Алина Абрамова

Книга дней

Отражение

 

Я сижу на берегу озера и смотрюсь в его зеркальную гладь. Оттуда на меня смотрит мое отражение. Оно совершенно не похоже на меня!

В воде отражается симпатичный молодой человек со светлыми волосами.

А я – девушка. И волосы у меня темные...

Но раз незнакомец, отраженный на водной поверхности, повторяет все мои движения, всю мою мимику и жесты, значит, это действительно мое отражение?

Налетевший ветерок гонит легкую рябь, заставляя отражение дрожать, расплываться, искажая его правильные черты.

Я завороженно-осторожно протягиваю руку к воде. Мои пальцы, беспрепятственно пройдя сквозь зыбкое изображение, окунаются в отрезвляющую мокрую прохладу.

Мда... А чего я ждала? Сказок начиталась?

Наверное, это просто какая-то оптическая иллюзия, мираж, наваждение, галлюцинация, в конце концов – назвать можно как угодно. Видимо, я перегрелась на солнце.

Убедив себя в этом, возвращаюсь домой.

Но странности продолжаются.

Проходя мимо зеркала, обнаруживаю там вместо своего знакомого лица хорошенькую кудрявую рыжушку – совершенно незнакомую. Но она смеется моей улыбкой, подмигивает точно так же, как и я.

Дома-то солнца нету, не свалишь все на перегрев. Пить надо меньше? Да я и без того не пью. Так что это тоже не причина.

Между тем каждый раз в любой отражающей поверхности я нахожу новые лица. Это даже становится любопытной игрой – попробуй, угадай, кто там появится в следующий раз.

Я не понимаю природу этого явления, но я к нему уже привыкла. Самое интересное, что ведь не только я замечаю это. Другие тоже видят вместо меня кого-то другого.

А я думаю, что это мои двойники из каких-то других миров. Или, может, отражения моей души. Каким-то образом они нашли способ показаться мне.

 

Сейчас мне некогда, но рано или поздно я найду время и задержусь перед любым из этих отражений подольше.

Возможно, в этом случае, когда я протяну свою руку вперед, она не наткнется на твердую поверхность зеркала или обволакивающую – воды, а встретит ответное движение чужой руки из зазеркалья.

Когда наши руки соприкоснутся, я обрету идеального друга. Ведь это же мое отражение. Кто, как не оно может стать тем другом, о каком я всегда мечтала?

Но сначала мне нужно найти время, чтобы остановиться возле чего-то отражающего и сосредоточиться. А меня всегда что-то отвлекает.

Но все-таки, когда-нибудь, может быть, я это сделаю.

Интересно, почему я медлю?..

Может быть, мне боязно – вдруг ничего не получится?

Не знаю...

Даже думать об этом не хочу.

Просто пойду и сделаю это.

Вот так.

 

Одиночество

 

Я задыхаюсь в беспросветном мраке, я протягиваю руки, умоляя о помощи, но их никто не замечает, я срываюсь на крик, но мои пересохшие губы даже не шевельнутся и никто не услышит моей мольбы.

Меня убивает одиночество.

Сколько я себя помню – вокруг меня всегда было много людей, и всегда я среди них был один.

Дома, в школе, в армии, в университете. Чем больше народу окружало меня, тем сильнее охватывало меня одиночество.

В дворовых компаниях я был заводилой. Никто не мог лучше меня организовать веселую вечеринку или придумать интересную игру. К моему мнению прислушивались, ко мне бежали за советом и помощью – я не отказывал никому. Все считали меня своим другом.

Но я все равно оставался один. У меня не было друзей. Сколько бы я ни пытался найти друга, как бы мне ни казалось, что все, мои поиски наконец-то закончены, вот человек, которого я могу назвать своим другом – всегда выяснялось, что я ошибаюсь. Мои так называемые друзья всегда предавали меня, покидая тогда, когда мне больше всего нужна была их поддержка. Они были рядом только тогда, когда им было что-то нужно от меня.

