Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Вячеслав МихайловОб авторе: Родился в 1958 году. Окончил факультет романо-германской филологии БГУ, ... >>> |
Станислав СекретовОб авторе: ... >>> |
Петр ФедоровОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Герман ВласовСвой дом* * *
Когда припомню у окна нежаркий вечер мая, в ком настоялась тишина – подвижная, живая;
закат не думал пламенеть – вместо него обновой сирени вызвались гореть цветы ярко-лиловы;
и я на воздух говорю, что все ещё припомню тебя и ночь, тебя, зарю и беспорядок комнат,
высокий дом, вокруг – дома, кусты, машину, зданья (есть ожидания тюрьма и сахар ожиданья)
и – запоздалый твой приход, на улице высокой часов остановивший ход твой золотистый локон;
летел окурок на газон, и – ни о чем не думать; твой выключенный телефон – спасение от шума, –
как вспомню – и неважно где, и кто мы, и откуда, – есть тот настой на тишине и это в жизни чудо.
ЮЖНЫЙ ТРИПТИХ
1. Когда железо ржавое на Юг качнулось с лязганьем, когда сердилось, глохло, – отцы моих растерянных подруг, прилипли к стеклам.
Но вышли – кто с лопатой, с кулаком, с решимостью, как с поднятым плакатом, – весь Юг – Джанкой, Очаков, Конотоп – встал образом распятым.
Оно – железо – движимо извне чужой сторонней волей, несло раздел обширной стороне. Бронею диким полем,
земле кромсая гусеницей грудь по полю стрекотали танки. Как от немецкой Зингер точный путь – стежок от вышиванки.
2. И всадники и тот кто подавал тупым концом копья сегодня губку Не видели меж тёмных туч овал – нырнувшую на дно голубку.
От копоти покрышек небеса покрыты были горькой власяницей Такой что небо превратилась в сад, где не гнездиться птицам.
Но выше, чуть поодаль, в стороне, престольного стола, наверно, слева, где речь была о хлебе и вине, теперь скорбела Дева
о том, что разделенье велико, что нить вольфрама вспыхнула меж братьев и, все же, распростерла свой платок и стала помогать им.
3. Земные и недолгие цари, купцы, чиновники, менялы, из глины созданы их алтари, из сна их зазывалы.
Учителя рассеяния и зла (поскольку уменьшает разделение) – движение без крыльев и вёсла, со ртом зашитым пенье.
Все верлибристы рукотворных роз и вратари привязанности мнимой, кто мимо детских или женских слез всегда проходят мимо –
за копотью не видят высоты а красоты за едким потом, – и оттого не смогут как цветы язык вместить полёта,
который есть первейший из начал (безоблачной он, голубей Веданты), привязаны к обидным мелочам, их тени – персонажи Данте.
* * *
Милая, мне ясно, как летает стриж, как смеётся ястреб и робеет мышь.
Как березы плачут, всю рассыпав медь. Принялось на даче лето бронзоветь.
Ждет туман в осоке, поздно расцвело и птенцы сороки встали на крыло.
Сосны гладит ветер, бьет в тугую жесть. Хорошо, что дети и лисички есть.
Знаю я, где косят зайцы трын-траву. Ты приедешь в восемь посмотреть луну.
* * *
Москва до запахов подмышек знакома, до самих глубин, которую пресветлый Мышкин, понюхал, но не полюбил.
До трещины на тротуаре и лип Садового кольца, где об одной идущей паре писать мелодию с лица.
До в банке с крышечкой сметаны, смолистых тополиных стрел, до Николая-из-титана и Юры-русский-полетел.
До павильона Пиво-воды и желтого бочонка Квас. Гематогена, Польской моды и здравицы гудящих масс.
До детского (качели) хора, кривлянья маленьких утят, До Здесь был Вася, Беломора (крылатые – не улетят),
До синих елей, мавзолея (пока там не был – полежит), БФ и эпоксидки-клея, до По веревочке бежит
дразнилки (не был там не разу!), подземки с красной буквой М, до фантастических рассказов в подшивке Кванта и ТМ.
Арбатов стали и лепнины, походов массово в кино и (грузчиков веселых спины) фоно и мутного трюмо.
До третьих дедовских обоев, латунных ручек (память – ртуть) до бабки (не вернуть обоих). Прошу – таблички – повернуть.
До лужиц (васильками небо расколото шумишь о ком), до пахнет бородинским хлебом с натертой в корку чесноком;
Руки под скатертью сжима- сжимаемой, до – боже мой – тех вечеров, где звезды мая и мать, зовущая домой.
ВСЯ РЫБА У ДАВИДА
Как въедешь в Завидово: терпуг, форель, лещ, муксун. Вся рыба у Давида. Давид – широкоскул. Будет мост, колокольня. Солнце, больно глазам. Глазам, повторяю, больно. Давид – казах, чеченец? Не видывал у палатки его, но все рыбы – давидовы, все они у него. А кто сам он – не колется. у Давида рыбий ковчег. Узнаем, остановимся. Рыбак он? Человек?
* * * Андрею Таврову
Счастья полдень яркий, густая прохлада в ком, – собирать, как марки, потом потерять альбом. Или, зреньем тускнея, вдумчиво, не спеша, – разговаривать с нею скрипом карандаша. В день такой-то, месяц (дальше прописью год) быть встревоженным вестью, вместе встречать восход. И, вернув себе зрение, как в свои двадцать пять, трепетом озаренья утро это назвать. Город где-то на Волге, ласточка, дом с трубой. Мы живем где-то возле Волги рядом с собой. В прятки дети играют, змея тянут за нить. Мы глаза закрываем: важно не объяснить, не спугнуть, не озвучить, выплеснув в шум пустой, удивительный случай в вещи самой простой. Замечать то, что стоит, тех, удивленье в ком, и внутри себя строить у кромки реки свой дом.
|
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКыштым-ГраниПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |