День седьмой, значит – снова шабат,
Средиземное море шумит,
Этот город тебе всегда рад,
Радость жизни в нем вечно звучит.
Впрочем, вечность – сует суета,
Вечен только имперский оскал,
За морями, где ты неспроста
Холм весны как надежду искал.
Крики чаек, дорога домой,
Шук Кармель поважнее святынь,
Старый Яффо парит за тобой,
Поднимаясь в прозрачную синь.
Ты на Алленби съешь шаурмы,
Галилейского выпей вина,
Не страшись ни сумы, ни тюрьмы,
Ни грядущего Судного дня.
Это, может, и будет, как знать,
Но ценней время жизни, пойми!
Как по Ротшильда славно гулять
В эти жаркие длинные дни!
И, пройдя до Габимы, устать,
И прилечь на сухую траву,
В небо синее, глядя, лежать
На морском, чуть соленом ветру.
Место жизни, свободы и грез.
О несбыточном? Видимо, да,
Здесь не встретишь родимых берез,
Потому и стремишься сюда.
И на крыше над парком Меир
Так уютно сидеть за столом,
Эта точка в пространстве – твой мир,
И, кто знает, что будет потом…
Может время, бегущее вспять,
Посмеется сполна над тобой?
Ну, а вдруг ты вернешься опять
На Кинг Джордж? И сольешься с толпой?
Вот и ночь, море снова штормит.
Рокот волн – это вечный мотив.
В небе Боинг незримый гудит,
Будь здоров и живи, Тель-Авив!