Не знаю, к счастью или, к сожалению, но я не умею ненавидеть. Поэтому я рано или поздно забываю свои обиды и прощаю людям все зло, что они мне причинили.

Но я устал каждый раз отогревать свое сердце после очередного заморозка предательства, совершенного теми, кого я считал друзьями.

Поэтому я научился обходиться без друзей. Я похоронил в себе надежду на то, что это когда-нибудь изменится.

Я много общался с девушками – самыми загадочными созданиями во Вселенной. Им было интересно со мной – интереснее, чем с другими. Я влюблялся не раз. Но продолжал оставаться один, потому что неизменно оказывалось, что девушка, которая мне нравится либо уже влюблена в кого-то, либо видит во мне только друга и не больше.

Мне надоело каждый раз собирать свое сердце из осколков после очередной несчастной влюбленности.

Поэтому я научился обходиться без любви. Я запретил себе думать об этом.

Я привык к тому, что никому не смогу довериться, рассказать о своих чувствах, поделиться своими проблемами и переживаниями. Я привык к одиночеству. По-прежнему один – ни настоящего друга, ни любимого человека. Вокруг меня все так же много людей, которым я интересен, которым всегда что-то нужно от меня. И все же я возвращаюсь в свой пустой дом, где меня никто не ждет, где никто не рад моему возвращению. Возвращаюсь один, чтобы уединиться с самим собой и отдохнуть от людей, которые с каждым годом все больше и больше утомляют меня своим обществом. Мне хорошо одному.

Но все-таки иногда, в минуты слабости, на меня накатывает волна отчаяния, в которой я тону как беспомощный слепой котенок.

Я снова задыхаюсь, беззвучно кричу во тьме и протягиваю руки в никуда.

– Люди! Кто-нибудь! Спасите меня! Я устал быть один! Кто-нибудь...

Имеющий уши – да услышит...

 

Боль

 

Все умерло... Ничего нет... Меня тоже нет...

В ледяном сердце – пустота, грозящая поглотить все...

Нет, неправда, кое-что еще все-таки осталось. Осталась боль. Такая сильная, что вполне способна соперничать с пустотой.

Боль... К ней можно привыкнуть, только на это потребуется время. Очень много времени. Так много, что раньше сойдешь с ума от этой боли.

Но я пока держусь.

 

Боль внутри меня – разная. Мне больно оттого, что люди, которых мне хотелось бы считать своими друзьями, предпочитают быть друзьями другим. Мне больно оттого, что мои близкие, моя семья не понимают меня и с каждым днем все больше отдаляются друг от друга и от меня, становясь совсем чужими. Еще мне больно оттого, что никого нет рядом – нет понимающего и любящего человека. Это моя личная боль. И мне очень, очень больно, когда больно тем, кого я люблю, тем, кто такой же, как я, тем, кого я называю друзьями... Эта чужая боль страшнее всего. Она сильна настолько, что я мечусь из угла в угол, как хищный зверь в клетке, все мое существо содрогается от нее. Словно острые раскаленные иглы вонзаются в меня и жгут, и колют, разъедая меня изнутри.

Эта боль настолько сильна, что только смерть может спасти, принести облегчение, освободить от этой муки.

Моя душа, мое сердце изнемогают от этой боли. Зачем? Почему мне приходится терпеть ее? Кому это нужно?

Все мои попытки сопротивляться ни к чему не приводят – боль не отпускает. Я уже и не помню, было ли когда-нибудь время, когда ее не было. Пока я живу, она не оставит меня. Я всегда буду ощущать ее. Даже если она вдруг утихает, я не могу облегченно вздохнуть. Потому что знаю, что она скоро вернется. И с ужасом и нетерпением жду этого. С ужасом – потому что нет ничего желаннее, чем избавление от этой боли. С нетерпением – потому что уже не могу представить свое существование без нее.

Да, на какое-то время ее можно заглушить физической болью. Растопчите меня, как тот цветок, что неосторожно вырос возле дороги. Уничтожьте мою бренную оболочку. Убейте меня медленно и мучительно, чтобы освобождение от всепоглощающей боли наконец-то наступило.

Но никто не станет выполнять мою просьбу. Мне придется выдержать до конца, и только тогда я получу полную свободу, и даже в памяти моей не сохранится воспоминаний о той боли, которая была частью меня, которая была со мной всю мою жизнь.

Просто растворюсь в ней и стану ею. Болью. Чьей-то болью. Смертельной болью. От которой есть только два пути к спасению – либо умереть, либо превратиться в боль для кого-то. Только так.

А пока... Я по-прежнему чувствую обжигающий лед острых когтей бесконечной боли, никогда не отпускающей свою жертву.

Боль...

Уходи...

И... и...

Останься.

Или на твое место придет пустота.

 

Медленный яд

 

Свечи.

Множество свечей.

Мерцают. Поблескивают в полутьме, отбрасывая странные тени на окружающие предметы. Перемигиваются друг с другом. Тают, оплывая причудливыми потеками.

Горячие капли воска стекают на руки и застывают. Жжет, но терпимо. Если чувствуешь боль – ты еще живой. Если нет – значит, ты уже умер.

Тебе боязно, но мне еще страшнее – я боюсь, что ты справишься со своими страхами и уйдешь.

Что за чушь я несу? Бредятина какая-то. Можно подумать, что у меня жар. А может быть, всему виной то вино, что мы пьем? И ведь никак не удается перекрыть этот фонтан абсурдных фраз.

Не слушай меня.

Я не собираюсь тебя прогонять, даже и не думай.

Но было бы лучше, если бы ты ушел.

Любопытные фонари заглядывают в незашторенные, распахнутые навстречу ветру окна – ох, уж мне эти любители подглядывать!

Сгорать так, чтобы превратиться в мрак. Полное отсутствие света. Только ветер наводит невесомый мост между нами.

Холодный пот струится по лицу. В темноте этого не видно, но при свете даже единственной свечи он превращает лицо в блестящую текучую маску.

Флирт. Искусная игра в чувства, с чувствами. Но сердце жжет так, словно все по-настоящему...

А впрочем, почему бы и нет? Все действительно более настоящее, чем может показаться на первый взгляд.

Увы, ты меня не понимаешь – словно мы говорим на разных языках. И никогда не поймешь. И я не могу винить тебя за это.

Как же я люблю тебя! Ты – словно дрожащий огонек одинокой свечи на порывистом ветру. Хочется ладонью защитить его, пока не случилось непоправимое, пока он не погас, этот маленький огонек.

В таком случае, мне прежде всего надо защитить тебя от меня.

Будет лучше, если ты все-таки уйдешь.

Медленный яд чувств в моем бокале. В твоем тоже – но другой.

Ты затеваешь какой-то ненужный спор. Зачем? Оставь. Все это суета.

Я бросаю на тебя последний взгляд, и все возражения рассыпаются в прах, исчезая во мгле.

Дождик-бродяга заглянул на огонек и в его влажном шорохе тает память о тебе. Забудь.

Я не стану тебя возвращать, и ты об этом прекрасно знаешь.

На мокром от дождя и пролитого вина деревянном полу твои следы из пепла сгоревших желаний застывают немым укором.

Я слепо смотрю на них.

 Хорошо, что ты уходишь.

Если  ты останешься, я не прощу себе этого.

Тем лучше.

Уходи.

Я долго вглядываюсь туда, где остался стоять твой недопитый бокал, в котором светлячками плавают отраженные пламенные язычки свечей.

Эхо твоих слов еще не отзвучало в моих ушах.

Я вернусь...

Да...

Возвращайся...

...А медленный яд в моем бокале так привлекательно-сладок...

 

надо было объяснить причину, почему я так делаю, чтобы ты понял и не мешал мне довести начатое до конца.

Я ухожу.

Прощай. Мы больше никогда не увидимся.

 

Без тебя

 

Бесполезно пытаться разобраться в своих чувствах – все равно ничего не поймешь, только запутаешься еще больше.

Что чувствую я сейчас?

Во мне царит ледяной холод космического пространства. Нет никаких эмоций, чувств и переживаний. Только спокойное равнодушие.

Я просто использую тебя. Я выжимаю тебя досуха, как губку, собирая драгоценную влагу вдохновения в подставленные ладони и выпиваю до последней капли. То, что остается от тебя, я выбрасываю, как ребенок выбрасывает сломанную игрушку – получив то, что хотелось, я уже не нуждаюсь в тебе.

Неуловимый миг – и все меняется.

Кровь, пот и слезы струятся по моему лицу, по груди, по ладоням, по ступням, капая с кончиков пальцев, орошая пересохшую, убитую в пыль желтую почву под моими ногами.

Я страдаю, я испытываю невероятные муки, потому что я не могу видеть тебя, быть с тобою, дышать тем же воздухом, что и ты.

Ржавые крючья отчаяния раздирают меня изнутри, стальные спицы неизбежности пронзают мой мозг, миллионы моих глаз обращены наружу – я не нахожу тебя, я поворачиваю свой взор внутрь – но и здесь тебя нет. Я ломаю в руках неровно обгрызанные пластинки стекла, не замечая отлетающих пальцев и того, что осколки врастают в мою плоть. Боли я не чувствую. Я кромсаю бритвой свое податливое горло и захлебываюсь горячей кровью – бесполезно. Твои ничего не значащие слова причиняют мне гораздо большую боль, которая тем более непереносима оттого, что ты даже и не подозреваешь об этом.

Еще одно мгновение отдает честь вечности, вызывая новые перемены.

Длинные ресницы отбрасывают усталую тень, калачиком свернувшуюся возле самых глаз.

Глаза – бездонные колодцы, ведущие в никуда. На самом их дне, которого нет, скрываются страшные тайны.

Ты знаешь обо мне все, а я не знаю о тебе ничего. Я могу найти тебя, если мне это потребуется, но я не делаю этого, боясь разочароваться. Мне все равно – увижу я тебя когда-нибудь или нет.

Новый миг...

Мои слезы превратились в бесконечный ручей, но источник уже пересох. Если ты будешь умирать, я выну из своей груди трепещущее сердце и отдам его тебе – чтобы оно билось в твоей груди.

Я могу говорить все, что угодно – все равно солгу. Солгу себе для тебя.

Это не любовь. Я не знаю, что это, да и не хочу знать. Но это точно не любовь.

Мое сердце бьется совершенно ровно – так совершенно, что я уже не чувствую его.

И все же...

Я умру без тебя.

 

Не важно...

 

Осень пришла внезапно. Мы ее совсем не ждали...

Все закончилось так неожиданно...

Золотые листья кружатся в воздухе медленным последним танцем – это все, что им осталось.

 

Осень бросила их нам как прощальный подарок.

Она развела на своей палитре раздолье блестящих красок – золото, пурпур, багрянец, алый, оранжевый и желтый. И совсем немного серого.

Малярной кистью, не жалея цветной густой жижи, она расписала наш мир.

Но краски осени неустойчивы. Они быстро поблекли и стали унылыми пыльно-серыми.

 

Пепел сгоревших надежд ветер разносит по свету...

Мы как будто чужие друг другу...

Ты ушел в эту мокрую серость и тебя больше нету.

Мы слепо шагаем по кругу...

 

Когда волшебство ушло, ты не захотел оставаться и отправился на поиски новых чудес.

А я все надеялась, что ты вернешься.

Наивная.

Ты не вернулся.

После твоего ухода внутри начала разрастаться пустота.

Ее можешь заполнить только ты.

Но тебя нету.

Я хочу найти тебя.

И уже не важно, что будет дальше.

