек…тировать… Ха!! Лучше – ползти. Просто – ползти. Всё ближе – к ракете. Всё ближе – к полёту. – Ты – высоко, но я – доберусь и до тебя, – смеется Торопыга. И ползёт… Сквозь бесчисленные травинки Байконура, сквозь предостерегающее гудение мошкары, сквозь себя самого… Всё ближе… ВСЁ БЛИ-И-ИЖЕ.
9
Время ползёт – не быстрее Торопыги… Он влюбился в ракету – ещё ранней весною… Ранней весною – узнал о Старте… И оставил рыжих, и отправился – к самому сердцу Байконура. Раннею весною… Но, кажется, это были – разные вёсны. Разные… О, нет… Торопыга – не мог опоздать. Это – единственная весна, и время ползёт – не быстрее… Да и… что такое – время?! Ночь, день, ночь… Весна, Лето… На Земле… Но Байконур и его сердце – совершенно другое. Они – вне. И дня, и ночи. И Лета, и Осени… И времени… И Земли… И Торопыги… Нет. Торопыга – успел. Уже – успел. Вот же оно – сердце Байконура, ограниченное стапелями… Ещё неподвижное, но готовое содр-р-рогнуться – и удар-р-риться о синеву… И р-р-р-р-рвануться – наружу. Торопыга – успел. И что ему – время?! Теперь?! Ползущее – не быстрее…
10
Наконец-то… Уф… Ракета нависает – прямо над Торопыгою, невероятно большая и… брр, ужасно холодная… И хочется – оглянуться… Да, оглянуться. Что он оставит – и навсегда, – соприкоснувшись с ракетою, став её малою частью?! ЧТО?! Презрительное прозвище Торопыга, данное ему сородичами… Нет. С этим можно не расставаться. Торопыга!! Рядом с ракетою это звучит… как ревущее пламя… Тор-р-р-ропыга!! Что же ещё? Капельки росы, выпавшей на чудесные, зелёные листья… Сверкающие капли росы… И Солнце… Не часть планетарной Системы, не сгусток огня, но маленький шарик, согревающий Торопыгу… Замирающий над краешком Земли… Утопающий в облаках… – АХ!! А дождь? Тепло и свежесть проливающейся с неба воды… Так – много – всего. И всё это – за ним, за его панцирем… И всё это – ждёт. Обернись, Торопыга!! Обернись и – останься!! Тебя – раздавят перегрузки!! Тебя – сожжёт раскаленное пламя, рвущееся из сопел!! Тебя… Маленького… Ничтожного Торопыгу… ОБЕРНИСЬ!! И Торопыга оборачивается… но видит не капли росы, но Человека, спешащего – к нему и ракете. Слишком устремлённого и большого, чтобы разглядеть за ним – тихое счастье и полноту бытия. Уже не нужную, лишнюю и вовсе не полную… полноту бытия.
11
– Товарищи… Прощаясь, Человек пожимает руки сопровождению. Человек в красно-белом панцире с надписью СССР. Человек-улитка!! – Он – спрятался в панцирь, он, наверное… боится?! Торопыга тянется к Человеку в панцире… Почувствовать – его внутреннее, укрытое панцирем естество. – Товарищи… Вот же – ракета, лифт… Один-единственный шаг… Человек не оглядывается на ракету, он знает, – она никуда не улетит – без него. Он чувствует её – каждою клеточкою своего реального, укрытого панцирем тела. Разве не это – звучит в его негромком «товарищи»?! – Не бойся!! – умоляет его Торопыга, и стебельки его глаз наполняются слезами. Торопыга уговаривает Человека, умоляет – Человека, требует… – НЕ БОЙСЯ!!! Человек – не имеет права – бояться. Человек – не Торопыга. Зачем он спрятался в панцирь?! Зачем он – задерживается?! Зачем не рассмеется, шагая в кабину лифта?! Синее небо – панцирь, в который прячется Человечество… Разве Человечеству не хочется – вырваться на-ру-жу?! В огромное, невероятное, ещё не обозначенное словами, выр-ва-ться – из панциря синевы… – Ты… Оставаясь внутри, никогда не узнаешь, не почувствуешь, не поймёшь… Только – наружу!! С рёвом Ступеней, перегрузкою, болью… Покидая панцирь, ты становишься – совершенно другим. Уже это желание – покинуть… Не потому ли Торопыга пугал своих сородичей?! – Но ты – Человек. Ты – должен… И Торопыга бросается – к Человеку – и требует, требует, глотая ненужные, лишние слёзы… Бросается, буквально выскакивая из панциря, из прежнего себя, из своей медлительной ничтожной природы… Наружу… НАРУЖУ!! И ВВЕРХ!! В УЖАСАЮЩЕ ПРЕКРАСНОЕ!!!
12
– Ты не имеешь права… ос…та…нав-ли-ваться… Человек – не Солнце, он – должен услышать. Обязан – услышать. – Ты… И Человек… слышит, и склоняется над Торопыгою и подхватывает его, и поднимает, подносит – к глазам… И Торопыга… обмирает, окунувшись – в синее, рвущееся из глаз… Смеющееся, неукротимое, Человеческое… – Ты?! – смеётся Человек. – Ты?! – смеётся Торопыга. Смеются, узнавая – друг в друге… ЧТО?! Может, стремление – наружу?! Или – горение внутреннего, его, внутреннего, – неутолимую жажду? Жажду – себя – иного?! Смеются… – Гм, гм. И сопровождение пожимает плечами. Пожимает, не понимая. Вылитые рыжие из ЦУП’а. Умные… Глупые. – Ты!! – смеётся Человек. – Ты!! – смеётся Торопыга. А ракета – уже зовёт их, звенящим металлическим голосом зовет их – обоих. Вырваться – прочь. Выр-вать-ся. И зовёт, и смеётся. – ТЫ!! – ТЫ!! – ТЫ-Ы-Ы!!!
13, ЭПИЛОГ
– Ты, – лопочет счастливый Торопыга и – тянется навстречу синему, льющемуся из глаз Человека… Тя-а-а-анется – и ударяется, утыкается в собственный панцирь. В собственную внутреннюю черноту. – 3, 2… И не может понять, куда же делся Человек… И ракета… Неужели Торопыга… прорвался – сквозь них – и оказался… в собственном панцире, из которого и рванулся – навстречу… О, стремительный бросок – через весь Байконур и бесчисленные мысли – о себе и ракете… И узнавание – Человека… Всё это закончилось – ударом о панцирь. Причём – изнутри. Рвануться – наружу – и пройти всё – насквозь?! И опять – услышать: – 3, 2… И почувствовать – желание вырваться… И что-то – о пламени… Какой-то нелепый, приснившийся зуд… И облако-улитка… Распавшееся – от любви. Разорванное – любовью. И Человек… И всё это – насквозь. И что-то – о пламени… – 2, 1… И желание – вырваться… Выр-вать-ся?! ВЫР-ВАТЬ-СЯ!!! И время – заме…е…едлилось… Коне…ечно, вы…рва…ться… На…ру-у-у…жу… В си…и…и…нее… И-и-и… И Торопыга рвану-у-улся – навстречу короткому: – СТАРТ!!! И багровое, раскалённое, большее и времени, и огня, хлынуло – отовсюду… И, становясь частью… не ракеты, не Человека, но хлынувшего – отовсюду, – Торопыга смеялся… ТОРОПЫГА СМЕЯЛСЯ.
К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |