Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Алла Новикова-СтрогановаОб авторе: Доктор филологических наук, профессор. Живет в г... >>> |
Камиль ХайруллинОб авторе: Литературовед, философ. Родился в 1946 году в Казани. Окончил физический... >>> |
Игорь МенщиковОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Дмитрий МельниковПод радикально черным небом. Стихотворения
***
На лице твоём убитом проступает, именит, до поры от света скрытый всесоюзный инвалид.
Жаль, глаза его запали, рот открыт, но ни гу-гу, сам предвидел ты едва ли столь счастливую судьбу.
После жизни, после жизни те, кто в бой послал тебя, сядут на гражданской тризне под немолчный шум дождя.
И когда, припомнив имя, пьяный ротный засопит, ты воссядешь между ними, тёмным саваном прикрыт.
Был ты длинный, был короткий, был из плоти и кирзы, стал ты рябь в стакане водки после капнувшей слезы.
Тенью, вызванной из праха, среди тех, чья жизнь – беда, ты возвысился до знака неизвестного солда…
Та история случайна, это всё приснилось мне: дом пустой и день печальный, дождь и тень твоя в окне.
***
В лёгкой курточке осенней, совершенно одинок, и без дома, и без денег к остановке вышел Бог.
Сел на мёрзлую скамью, ясными повел очами, выдохнул печаль свою, словно и не знал печали.
А к утру окостенел, снежною оделся ризой, муку смертную стерпел за смотрящих телевизор.
Выдохни печаль свою, это просто сказка, это так, быличка к декабрю, мерой солнечного света,
злата, серебра, пшена жизнь, Христом озарена, наградит тебя за веру – ты не плачь, не надо слёз.
Медленно с дерюжки серой поднимается Христос, весь дрожа, идёт из морга в куртке «Мадэ ин Китай».
Видел ты живого Бога? Ну, смотри, запоминай.
***
Ещё там мальва красная цвела сухими и горячими цветами, и девочка красивая жила с огромными лучистыми глазами.
И я ходил, вздыхая, под окно светить осколком зеркала в квартиру, но девочке той было всё равно, как остальному сказочному миру.
Потом дорога пыльная была, потом сады и огурцы на рамах, потом был снова Киев, сосны, мгла, потом отъезд, и заболела мама.
Я жизнь свою, как сон, пересмотрю и некий смысл в ней угадаю снова, скажу тебе ещё раз, что люблю, и оттолкнусь от берега родного,
и в лодку с человеческим товаром сойду и лягу на сырое дно. А девочку ту звали Оля Хмара. Зачем я это помню? Всё равно.
***
Огромной в веснушках ладонью, прогнав от лица комарье, паромщик на старом пароме укажет, где место твоё.
Закурит кривую цигарку, и, глядя на реку, вздохнёт, и даст тебе хлеба буханку, и платы с тебя не возьмёт.
И будет тот хлебушек сделан из сладкой, как сахар, муки, и будут то справа, то слева мерцать на реке огоньки.
И рыбы, и птицы, и звёзды, и в сумерках летних сады – всё будет простым и серьёзным, живым и бессмертным, как ты.
***
Мне лес казался чёрною дырой, под треск в печи я начинал второй а я к соседу, чтобы ехать в город, а снег кружил и падал день за днём, кружил и падал мне за ворот».
***
С тех пор три дня прошло, как Осоргин переселился в новую квартиру: прозрачные полы и потолки и нет ни стен, ни ванны, ни сортира. Он к ящику почтовому сошёл, достал из щели свежую газету и как-то легкомысленно прочёл статью о том, что отменили лето. В подвале на четвёртой полосе он странное увидел объявленье, что очень соболезновали все родным и близким старшего по смене электриков Осоргина Д. Б. «Так это – я?» – он вздрогнул, и скривился от жалости мучительной к себе, и на ступеньки тяжко опустился. Он понял, что соседние дома, в которых свет горит, не существуют, нет новостройки этой, лишь зима, пустыня и такие ветродуи, что просто с ног сбивает. Но зато не надо через день ходить за хлебом, старик в домашних тапках и пальто сидел под радикально чёрным небом, и умершие жители Москвы, сто тысяч лет прожившие в хрущобах, не поднимая буйной головы, с одной великой целью в жизни, чтобы джакузи, и стиралка-автомат, и дивный вид из окон открывался, – пред ним всё шли, как будто бы парад, и Судный день никак не начинался.
|
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |