Нить. Стихотворения

Незаурядность автора проявляется, разумеется, не в псевдониме, каким бы необычным он ни был, но в уникальности поэтического языка Александра Носкова, в роскошной простоте фабул и значимости идей, в самой идеологии стиля. Да-да, при всей нелюбви к слову «идеология» я не оговорился, именно в идеологии стиля, ибо за  легкостью и даже временами «отвязностью» слога, без труда распознается зрелый и глубокий мастер. Мастер ироничный,  тонко чувствующий, рефлексирующий, запечатлевающий не только некий человеческий типаж или  картинку с натуры, а, прежде всего, свое мировосприятие, свое отношение к вещам сущностным, действительно значимым для каждого человека.  

                                                                                                                                    О. Г.

НИТЬ
 
В подъезде дым от лёгких сигарет,
Он, будто ладан, пахнет чем-то сладким…
Привычно «здрассьте» говорю в ответ
Трём женщинам на лестничной площадке.
Их призрачными сделал тусклый свет,
Я прохожу сквозь них неторопливо,
Они печально смотрят мне вослед
И пепел стряхивают в банку из-под пива…
 
 
БЕЗ СНА
 
Опять этой ночью не спится?
Курантов полуночный бой
В кошмар превращает столицу.
Не бойся, я рядом с тобой.
 
Войдём же в печальные скверы,
Где ждёт нас дозорный патруль
С молитвою – Символом веры –
И горстью серебряных пуль.
 
Ты видишь чугунные люки?
Они для того тяжелы,
Чтоб страшные смертные муки
Изрытой подземной скалы
Не вырвались в город уснувший
И мёртвые чорные сны
Людские не тронули души,
Что так беззащитно нежны.
 
 
АНГЕЛ
 
В слепом окошке в тихом коридоре,
За кабинетом старшей медсестры,
На небесах в ночном степном просторе
Горят монгольских воинов костры.
Больных луна тревожит, им не спится.
Я замедляю плавный свой полёт:
«Спокойно! В этой маленькой больнице
Никто сегодня ночью не умрёт».
 
 
ЗЕЛЕНАЯ ВЕТКА
 
Вагон метро как будто шире,
И можно где угодно сесть.
Ночная жизнь в подземном мире –
Не то что утренняя жесть.
 
Мы с двойниками отражений
Делить привыкли пополам
Усталость транспортных сражений,
В которых бьёмся по утрам.
 
Спасибо этой передышке
За чёрно-белое кино,
Где светом электронной книжки
Твоё лицо озарено.
 
 
МОЯ МОСКВА. РАССВЕТ
 
Солнце из-за крыш коротким всполохом
Вдруг блеснёт, и понимаешь, что
До тебя чудесным этим воздухом
Не дышал пока ещё никто.
Ветер дымку с набережной сдует,
Бред ночной и пьяное враньё…
Нежная Москва меня целует –
Я сегодня первый у неё.
 
 
РЮМОЧНАЯ
 
Холодной водки выпить. Закусить
Салатом и горячим чебуреком.
Вот так бы жить тихонечко и жить –
И помереть хорошим человеком…
 
 
ДУРАЦКОЕ СЧАСТЬЕ ДУРАКА
 
Мне ничего не надо кроме
Того, что есть уж в сердце глупом.
Я счастлив тем, что пахнет в доме
Детьми, собаками и супом.
 
 
ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ. КЛЁН
 
Маленький поселок при заводе.
Танцы в старом парке у реки.
Мы прижмёмся крепко, как в природе
В холод прижимаются щенки.
 
Ты спросила что-то, – я ответил,
Или может просто промолчал.
Главное, ты лучше всех на свете,
Даже тех, что снятся по ночам.
 
Я притих, окаменев как будто
С глупою улыбкой на лице.
Я туплю примерно три минуты.
Плюс гитарный проигрыш в конце.
 
 
СТИШОК ПРО РАБОЧИЙ РАЙОН
 
Среди жилых построек
В семнадцать этажей
В районе автомоек
И шиномонтажей
Живут простые люди,
И жизнь у них проста,
Мир наших серых буден
Спасает красота
Бетонного забора,
Что инея белей,
И легкий звук мотора
Любимых жигулей.
Грехов на нас немного –
Два пишем, три в уме.
Мы вспоминаем бога
На Пасху и в тюрьме.
 
 
СТИШОК ПРО КОСМОС И ПОЭТОВ
 
Наверно, так... На мёртвую планету
Сойдёт пилот усталый с корабля.
В планшете текст: «Разумной жизни нету.
Давным-давно. Название – Земля»...
Исследуя нутро приборов странных,
Почти готовых обратиться в прах,
Стихи найдёт он в древней базе данных
На позабытых богом серверах.
Вернувшись на корабль, в шкафу на полку
Положит бластер, флэшку и скафандр,
И робот-врач набьёт ему наколку
Со знаком твёрдым – Пушкинъ Александръ.
 
Я точно знаю, как это бывает.
Я сам в одной из солнечных систем
Себя в метро, на улице, в трамвае
Частенько ощущаю «нашим всем».
 
 
ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ. ХОККЕЙ
 
Сидишь расхристанный в прихожей,
Тепло, разлитое вокруг,
Слегка покалывает кожу
Отогревающихся рук.
 
Такая в этой боли нега...
Коньки усталые в углу
Лежат. И три комочка снега
Тихонько тают на полу...
 
 
НЕБО
 
Дача, ночь, начало лета...
На скамейке у крыльца
Куришь. Тлеет сигарета,
Освещая часть лица.
Спят в домах собаки, люди.
И такая тишина...
Утром или дождик будет,
Или с немцами война.
 
 
ДРУГИЕ БЕРЕГА
 
Деревянные эти ступени
Приведут меня к тёмной реке,
Где волшебные лунные тени
Говорят на ночном языке.
Жалко только, что суть разговора
Мне придётся к утру позабыть.
Жалко жизни, что кончится скоро.
И немного, что бросил курить...
 
 
ВОЗВРАЩЕНИЕ
 
Возвращаться из космоса страшно
На безлюдный пустой космодром
И трибуна стоит не покрашена
Лишь дежурным сигнальным костром
Освещённый старик в телогрейке
Потихоньку навстречу идёт
Из-за севшей почти батарейки
Мало света фонарик даёт...
Экипаж достаёт сигареты
Чтобы дать старику закурить
Из обрывка какой-то газеты
Понимают, что поздно спешить...
Их не ждут. Их почти что забыли.
Только ветхий безумный старик
Отряхнёт от космической пыли
Командиру его воротник
Будут возле буржуйки тесниться
Что не греет – топи не топи
И привычно заплачет волчица
в бесприютной казахской степи...
 
 
ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
 
На подземной парковке
Магазина «Ашан»
Мама просто и ловко
Достаёт малыша
Из железной тележки,
Где пакетов гора
(В них еда для поддержки
Сил любви и добра).
Мальчик спит безмятежно
И, заботясь о нём,
Мать фиксирует нежно
Автокресло ремнём.
И гружённый под крышу,
Вдоль обшарпанных стен
Проплывает чуть слышно
Голубой «Ситроен».
Шелестящие шины,
Тени серых камней,
И мерцают рубины
Габаритных огней.
Как в тиши Третьяковки,
Засыпает душа
На подземной парковке
Магазина «Ашан».
 
По бетонной дорожке
К двери лифта иду.
Привыкаю немножко
К жизни в этом аду.