Александр Карпенко

О книге стихотворений Елены Шелковой «Побег арбузов»

НЕОБЫЧНЫЙ ВЗГЛЯД ЕЛЕНЫ ШЕЛКОВОЙ


(Шелкова Елена, Побег арбузов. Книга стихов. Киев, Издательский дом Дмитрия Бураго, 2017)


 


Поэтика Елены Шелковой настолько любопытна, что её новая книга захватывает с первых страниц. Вот, например, мчится в стихотворении Елены поезд. «И что в этом такого? – спросите вы, – тысячу раз уже грохотали по шпалам составы в произведениях наших классиков. Например, у Рубцова, у Левитанского…». Как только поехали по стране в середине XIX века первые поезда, о них стали слагать поэтические строки. Однако ноу-хау Елены Шелковой заключается в том, что лирический герой/героиня всё время меняется! То это цветок, растущий между рельсами. То, наоборот, сам поезд:


 


…Поезда, я знаю – наркоманы.


Поезда не могут без колёс.


 


…Он тебя проехал, не заметив,


Он тебе ни стука не сказал.


Но о чём ты думал, семицветик,


Поезду глядя во все глаза?


 


…Я лечу, вовек не успокоюсь,


Здесь не те, а там не то, не то…


Я прекрасный сумасшедший поезд.


 


…за которым не бежит никто.


 


Елена рисует картинку. А потом – поочерёдно перевоплощается в персонажей этой картинки, независимо от того, «жертва» это или «палач». Она хорошо понимает, что роли в театре жизни могут быстро меняться. У неё – «жанровая» поэзия, но жанровость эта – калейдоскопична. Подчас мы не понимаем: кто – герой? Где – герой? «Кочующий» герой – феномен лирического сознания Елены Шелковой. Порой она доводит повествование до гротеска. Поезда у неё – «наркоманы», потому что «на колёсах». Елена часто «играет» омонимами – словами с одинаковым звучанием, но разным значением:


 


Бог заводит всё ту же пластинку…


Заведи же меня,


Заведи.


 


Это тоже становится «фирменным» приёмом Елены Шелковой. В стихах любого поэта можно вычитать об авторских пристрастиях и предпочтениях. Для этого вовсе не обязательно глубоко знать человека лично. Чувствуется, например, что Елена Шелкова любит цветы, особенно полевые. Но, конечно, основная, сквозная тема её книги – это любовь.


 


А метель всё метёт по двору, и


Рифмы белые, как молоко.


Я тебе фонарей наворую,


Если, вправду, до звёзд далеко.


 


И, конечно, жажда жить! У героини Елены Шелковой – «боевой» характер. Она намерена сражаться за своё счастье. Даже если придётся, не дай Бог, выступить против всего мира. Признаться, при первом прочтении я не обратил внимания на одно важное обстоятельство: романтика в стихотворениях Елены Шелковой пытается выжить в достаточно грубом мире, где постоянно происходят катастрофы. Это современный взгляд поэта на окружающий мир, где ежедневно гибнут невинные люди. У Елены Шелковой – хорошие задатки вырасти в яркую творческую личность, свой узнаваемый почерк, большие перспективы развития. А ещё у неё есть замечательное чувство юмора.


 


Без ухищрений и искусов


Мы выбираем жизнь на вкус.


К поэтам ночью ходит Муза,


А к поэтессам ходит Муз.


 


Я стала бледною, как груша,


За что мне тяжкий этот груз?


Ведь я хотела просто мужа,


А вместо мужа – только Муз…


 


Лежит немытою посуда,


Мне не понять, «в чём сила, брат».


Хочу сбежать, сбежать отсюда


К тебе – на сто стихов назад!


 


Причём Елена не пишет чисто юмористических произведений – юмор у неё органично входит в лирические и даже драматические произведения. Нельзя не отметить, что «арбузная» тема очень созвучна сложившемуся у меня образу Елены Шелковой. Она очень органично смотрелась бы в косынке или блузке арбузного цвета. В книге «Побег арбузов» много действия, оттеняемого кажущейся пассивностью лирической героини. «Подбери меня… заведи…». Складывается впечатление, что в лирике Елены Шелковой действуют мужчины, а женщины – ждут. Но это всё не более, чем иллюзия. Когда героине очень хочется действовать, она выступает в поэзии Елены Шелковой от мужского имени. Порой это – персонификации, воплощения в неодушевлённые предметы. В таком стиле очень любил писать Владимир Высоцкий:


 


Я – телефон. Я слышу голоса.