Вместе с листьями лечу по ветру на поиски тебя.

Свет...

Теплое золотое сияние...

Затерялось в серой мгле...

Где же ты?

Нету...

Нету тебя нигде...

Ветер несет меня дальше.

Опустевший тусклый город. Преддверие ночи. Я одна посреди этого пустого города. Слепые окна домов с издевкой смотрят на меня. Здесь прячется пустота...

Настойчиво продолжаю свой поиск.

Я все равно разыщу тебя, где бы ты ни был.

А все остальное уже не важно.

В лужах отражается перевернутый мир. Может быть, я найду тебя там?

Нет...

Идет дождь...

У меня нет зонта. Он мне не нужен.

Мне нужен ты.

Мой сказочный рыцарь.

Я обязательно найду тебя.

Кроме этого ничего больше меня не волнует.

Если для того, чтобы найти тебя, потребуется стать волшебницей – я стану ею.

Если ты не можешь существовать в мире, где не чуда – я  сама буду самым величайшим чудом на свете.

У меня есть цель – найти тебя.

Я знаю, как найти тебя.

И найду, чтобы снова обрести целостность.

Потому что ты – это я.

И ничего больше.

Я ищу себя?

Да.

Ведь я – это ты.

Я все равно найду тебя.

Все остальное будет не важно.

Если ты будешь рядом со мной – нет ничего важнее.

Я добилась своего? Цель достигнута?

Не все ли равно?

Это уже не важно.

Не важно...

 

Страх

 

Леденящий душу скрип во тьме... Страх открывает двери твоего сердца. Берегись!

Ты лежишь в своей постели и никак не можешь заснуть.

Ночь. В приоткрытое окно воровато проникает смертельно бледный свет луны. Призрачная занавеска сигаретным дымом клубится где-то в районе потолка. Странно... Нет такого ветра, чтобы она ТАК колыхалась...

С замирающим сердцем выбираешься из-под одеяла, крадешься к двери, приоткрываешь ее и осторожно выглядываешь в коридор...

Пусто... никого...

Непонятно...

Страшно...

 

Неизвестность пугает больше всего...

Делаешь два неуверенных шага... оглядываешься...

Может, стоит вернуться обратно в свою комнату?

В коридоре еще темнее, чем в комнате. Полная темнота. Глаза уже привыкли к отсутствию света, но все равно ничего не видно...

А на ощупь даже знакомые предметы кажутся чужими...

Если бы под рукой были хотя бы спички! Не обязательно их зажигать, простой картонный коробок, крепко сжимаемый в кулаке и наполненный волшебными палочками, способными хоть чуть-чуть разогнать мрак, уже достаточен для того, чтобы страх темноты отступил в глубины сознания.

...Из-под входной двери пробивается серебряная полоска света... капля в море... она ничего не освещает, наоборот, тьма становится гуще... Да и откуда среди ночи взяться свету? Это необъяснимо и от этого еще страшнее...

Откуда-то издали доносится чей-то протяжно-пронзительный вопль.

Перепуганное сердце ухает куда-то в область пяток.

Снова гулкая, одуряющая тишина...

И жалобный тоненький скрип где-то наверху...

Страх обжигающим уколом разливается по жилам, ледяным перышком щекочет оголенные от напряжения нервы...

Сердце то гулко бухает, отдаваясь головной болью в висках, то замирает, чутко прислушиваясь к окружающей тьме...

Неслышно отступаешь назад, стараясь не натыкаться на неожиданно ощетинившуюся углами невидимую мебель – сейчас даже она тебе враг.

Страшно – если упадешь, вдруг настигнет ужасное неведомое?..

Быстрее, быстрее... словно что-то наступает на пятки...

Почти бегом возвращаешься в комнату и лихорадочно-торопливо соскальзывающими пальцами запираешь замок перед носом неведомого ужаса...

Облегченно вздыхаешь... но ненадолго.

Резкий порыв ветра хлопает створкой окна, так что от неожиданности ты вздрагиваешь всем телом.

Бросаешься к окну и захлопываешь его, щелкнув шпингалетом – через него тоже может проникнуть то самое, ужасное, что осталось за дверью.

Напряженно вслушиваешься в обманчивую зыбкую тишину. Тихо... Или нет?

Во всем доме ни души...

Тогда чьи же это шаги тихо прошлепали по коридору.

Шлеп...

Шлеп...

Шлеп...

 

Остановились... Около твоей двери. Хорошо, что она заперта изнутри.

Но чу... что это? Как будто легкий щелчок осторожно отпираемого замка...

Жутко...

Снова тишина... зловещая тишина. Тихо настолько, что комариным писком звенит в ушах пульсация крови.

В темноте все звуки слышнее. Можно уловить даже самый неслышный из них, на грани звукового барьера...

Дверная ручка еле заметно начинает поворачиваться...

Нарастающая паника плотным комком подкатывает к горлу, выступает на коже липким потом...

Панический неконтролируемый ужас захлестывает тебя.

С нечленораздельным воплем ты кидаешься под одеяло – там хоть и темно, но это все же родная, уютная темнота. Закутываешься с головой и напряженно застыв, вслушиваешься в притаившуюся неизвестность...

Потихоньку сердце успокаивается, страх отступает...

Так и засыпаешь.

Утром уже ничто не напоминает о пережитых страхах.

...Но ведь эта ночь – не последняя...

 

Черные крылья

 

 

Мне бы черные крылья…

Пилот, «Черные крылья»

 

 Я иду пешком по шоссе, балансируя на границе между встречными полосами. Мои каблуки-шпильки меряют глубину воскового асфальта.

Ветер-шалун ерошит, путает мои волосы, бросает их мне в лицо. Он хочет поиграть со мной в парикмахера, но для этого у него слишком мало опыта. Поэтому я просто позволяю ему заблудиться в неровных разноцветных прядях и успокоиться на том.

Мой путь стрелой пронзает сердце раскаленного города, пролегая через все районы и устремляясь куда-то далеко. Мой дом потерялся где-то в стороне, но, возможно, я все же найду его в дороге.

Моя тяжелая сумка беспомощно болтается у меня на плече, не позволяя мне оторваться от расплавленной жижи асфальта и взлететь на восходящих потоках теплого воздуха в пыльное небо, по цвету ничем не отличающееся от мятой ленты шоссе. 

Встречные потоки автомобилей с обеих сторон грозят раздавить меня, растерзать, разорвать на клочья и разнести меня по разным уголкам города. Но я продолжаю свой безнадежный путь.

Начинает колоть в правом боку. Надо бы остановиться и передохнуть, но я не могу. Никогда не умела остановиться вовремя. Я иду, и каблуки все так же мерно буравят покрытие дороги. Не могу удержать легкий полувздох-полустон – он срывается с моих губ и тяжелым камнем падает вниз. А я отбрасываю его в сторону и все иду.

Самые опасные места вроде поворотов и перекрестков я прохожу, закрыв глаза. Я не боюсь. Смерть прекрасна, просто сегодня мне не хочется ее видеть. Ожесточенные гудки режут мой слух, но я даже не вздрагиваю и не останавливаюсь ни на секунду.

Асфальт, как вампир, жаждет крови. Потому-то на дорогах всегда случается множество аварий – это необходимое кровавое жертвоприношение асфальтовому монстру.

На некоторое время я покидаю тающее под неровной кляксой солнца шоссе, и теперь моя дорога пролегает через частный сектор. Я продираюсь сквозь приторно-сладкую духоту цветущих плодовых деревьев – вишни, черемухи, яблонь. Ее слегка разбавляет горьковатый запах ели. Оставив за собой медленно гаснущий реактивный след, я снова выбираюсь на шоссе – для этого мне сначала приходится подняться по неровным ступенькам. Мои ноги слишком привыкли идти по гладкой дороге и поэтому поначалу возражают против такой перемены. Но лестница кончается раньше, чем я предпринимаю попытку усмирить их.

