Лера Манович

Из контурной карты изъята

***

из контурной карты изъята

мелеет река

теперь межоконная вата

несет рыбака

 

земли материнской отрада

ограды столбы

и серое небо над садом

валит из трубы

 

не нужен нам греческий ладан

и берег другой

могилою пахнет рассада

гараж голубой..

 

ПАРИКМАХЕРШИ
Парикмахерши
держат в руках чужие головы
грустные потомки Далилы
они похожи на усталых актрис

Женщина на соседнем кресле
просит сделать с ней что-нибудь веселое
у нее красноватый кончик носа
и рот, опущенный вниз,
она похожа на цветок
который растоптали

Ей делают светлые, легкие кудри
теперь она похожа на девочку
которой пересадили лицо

Таджичка
сметая волосы
говорит по телефону
на тревожном языке

"Как же ты говоришь
«люблю тебя»
а сердце твое не со мною?"
говорит она
"Ты трижды обманул меня
и не сказал мне" - говорит она
и выбрасывает
волосы в корзину

Парикмахерши с лицами старух
и фигурами школьниц
курят у входа
пока перекись водорода
заставляет волосы
забыть свой цвет
забыть прошлое

Здравствуйте, парикмахерши
я принесла вам
свою голову
я сажусь перед зеркалом
и сила уходит из меня

Харон смазал уключины и ждет

 

АВГУСТ
Лето отпели,

Все возвращались с дач,

Август как призрак

Cкорбно стоял позади

Ты мне сказал:

Очень красивый плащ,

Тронул за пуговицу

На груди…

Я не забуду

Тамбура ржавый пол

На запотевшем стекле

Надпись: «Марина — б…»

Падает осень

Зрелым плодом на стол

Будто за лето

Хочет долги отдать

 

ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА
моя первая учительница
Шалтай Болтай

Александра Васильевна
живет в синей папке с завязками
у нее есть только

черно-белый портрет
лицо в овале

окруженная
детскими овалами
она выглядит гордо
как королева-матка
в муравейнике школы

спите спокойно
Александра Васильевна
нету у нас больше
ни спичек
ни сигарет

ни поцелуев под лестницей
мы вымерли
так и не вылупившись из яйца
захлебнулись в проявителе
нам не хватило вашего тепла
вашего света
и теперь мы
глянцевы и покорны

 

***

Вздыхал натруженный причал

Пустотами вбирая влагу

И ты на cтанции встречал

С цветком завернутым в бумагу

 

На новой плоскости земли

Почуяв новые тропинки

Нас по булыжнику вели

Невозмутимые ботинки

 

И город c площадью пустой

Кустом топорщился у входа

И в номер чистый и простой

Звала усталая природа

 

 

ТОЛСТОЙ
Во сне 
Напялила цветные колготки.
Ноги были длинные и толстые 
как трубы парохода,
как те деревья в Ясной Поляне,
куда нас привезли на пыльном автобусе,
и один маленький мальчик плакал и кричал,
что не хочет смотреть,
как жил великий писатель.

 

 

В ДЕНЬ СМЕРТИ ДЭВИДА БОУИ
москва минус двадцать
бабка с ключами на веревке
не может попасть в домофон
руки скрюченные
авоська до земли

давайте я помогу вам бабка
ненадоненадо
столько их
московских пенсионеров
из-за квартир убиенных и замученных
смотрит испуганными
птичьими глазами

беру ее синюю лапку
прикладываю кружок к кружку
дверь с писком открывается
давайте хоть сумку донесу
ненадоненадоненадо

 

бабка-бабка
сколько ж тебе лет?
много 

cколько?
семьсят
бабка, да ты почти невеста
кому же я невеста?
новопреставленному 
Дэвиду Боуи..

 

 

***

cмеркалось. над распахнутой землей

томился постоялец неподвижный
и воздух надрывался тишиной
когда веревки опускались ниже
корней и трав. и снова вверх ползли
и на ладонь ложились как ручные
все подходили, брали горсть земли
не зная почему, но так учили
и было странно обрывать дела
и в землю класть непрожитое тело
и безутешно плакала вдова
но к осени опять похорошела

 

 

КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ КУСТО

 

мой отец ушел от матери
потом ушел от женщины
к которой ушел от матери
и от женщины
к которой ушел от женщины
к которой ушел от матери

теперь он прописан
на улице Жака Ива Кусто
в Новой Усмани

деревенские грамотеи
не понимают в склонениях
они написали в его паспорте
улица Жака Ив Кусто

отец расстраивается
из-за этой ошибки
из-за всех ошибок
он ушел бы снова
но идти больше некуда

мой грустный отец
с улицы Жака Ив

 

***

Не пропадай. В какой унылый край

Земная ось качнула это лето?

И почему-то женщин очень жаль,

Когда их сумочки подобраны по цвету

К плащу. Печален неба свод,

И листья каждой жилкой кровоточат

И всё желтеет, тлеет и гниет,

Но сдаться увяданию не хочет.

Ты плачешь оттого, что ты живой,

А всё прошло. Пчелою пролетело.

Так плачет дерево под медленной пилой,

Цилиндрами своё теряя тело,

Так плачет мать, кроватку теребя,

Невыбранное имя повторяя,

И я как никогда люблю тебя,

И я как никогда тебя теряю.

 

БЕССОННИЦА


этой ночью
как никогда
мне нужна собачка
вертлявая сучка
с маленькой красной пастью

вы когда-нибудь 
клали палец
в раскрытый щенячий рот
с острыми как иглы
неопасными зубами?

щенячий рот – сотворение мира
оттуда начинается
все горячее и скользкое
все молодое и твердое
сильное и слабое
злое и ласковое
красное и черное

как жаль
что я не могу войти в собаку целиком
и исчезнуть
но если я положу палец
в её маленькую 
красную пасть
то смогу уснуть..

 

***
Поезда, электрички, вокзалы,
Колебания шторы в ночи.
Всё сказала. И всё не сказала.
Ты пойми. Ты ответь, не молчи.
Не молчи. Все уже происходит,
Ярким тленом подернулся лист,
И за мною все ходит и ходит
По вагонам слепой гармонист.

***

Cуженым звался, названным

Поутру стал ничей,
Ад – это недосказанность,
Путаница вещей.
Счастье играет розгами,
Ластится между ног,
Благословенье рOздано
Солью через порог.
Будет и шепот яростный,
И поцелуй в саду.
Не доставайся старости,
В детском умри бреду..

***

Когда у человека нет себя

он ластится к рассветам и закатам
к чужим плечам, безвольным и покатым
и даже к очевидности дождя

 

Когда у человека нет себя
ему плевать на теплой жизни всходы
его судьба зависит от погоды
а радости - от дней календаря

 

Вот он стоит – растерянный и кроткий
у вечности на длинном поводке
с нелепой линией на маленькой руке
как школьник на трамвайной остановке

 

МАЛЬЧИК

 

Стоя перед иконой Богородицы
забыла, о чем хотела просить

я думала о другом
О том
что у меня нет
и вероятно уже никогда 
не будет сына

Я стояла 
и с ревностью
рассматривала Её сына
так матери в поликлинике
cмотрят на чужих младенцев

Нарядный веселый мальчик
совершенно здоровый
и еще не распятый
смотрел на меня 
и улыбался..

 

***

стояли и курили, ждали чуда

но осень желтый выдала билет

покоя нет, и счастья тоже нет

мне б просто унести себя отсюда

 

троллейбус полз по мокрой мостовой

и шевелил ленивыми рогами

чужие угощали пирогами

своим хватало просто, что живой

 

любовь текла в израненном стволе

томилась в хирургических отходах

свистела в легких мертвых пароходов

и окликала лезвием в спине

 

в надломе поднебесной тетивы

тугую книгу мальчик раскрывает

и снова упоительно читает

мол, жили-были

кто-то

но не мы

 

***
опять отпускаю тебя, любовь

с ужасом смотрю, как ты переходишь улицу

становясь все меньше

в этом весеннем городе

похожем на большую прачечную

я смотрю и смотрю тебе вслед

не замечая мальчика в окошке Макдака

который уже минуту кричит мне в лицо:

свободная касса!

***

деревья и заборы пролетали

и деревень кладбищенские виды

когда везла тебе из серых далей

окрепшую на воздухе обиду

 

в вагоне пахло пеплом и грибами

старик никак не мог найти билета

и всё ровнял дрожащими руками

набухшую от осени газету

 

все электрички шли по расписанью

и стрелочник в каморке привокзальной

теряя смысл твердил, чтобы позвали

какую-то неведомую Таню

 

луна на вcё светила бесполезно

и поводя сухим янтарным веком

cледила как нутро змеи железной

отпустит на платформу человека


VENTSPILS

 

cегодня никто не купит

цветы на рыночной площади

старуха в большой шапке

уйдет печальная

квадратные часы

замрут от удивления

баянист на Katrinasiela

не поднимет глаз

 

cлишком рано для прощания

зачем мы покидаем Вентспилс?

 

простреленная голова фонтана

смотрит с укоризной

цветные спины коров

остывают на ветру

никто не погладит

траурные бока сухогруза

с белым клеймом

 

мы покидаем Вентспилс

 

руки женщины

взбивают в мансарде подушку

и она забывает твой затылок

ночной шепот

повис между рамами

 

город ускользает

из рук

как мелкая рыба

и соль остается на чемоданах

 

ЛЕТО


когда меж огородов дач и вилл

бродило лето бедрами качая

тебя любила я и ты любил

и шевелились лодки на причале

и темный колебался водоем

и ласточки так низко гнезда вили

мы шли на нерест — люди нас палили

как двух б… под красным фонарем

так дерни, милый, выдави стекло

к чему нам паcторальные картины

гарпун держать ровней поможет спину

согреет пульс электроволокно

пока на кафедре физических наук

какая-нибудь Белла или Ада

не зафиксирует реакцию распада

стучи хвостом, мой серебристый друг!

 

 

К списку номеров журнала «Кочегарка» | К содержанию номера