Я знаю, это признак паранойи.


И снова обострение – весна.


В меня поют, смеются, плачут, воют.


 


Звонки для встреч легки и коротки,


И на свидание потом летят ракетой.


Но есть на свете длинные гудки –


Они для тех, кто любит без ответа.


 


Но, наплевав на мудрость и на быт


В хрущёвке синеглазая Мадонна


Звонит ему, звонит ему, звонит,


Не зная даже номер телефона…


 


И говорит: «Мне Бог шепнул: рискуй!


Я к Вам звоню, гудки рыдают где-то.


Как страшно трубку подносить к виску –


Как будто это дуло пистолета!»


 


…я – телефон. Без денег и без виз


Я сокращал немыслимые дали.


Но сколько раз меня бросали вниз


За то, что их любимые бросали!


 


Я телефон, я слышу голоса…


 


Телефон, герой стихотворения Елены, конечно, пола не имеет: это просто медиум для людей, охваченных влечением друг к другу. И нередко – жертва ссор и недоразумений между людьми. Когда кто-то неточно передаёт слова другого человека, мы любим говорить: «Испорченный телефон». В стихотворении Шелковой телефон – вполне нормален. «Испорчены» – люди. И драма – именно в этом. Непривычный ракурс! Поэтическая находка.


Киевлянка Елена Шелкова замечательно работает со словом, часто создаёт неологизмы, играет смыслами. Вот, например, в стихотворении «Проклёнье»: «Клёнушка! Кленово мне, кленово! …На меня проклёнье навели? …Вышибают клён обычно клёном». И, конечно, нельзя не отметить особую задушевность стихотворений Елены Шелковой. Казалось бы, каждый художник вкладывает в своё произведение душу. Но, бывает, души вложено в стихи так много, что хочется воскликнуть, читая: «Дорогой ты мой человек!». Елена часто пишет о неразделённой любви, когда человек чувствует себя наиболее незащищённым. От недостатка человеческого тепла порой происходит виртуальное «умножение сущностей». Цитируемое ниже стихотворение Елены Шелковой в одной из более ранних редакций имело концептуальное название «Четыре». И, на мой взгляд, совершенно напрасно в книге «Побег арбузов» Елена отказалась от такого острого и интересного названия.


 


Четыре


 


Я люблю. Разделилась планета.


Сколько солнца, и счастья, и вишен.


И меня уже два – тот и этот,


Только этот печальней и тише.


 


И тебя тоже два. Пусть сопьются


От задачи моей эскулапы.


Можешь ехать хоть в тысячу Турций,


Но себя, что во мне, ты не лапай.


 


Уходи, сочиняй самолёты.


Погибай, делай сотни открытий.


Ты, который во мне – это ноты,


Отблеск самых невидимых нитей.


 


А потом ты во мне станешь тише.


Ещё тише, и ти… и растаешь.


Ты гуляешь с женой по Парижу,


И не знаешь, что ты – исчезаешь.


 


…я хожу неуверенно, косо.


Не дают мне покоя вопросы:


Может, я по проспекту гуляю,


И не знаю, что я – исчезаю?..


 


На мой взгляд, подобное умножение сущностей свидетельствует, прежде всего, о богатом внутреннем мире человека. Человек выступает здесь не только сам по себе, но и как отражение своего образа в другом человеке. И, когда творческий человек начинает задумываться о своих отражениях в других людях, жизнь становится элементом поэтики.


Порой Елена Шелкова пишет чересчур эмоционально, рискованно. Вместе с тем, нельзя не признать, что в рискованной манере письма, в метафорах, вызывающих бурю эмоций, в лёгком эпатаже кроются раскованность и поэтическая свобода.


 

К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера