Владимир Севриновский

Переводы

Путешественник, писатель, журналист, продюсер документального кино. Родился в Москве. Пока не надоело, делал карьеру. В последние 7 лет пытается понять свою страну, для чего ездит по ее регионам. Эксперт по этнографии Северного Кавказа. Лауреат литературных премий "Неизвестная Россия", "Север - страна без границ", "Голос Севера", "Искра Юга" (троекратно) и т.д. Лауреат премии "Пушкин в Британии" за лучший поэтический перевод.


 


 


Мервин Пик (1911 – 1968)


 


О пигмеях, пальмах и пиратах,


Бочках рома, дальних городах,


О кровавых призрачных фрегатах,


Квартеронках, скалах и китах,


 


О фламинго, пирамидах майя,


О горах, что вам не по плечу,


Я почти что ничего не знаю


И, пожалуй, лучше промолчу.


 


Вот о нашей стороне родимой,


О березках, дровнях и стерне,


И о том, как здесь суровы зимы,


Но ничуть не лучше по весне,


 


О селе, где пахарь богомольный


Теплит в старой церковке свечу,


Я уже успел сказать довольно,


И, пожалуй, тоже промолчу.


 


* * *


Один чудак пришел ко мне,


И вдруг воскликнул он:


"В твоем лице, на самом дне,


Я слышу чудный звон!"


 


Вздохнул, прислушался опять,


И снова тот же бред:


"Любезный друг, к чему скрывать?


Ты - звонкий, спору нет."


 


Но я, серьезен и угрюм,


Сказал: "Пошел отсель!


Я бизнесмен! На мне костюм,


В руке моей портфель!"


 


 


"Твой камуфляж довольно мил,


Но все же слишком слаб.


Не скроют символы могил


Того, что ты – не раб.


 


Лоб низок, нос весьма убог,


И все ж они звенят,


Как серебристый ручеек


И бубенцы ягнят.


 


Ты знаешь – каждый убежден,


Что может стать творцом.


Все издают какой-то звон,


Но только не лицом.


 


Таких, как ты, почти что нет,


О истинный звонарь:


Один – бизон, другой– поэт,


А третий – русский царь.


 


Их звон подъемлется до крыш


Весеннею порой,


Но ты их всех перезвенишь


Одной своей ноздрей.


 


Ты только не гони взашей


Союзника в борьбе,


И сотни страждущих ушей


Потянутся к тебе!"


 


Никто бы устоять не смог,


Услышав эту речь.


Мой ум бурлил, как кипяток,


Разил, как грозный меч.


 


Портфель я бросил в тот же час,


Пиджак откинул в грязь,


И под дождем пустился в пляс,


Ликуя и смеясь.


 


Мог видеть каждый за версту,


Что я, костюм поправ,


Метафизически расту,


Как молодой жираф.


 


 


Мой звон, усиленный стократ,


Заполнил целый мир,


И правду молвил адвокат,


И подобрел банкир.


 


О, как свобода хороша


От горечи земной!


Я знаю, впредь моя душа


Не будет зла со мной.


 


* * *


Когда надежды догорят,


Настанет смертный час,


Отрубит уши злой пират


У каждого из нас.


 


Среди неведомых широт,


Под рев китов-убийц,


Он паруса из них сошьет,


Как будто из тряпиц.


 


О уши! Знаю без прикрас,


И грустно мне до слёз,


Что перед бурей будет вас


Сворачивать матрос.


 


Чарльз Косли (1917 – 2003)


 


Медведь


Мне мама говорила, как


На старом рынке у моста


Большой медведь плясал трепак


Под дудку ловкого шута.


Скакал, оковами звеня,


Усердно шлепал среди луж,


И хохотала ребятня


Над тем, как был он неуклюж.


 


Как, верный воле дударя,


Шагал он марш, на тумбу лез,


Как по команде за царя


Он умер и опять воскрес!


 


А после с кружкой подошел,


Пахнул зверьем горячий мех,


И так был взгляд его тяжел,


Что замер мамин стыдный смех.


 


Забыв давно о циркачах,


Она запомнила навек


В его слезящихся очах


Далекий лес и белый снег.


 


Дом у мельницы




Дом у мельницы отец


Приобрел, и каждый день


Молчаливо, как мертвец,


Через сад ходила тень.


 


В черном с головы до пят


И с вуалью на челе -


Словно дух покинул ад


И гуляет по земле.


 


Шла с корзинкой, и за ней


Отыскать мы не могли


Ни изломанных стеблей,


Ни следов ее в пыли.


 


Но садовник, юный Билл,


Рассмеялся: "Ерунда!"


 


Он бездельничать любил


На лужайке у пруда.


 


"Привиденья - это вздор!


А на вас наводит жуть


Бабка Злорби, через двор


В магазин срезая путь".


 


И как только тень опять


Отворила дверцу в сад,


Мы решили ей сказать,


Что гостям тут каждый рад.


 


Лик - белее полотна,


Щеки вспыхнули огнём.


"Кто, - воскликнула она, -


Имя вам назвал мое?"


 


"Билл-садовник".


Горький взгляд.


"Помню давнюю беду -


Билли много лет назад


Утопился здесь, в пруду".

К списку номеров журнала «ВИТРАЖИ» | К содержанию номера