Я беспечно иду по шоссе, снова раздираемая встречными потоками воздуха и машин. А надо мной, невидимый в сером мареве, парит в вышине ангел на черных крыльях. Я ощущаю его присутствие и задираю голову к небу, задыхающемуся от смога, пытаясь разглядеть что-то сквозь блистающую линзу солнца.

Моя правая нога самовольно укорачивает шаг, и я незаметно для себя забираю вправо, отклоняясь от условно обозначенной границы, разделяющей шоссе вдоль пополам.

Позади меня нарастает грохот стремительно приближающегося трейлера. Я успеваю почувствовать ужас человека, до хруста костей вцепившегося в баранку.

И за моей спиной вырастают черные крылья.

 

Подстерегающая желания

 

...Желания слишком часто становятся реальностью...

Она – туманная фигура, сотканная из тонкой ткани теней – неслышно скользит по дорогам.

Ночь – ее время. Она вышла на охоту.

В принципе, для нее нет существенной разницы, в какое время суток охотиться. Просто в сумерках и ночью охота исполнена необыкновенной легкости – как она сама. К тому же, ночью, когда люди спят, их желания, тщательно подавляемые днем, получают свободу – до тех пор, пока не попадут к ней. В это время их поймать проще простого.

Она подстерегает желания. Желания всех живых существ, но, преимущественно, людей.

Когда ей удается заполучить чье-то желание, она исполняет его. Как охотник убивает пойманную добычу, ведь чтобы убить желание, надо его исполнить.

И не ее вина, что большинство из них, так или иначе, связаны со смертью.

Выйдя из своего убежища на охоту, она никогда не знает, куда ее приведет охотничий инстинкт, и что она поймает сегодня.

Тонкое серебристое марево призрачной вуалью укрывает ее безупречное тело...

На некоторое время она разливается в воздухе и определяет направление, которому она будет следовать нынче.

Она направляется туда, откуда доносятся флюиды наиболее сильных желаний.

Иногда она сидит в засаде, иногда загоняет добычу, а временами ставит на них ловушки.

Сегодня она настроена поохотиться по-настоящему – выследить жертву, загнать ее и поймать.

Но для начала проверяет свои капканы.

Кое-что есть. Так, по мелочи. Желание старого нищего найти для сна местечко потеплее, сонное мечтание ребенка получить утром любимые сладости. Или жажда выпить за счет заведения у завсегдатая кабака.

Она предпочитает дичь покрупнее.

Например, желания азартных игроков, играющих по-крупному. Любовная страсть. Жажда всяческих благ. Отдельно в списке стоят бескорыстные желания помочь другим и наоборот, желания тех, кто хочет заставлять других страдать.

Желания разнообразны и у них разный вкус.

 

Любовные желания – они сладковатые. Азартные – кисло-сладкие. Жажда наживы – вкус масла или даже жира. У бескорыстных освежающий привкус мяты и других трав. Желания тиранов и насильников – соленые и острые, в первую очередь те, что связаны с риском.

Но больше всего она любит охотиться на смертельные желания.

У них совершенно особенный, ни с чем не сравнимый, вкус. Да и сам процесс охоты на них интересен, увлекателен и рискован. Тем желаннее и драгоценнее добытый трофей.

Перед каждой жертвой она появляется в том облике, в каком они захотят ее увидеть.

Ее истинный облик неизвестен никому.

Никаких подделок – все желания выполняются по-настоящему.

Правда, бывает, что исполнение желания одного существа исключает исполнение желания другого. Тогда исполняется желание того, кто желает сильнее.

Сегодня она напала на след настоящей добычи.

Это – желание совершить насилие.

Дразнящими образами она доводит желание до исступления – такому уже невозможно противиться.

Под ее влиянием тот, кто желает, отправляется туда, где его желание исполнится.

