Анатолий Подзарей

Из документальной повести «Мы строили БАМ не в белых перчатках»

Памятник у дороги

 

Ночь. Над Северомуйском светила яркая луна. Морозы ослабели. Наступило временное потепление. На улице дышалось легко, и уже никто не спешил уйти в дом. Кабинет постройкома ярко освещали электрические лампы. В нём собралась команда волейболистов отряда перед отправкой на районные соревнования в Северобайкальск, проводимые между сборными командами Нового Уояна, Нижнеангарска, Гауджекита и Северобайкальска. Ехать нужно было за 360  километров.


Понятны возбуждение и радость ребят, так как с большим трудом удалось уговорить начальника отряда Смирнова отпустить их. Смирнов подписал восемь командировочных удостоверений лесорубам Николаю Добханову, Михаилу Москвитину, Владимиру Борисову, проходчикам Борису Веркиенко и Юрию Майорову, монтажнику Юрию Черепанову, механику участка Юрию Кан. В состав команды вошли директор ДК «Тонельщик» Владимир Шевчик и я, как игрок и ответственный за поездку.


Перед отправкой я провёл инструктаж со всеми отъезжающими. Погрузившись в вахтовую машину, в 11 часов ночи мы отправились в дорогу. Автомашину вели по очереди два шофёра: Мелехов Виктор и Еньшин Владимир. Ребята за последнюю неделю уже несколько раз ездили в Нижнеангарск, поэтому очень устали без выходных, им хотелось отдохнуть. Но спортсмены уговорили их ехать в дальнюю дорогу снова в ночное время.


«Вахтовка» выехала из посёлка. Пассажиры вспомнили о спартакиаде в Нижнеангарске прошлым летом, когда наша команда заняла второе место, хотя был шанс занять и первое. За окнами машины промелькнули огни бараков строительно-монтажного поезда №597, затем Восточный портал. На перевале нас проводили огни производственных площадок стволов №№3, 2, 1.


Мой любимый перевал, с которым у меня связано много событий, менялся с каждым месяцем. Лес, красота которого раньше поражала моё воображение летом и зимой, был частично вырублен, потеряв свою первозданную красоту. Теперь по его хребту пролегла отсыпанная автодорога, по которой днём и ночью ехали тяжёлые автомашины и различная техника. На площадках стволов вырос комплекс зданий, освещённых ночью ярким электрическим светом.


Электроэнергия подавалась со ствола №3 двумя электростанциями мощностью 2,5 тысячи киловатт каждая, с турбинными двигателями от самолётов. Одна такая электростанция потребляла в сутки более пятнадцати тонн дизельного топлива, что огромным бременем ложилось на плечи отряда – для обеспечения электростанции топливом на трассе Северомуйск – Северобайкальск было задействовано сто бензовозов.


Вдоль автодороги через хребет протянулись по обе стороны строящиеся линии электропередач ЛЭП в 35 киловольт, ввод в эксплуатацию которых планировался к концу года. Северо-Муйский хребет стал барьерным участком на трассе БАМа и стал передним краем строительства магистрали. Сюда стягивались мощные технические силы, и скоро хребет должен был превратиться в гигантскую строительную площадку. Возникла необходимость на всех стволах создать тоннельные отряды.


Посёлок Тоннельный, на другой стороне хребта, встретил нас морем яркого света и глубоким снегом. Здесь мы сделали небольшую остановку. Ребята сбегали к друзьям и принесли гитару. Дальнейшую дорогу скрасили песни. В районе посёлка Новый Уоян автомашина остановилась, потому что водители решили передохнуть и немного подремать. Было далеко за полночь. Все пассажиры тоже погрузились в сон. Тепло быстро улетучилось из машины, холод забирался под одежду. Ребята зашевелились, ёжились и укутывались.


На рассвете машина двинулась дальше. Я пытался рассмотреть сквозь замёршее окно очертание леса, чтобы определить место нахождения. За многочисленные поездки по этой дороге мне стал знаком каждый мостик, каждое строение. Когда наступил рассвет, машина остановилась у свежей могилы. Все вышли. Пирамидка-памятник был покрашен в зелёный цвет за небольшой металлической оградкой. На памятнике прикреплена фотография молодой женщины. Это Пана Ишенко – наша работница из Северомуйска, трагически погибшая в автомобильной аварии. «Магирус» на крутом повороте упал с высокого берега реки в пропасть. Сидевшая в кабине Пана сразу погибла. Водитель в тяжёлом состоянии был доставлен в больницу, но через неделю умер.


Я хорошо знал Пану. Она была одна из первых продавщиц нашего Северомуйского ОРСа. Мне пришлось оказать помощь мужу Дмитрию, ставшему вдовцом, в перевозке тела жены из Нижнеангарской больницы в Усть-Баргузин, на её родину, где она родилась и выросла. В семье было двое детей – две девочки, одной из которых на тот момент исполнилось два годика, другой – пять лет.


В 1975-1976 годах система снабжения продуктами питания отдалённых участков строителей магистрали только начинала формироваться через УРСы и ОРСы при строительных трестах. В 1976 году при тресте «Нижнеангарсктрансстрой» было организовано Управление рабочего снабжения (УРС), которое начало создавать торговые точки сначала на порталах тоннелей, затем в жилых посёлках. Поэтому в эти годы на Северо-Муйском направлении первым десантам строителей было поручено строить деревянные домики под магазины, куда вертолётами завозили товары первой необходимости.


На первых порах в эти магазины завозили обувь, одежду, ткани (особенно тогда модным материалом был кримплен), консервы – всё это было в ограниченном количестве. А вопрос обеспечения питанием строителей решался через котлопункты. На отдалённых участках люди выбирали завхозов, сдавали деньги и уже завхозы организовывали общественное питание: нанимали поваров, готовивших ежедневно еду для строителей. В конце каждого месяца завхоз отчитывался перед народом об использованных средствах на питание.


В Северомуйске первым продавцом ОРСа была Пана Ищенко. Её муж работал водителем в автоколонне. Она часто ездила в командировки в Северобайкальск, Нижнеангарск за товаром для магазина. Особо дефицитным товаром, который она привозила, были спиртные напитки. Тогда в тайге и на первых строительных площадках преобладало в основном мужское население и в тех условиях спирт и водка были самым востребованным товаром. В свободной продаже спиртного не было. С целью упорядочения распределения этого товара профсоюзный комитет во главе с Морозом ввёл систему продажи водки по талонам.


После каждого привоза товара из Северобайкальска Пана докладывала профсоюзному комитету, какой дефицитный товар она привезла, и профком делил эти дефициты по талонной системе, в том числе и спиртное. У людей были личные праздники: дни рождения, юбилейные даты, траурные события, государственные праздники и прочие жизненные дела. Поэтому в канун этих событий и при подтверждении их документами: паспортом, телеграммой и т.д., – они получали в профкоме талон на приобретение того или иного товара в магазине. Талон профкома на спиртное был самым желанным приобретением.


Мороз имел личный резерв талонов на непредвиденные случаи, выдавал мне, как парторгу, несколько талонов для поощрения моего актива помощников, проводивших общественные мероприятия. Об этом резерве знали все в посёлке, и это было для меня большим бременем, ибо отдельные рабочие назойливо под любым предлогом выпрашивали талоны, особенно настойчивыми были механизаторы и водители.


Однажды, на день Первомая, ко мне пришли домой двое машинистов бульдозеров В. Дергачев с В. Морозовым и вымолили у меня два талона. Давая им талоны, я сказал, что продавца магазина Паны нет, она с семьей уехала в тайгу на отдых, и что они её не найдут. Каково было моё удивление, когда вечером я встретил Пану, и она со слезами рассказала о том, что её нашли на речке за 20  километров от посёлка и на бульдозере привезли в магазин, а потом отвезли обратно. Вот так.


В то время среди лесорубов, строителей первых дорог и промплощадок ходили крылатые стишки:

 


Ни вина, ни фунфурей


Не даёт нам Подзарей!

 


 (Фунфуры – на языке местных «бичей» тройной одеколон, употреблявшийся вместо водки.)


Должен сказать, что талоны выручали нас в сложных ситуациях. Зимой возникала большая проблема чистки туалетов, так как при сильных морозах образовывались «сталактиты». Их нужно было разбивать, расчищать. Никто эту работу делать не хотел. И только за талоны на водку находились добровольцы.


…Мы, сняв головные уборы, постояли несколько минут у могилы и двинулись дальше. До Нижнеангарска добрались к девяти утра. В райкоме комсомола узнав порядок соревнований, поехали в Северобайкальск. В Северобайкальске провели тренировку в спортзале, затем сходили в баню и начали готовиться к волейбольным баталиям.


Соревнования длились три дня. В финальной игре встретились две команды: сборная Северобайкальска с командой ТО-11 из Северомуйска. Победу одержали хозяева соревнований при счете 3:2. Судейство прошло необъективно, на что наша команда подала протест. Через некоторое время состоялась переигровка. Зрители заполнили зал, чтобы наблюдать за принципиальной спортивной борьбой за первое место. Огромное напряжение, самообладание игроков и мастерство должны были решить исход встречи.


Мы проиграли, заняв второе место. Но все ещё раз убедились, что в Северомуйске есть кузница спортивных кадров, которая готовит спортсменов, выступающих на всех соревнованиях района. Причём, спортсменов, которые так просто с площадки не уходят. Этой кузницей стал коллектив Тоннельного отряда №11.

 

25 февраля  1978 года, Северомуйск.