Элеонора Сирота

Израильские зарисовки

Израильские зарисовки

 

Израиль

 

Ровно год пролетел с посещенья Планеты,

По которой бродила в волнении я.

Мир другой, непонятный, прекрасный. И это

Никогда-никогда не покинет меня.

Мой Израиль со мной, в моём маленьком мире –

Карта, книжная полка, Эйнштейн и Башмет,

Поместились в углу моей старой квартиры

С моря Мёртвого соль и Плисецкой портрет.

Я стою у окна. За окном звездопад.

Всё застыло в холодном предутреннем сне.

Возвратиться б туда, где была год назад,

И бродить, и бродить по прекрасной стране.

И взойти в город Мира – твердыню Устоя,

По сединам бродить, порыдать у Стены.

Я боюсь за тебя, я хочу всей душою,

Чтобы не было этой проклятой войны.

 

Иерусалим

 

Прощай, мой Иерусалим.

Прощай, прекрасный и старинный.

Твой дух во мне непобедим.

Навеки стал необходимым.

Нет, не окончены волненья,

И здесь, за тридевять земель,

Всё  мучают меня сомненья –

Все эти несколько недель.

Закрыв глаза, я вспоминаю

Особый воздух, запах, вид,

И до последних дней, я знаю, –

Вот так ничто не поразит.

Меня опять волненье душит,

Перед глазами слёзный дым.

Опять мой сон тревожит душу:

Я восхожу в Иерусалим.

 

Стена, соборы и мечети,

Строенья древних на холмах

Опять меня забрали в сети,

Опять в древнейших я годах.

И этот город желтоватый –

Я снова, снова, снова там.

И я совсем не виновата,

Что слёзы льются по щекам.

Тебя я помню неустанно,

Моей судьбы прекрасный сон.

Поклон Земле Обетованной,

Сердечный до земли поклон.

 

Ашдод

 

У моря целые армады.

Всё в белоснежных парусах.

Здесь бригантины и фрегаты.

Здесь фоки, реи, мачт леса.

Но нет, всё это только сон.

Здесь белоснежен каждый дом.

Как в Средиземном море флот,

На берегу стоит Ашдод.

 

Хайфа

 

Я, волнуясь, бегу к бирюзовым волнам,

Сумасшедшее сердце стучит, как набат.

Белоснежные яхты, баркасы – и там,

На морском горизонте, российский фрегат.

Нас автобус зовёт. Уезжаю, прощай,

Хайфа, к морю спустившая трепетный взор.

Не прощай. До свиданья, в твой солнечный край

Я вернусь. Ты мне снишься ночами с тех пор.

 

Кейсария

 

Желтеет солнечным теплом

Раскоп истории седой,

Когда-то била жизнь ключом,

Шли гладиаторы на бой.

Быть может, Цезарь восседал

На каменной трибуне той,

А по арене, как на бал,

Шли гладиаторы на бой.

Я здесь сижу, он – там сидит.

Колонны и трибуны ждут.

Так тяжело песок скрипит:

То гладиаторы идут…

Но хватит. Возвратись сюда,

Вернись в свой век, вернись домой.

Покинь те давние года.

Они окончили свой бой…

Не время, дорогая, чтоб

Грустить о горестной судьбе.

Прекрасен солнечный раскоп.

Хвала, Кейсария, тебе!

 

 

 

ЖЕНЩИНЫ ВОЙНЫ

 

Ночь пришла. В огромном звёздном мире

Утомлённый город тихо спит.

Где-то высоко в одной квартире

Полуночный огонёк горит.

От настольной лампы затемнённой

В комнате неяркий тёплый свет.

На стене до черточки знакомый

И немного выцветший портрет.

 

«Здравствуй, Лёва! Что-то мне не спится.

Посижу я рядом. Вот опять

Разболелась к ночи поясница.

Только не о том хочу сказать.

Сколько лет… Уж сбилась я со счёта.

Да… Почти, мой милый, шестьдесят

От того последнего полёта,

Что не возвратился ты назад.

Ты ушёл, но я не опустилась.

Сквозь тоску, отчаянье и боль

За двоих работала, трудилась.

Всё сполна познала – пот и соль.

Пусть о том расскажут наши дети.

За моей некрепенькой спиной

Выросли. Их ближе нет на свете,

До сих пор они гордятся мной.

Я не очень, право, изменилась:

Те же кудри, что любил ты так.

Только чёрный цвет я заменила

На седой, но это всё пустяк.

Да, я постарела, что же делать.

Годы мчатся, остановки нет.

Я могу тебе поведать смело:

Много было радостей и бед.

Навсегда ты юн. Ты смотришь ясно.

Ты не дед, ты прадед, мой родной.

Наши внуки, дети – все прекрасны.

Ты гордись, гордись своей женой.

А войну я проклинаю снова.

Боже мой, о чём здесь говорить?!

Сколько лет, мой муж, мой воин, Лёва,

Продолжаю я тебя любить.

Жди меня, немного мне осталось.

Я закрою старенькую дверь…

Так случилось, тяжко мне досталось.

Только не согнулась я, поверь.

Недалёк мой поминальный вечер.

Труд и одиночества года.

Жди меня. Ты слышишь, Лев, до встречи!

Я с тобой, любимый, навсегда».

 

Свет погашен, тишина в квартире,

Бесконечный кончен разговор.

Город спит в огромном звёздном мире.

На душе печально до сих пор.

Мы запомним монологи эти

Этой не единственной вдовы.

Сколько их на старенькой планете,

Не склонивших в горе головы.

Где вы, скульпторы, пора, пожалуй,

Женщину войны, жену и мать,

Женщину, хлебнувшую немало,

В самом лучшем мраморе ваять.

Журавли, взметнувшись над планетой,

Всё летят, летят, летят, летят.

Видят вдов, детей и внуков. Это –

Души невернувшихся солдат.

К списку номеров журнала «НАЧАЛО» | К содержанию номера