Обычно, в результате удовлетворения таких желаний, у жертвы насилия в свою очередь появляется сильнейшее желание смерти.

А это уже ценнейшая добыча для нее.

Замкнутый круг.

Она может исполнять желания до бесконечности – пока ей самой не вздумается устроить передышку.

Ведь даже любимое занятие надоедает.

Она охотится за желаниями с начала времен. Она древнее, чем мир – ведь даже мир появился благодаря чьему-то желанию. Она единственная в своем роде. Она бессмертна.

И она устала.

Рано или поздно она выловит все желания.

И тогда все исчезнет.

Наступит благословенная пустота.

Которая поглотит ее.

Тогда она сможет успокоиться и отдохнуть – в пустоте нет желаний.

Ничего нет.

Заслуженный отдых.

 

Но до этого еще далеко.

Она снова выходит на свою извечную охоту.

Подстерегающая желания.

Сегодня она придет к вам.

Она уже в пути.

Ждите.

Это неизбежно.

 

Танец со смертью

 

 Кто сказал, что смерть ужасна?

Ничего подобного.

Смерть – одно из самых прекрасных созданий – или все-таки явлений? – на свете.

Я с давних пор безнадежно влюблен в нее.

Она это знает и играет со мной, как кошка с мышью.

Издевается, как хочет.

А куда я денусь?

Сколько раз я звал ее – а она все не приходит. Или появится совсем рядом – кажется, достаточно протянуть руку и она твоя. Но она всегда ускользает с дразнящей улыбкой из-под вуали.

У нее лукавый взгляд.

Она смеется надо мной.

А я все равно люблю ее.

Чего только я не перепробовал, чтобы она пришла ко мне.

Но нет.

Она то и дело возникает за моим плечом, но стоит обернуться – ее уже нет, исчезла.

Мой прекрасный мираж.

Дьявольски соблазнительный коктейль.

Она словно избегает меня.

Если я вздумаю повеситься – веревка оборвется. Если я возьму пистолет – будет осечка. Пойду топиться – кто-нибудь вытащит, брошусь под машину – она успеет свернуть или затормозить, прыгну из окна – всего-навсего переломаю себе кости. Стану резать вены – все ножи окажутся тупыми. Выпью отраву – вывернет наизнанку. Даже если попытаюсь поджечь себя – и то погасят раньше, чем наступит летальный исход.

Точно знаю – пытался.

 

Можно подумать, что она хочет, чтобы я жил вечно.

Но я обычный человек. Просто люблю ее и все.

Так что, рано или поздно, но ей придется прийти.

Я буду ждать ее с букетом белых роз, которые подарю ей.

И тогда она примет мое приглашение и потанцует со мной.

Как же она прекрасна!

С чего все взяли, что она должна выглядеть, как скелет в капюшоне и с косой в руках?

У людей слишком убогое воображение.

Смерть – это само совершенство.

Идеальные формы, задрапированные в жгучий бархат и мерцающий атлас. Сияние черных алмазов. Тонкие руки в длинных перчатках. Лицо практически неразличимо, затененное дымкой вуали, только блеск глаз оживляет его. Она элегантна и грациозна и никогда ничего не говорит.

Но все понятно и без слов.

За этот танец с ней я готов отдать все, что у меня есть.

Я преклоняюсь перед ней.

Она моя единственная любовь на все времена.

Она придет, безмолвно дотронется до моего плеча, и мы с ней заскользим в невероятном плавном танце под неслышную музыку спящих гармоний по шахматным плиткам беспредельно огромного пустого зала, растворяющегося в волшебном мягком сиянии, где, кроме нас, никогда никого нет.

Этот танец будет длиться вечность, и белые розы в ее руках никогда не увянут.

А потом не будет ничего.

Но разве это имеет значение?

Ведь я получил то, чего так хотел.

Танец со смертью.

Миг, растянутый в бесконечность.

Только для меня.

Моя бесценная награда.